Читать книгу "Я – Спартак! Возмездие неизбежно - Валерий Атамашкин"

Я коротко кивнул, наблюдая за тем, как старик, убегая со стены, ронял медяки. Именно такие люди, как этот старик, мелкие и корыстные, решили, что они имеют право поработить других людей, у которых гораздо более широкая душа и светлые взгляды.

– Стройся! – Мои глаза сверкнули гневом, и я сбежал со стены, чтобы лично проверить строй и обойти ряды своего войска.

* * *

– Спартак! Спартак! – Один из моих центурионов буквально силой уволок меня от края стены, где я ожидал сигнала одного из моих полководцев.

– Чего тебе, Друт? – огрызнулся я, отдергивая руку.

– Спартак, у нас неприятности! – процедил офицер.

Я покосился на центуриона, мой взгляд остановился на его лице лишь на миг, но и этого хватило, чтобы понять, что Друт говорит на полном серьезе. Его лицо побледнело, на лбу выступила испарина, глаза нервно бегали из стороны в сторону.

– Что у тебя? Горожане? – спросил я, решив, что, возможно, в порту произошел бунт.

Центурион энергично покачал головой.

– У меня был караульный из порта, он сообщил мне, что в море на горизонте видны корабли. – Центурион говорил быстро, утирая струящийся по лбу пот. – Я решил проверить все сам и отправился в порт лично. Так вот, Спартак, на горизонте действительно есть корабли! Целый флот!

– Ты уверен, Друт? – нахмурился я.

– Сюда идет Марк Варрон Лукулл! – вскрикнул он.

Я выругался. Новость обескураживала. Флот Лукулла, на кораблях которого размещалась целая армия из многих тысяч легионеров, явился в самый неподходящий момент. Именно тогда, когда мы решили сделать вылазку в лагерь Красса.

– Сколько им понадобится времени для того, чтобы добраться к порту? – спросил я.

– Я не спрашивал, – развел руками центурион.

– Друт, ты идиот! – гулко выдохнул я.

– У меня не было времени на какие-либо расспросы, Спартак! Как только я узнал о грозящей нам опасности, то тут же бросился к тебе! – возразил Друт.

Он говорил что-то еще, но его слова растаяли в криках гладиаторов, стоящих на гарнизоне:

– Рут подал сигнал!

– Сигнал!

Кричали со всех сторон. Я вздрогнул от этих слов и оглянулся на горизонт. В полулиге от Брундизия, левее лагеря римлян, темноту озарил свет сразу нескольких десятков факелов. Рут подал сигнал первым! Две тысячи гладиаторов, ведомые гопломахом, прибыли на место назначения и с минуты на минуту готовы были обрушить на лагерь римлян весь свой гнев. Гопломах давал понять Тирну, что он на месте, и единственное, что сдерживало порыв гладиаторов в этот момент, – отсутствие сигнала Тирна, который ответил не сразу, но через несколько минут небо все же озарил яркий свет ответного сигнала галла. Я схватился за голову, понимая, что начавшаяся прямо сейчас атака может затянуться. Лукулл, следом за которым шла громадная армия, к тому моменту высадится в порту, и вся эта армада тут же ударит нам в тыл до того, как сражение у римского лагеря будет закончено. Мысли в голове лихорадочно закружились.

Тем временем факелы потухли и горизонт вновь растворился во тьме, если не считать костров римского лагеря, которые, как и прежде, горели яркими слепящими точками. Вдруг вспомнилось предложение Рута, когда он хотел уйти из Брундизия через порт! Может быть, не так уж и не прав был гопломах в тот момент? Я отбросил мысль и почувствовал холодок в груди, понимая, что в этот миг Рут и Тирн одновременно командуют своим бойцам наступление. Скорее всего, римские караульные увидели факелы, и в лагере уже поднята тревога, теперь пути назад уже нет. Да и никакой возможности скомандовать своим полководцам отступление у меня попросту не было. Я стиснул зубы, почувствовал, как свело скулы от охватившего меня напряжения. Из-за Лукулла мой план теперь трещал по всем швам. Из оцепенения меня вырвал Друт.

– Что прикажешь делать, Спартак? – Он принялся трясти меня за руку, пытаясь привести в чувство.

Мой взгляд упал на потухший факел, дымившийся на гарнизонной стене. Снизу слышались вопрошающие крики моих офицеров, которые не понимали, что происходит и почему я не отдаю приказ поднимать решетку на воротах. Несколько гладиаторов даже попытались открыть ворота сами, но тут же получили нагоняй от своих деканов и вернулись в строй. Я смотрел на факел, глубоко дыша, пытаясь переварить свалившиеся на меня обстоятельства, а потом выхватил дымящийся факел из стены и перевел взгляд на примипила первой когорты, вот уже несколько минут тщетно пытавшегося докричаться до меня.

– Открывай ворота! Вывести войска! – проревел я.

Несколько гладиаторов тут же бросились выполнять мое поручение. Решетка ворот Брундизия поползла вверх. Я впихнул факел в руки Друта с такой силой, что бедолага едва устоял на ногах. Он посмотрел на факел в своих руках, потом на меня:

– Что мне делать?

– Собери людей и сожгите порт, Друт!

– Что делать с горожанами, Спартак? Ты должен понимать, что они полезут на наши мечи!

Я промолчал, но мой взгляд был красноречивее всяких слов. Друт больше не спорил. Он, зажав потухший факел в руках, бросился к порту. Я сбежал со стены. Офицеры начали вывод войск из гарнизона. Ожидающие своего выхода центурии гладиаторов ринулись через широкие городские ворота вон из города. Никто не проронил ни единого слова. Только лишь удары сапог о камень, побрякивание металла да скрип металлических доспехов. Иногда незатейливую мелодию войны прерывали зычные команды деканов, которые следили за тем, чтобы сохранялся строй. Через несколько минут мое войско оказалось по ту сторону гарнизонных стен. Я вдохнул полной грудью свежий ночной воздух и оглядел своих бойцов. Четыре когорты, неполный легион, умело державшие строй. Все, что осталось у меня от некогда многотысячной армии рабов, вместе с которыми я вырвался из регийского капкана. На душе неприятно скребли кошки.

Тяжело дыша, с высоко поднятой головой я стоял напротив своих когорт, когда ноздри уловили запах дыма. Горел порт. Я закрыл глаза, глубоко вдохнул запах жженного дерева, а затем с яростью выхватил гладиус и поднял его над головой:

– В атаку!

Гладиаторы, ответив мне дружным ревом, двинулись в наступление.

* * *

Картина, открывшаяся перед моими глазами, впечатляла. Тирн и Рут ударили практически одновременно, застав римских караульных врасплох. Прежде чем внушительный караул лагеря Скрофы сумел сосредоточить силы в месте удара восставших, бойцам Рута и Тирна удалось смять легионеров и прорвать линию укреплений. Нашпигованные гневом и яростью гладиаторы, выросшие буквально из-под земли, перемахнули вал и начали перепрыгивать через ров, поджигая факелы и закидывая ими палатки римлян. Гладиаторов попытались встретить караульные. Тщетно! Сонные, утомленные переходом римские солдаты, выставленные в караул, дрогнули и вместо того, чтобы объединить усилия под натиском врага, бросились врассыпную. Кто-то сумел подать сигнал тревоги, но походные палатки уже полыхали огнем. Многих легионеров смерть застала во сне лапами удушья. Те же, кто высунулся из палаток, в эту ночь оказались лицом к лицу с разъяренными гладиаторами, которые не знали никакой пощады. К тому моменту, как на поле боя прибыл я, несколько тысяч римлян, которых удалось застать врасплох молниеносной атакой, оказались повержены. Из лагеря сломя голову бежали целыми группами дезертиры, каких насчитывались сотни человек. Остальные, будучи зажатыми в тиски с двух флангов, терпели огромные потери и разменивали десять легионеров на одного гладиатора. Римляне пытались отступать из пылающего лагеря вон, к стенам Брундизия, чтобы в чистом поле искать возможности взять строй и наконец дать отпор атакующим. Во главе римлян стоял Тремеллий Скрофа, который наравне со всеми сражался с врагом в первых рядах и успевал отдавать распоряжения. Я понимал, что пощечина, которую пропустил молодой квестор, не сможет уложить его на лопатки. Потеряв людей совершенно нелепым образом, Скрофа сумеет выстроить свои когорты и, несмотря на все старания моих полководцев, контратаковать. Численное преимущество римлян было слишком велико. Но в этот момент на поле боя появились мои когорты.