Читать книгу "Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл"

В полночь она легла спать, и мы с Полом наконец-то смогли отдохнуть. Следующий день обещал быть крайне загруженным – утренняя церковная служба для членов семьи, друзей и работников Белого дома, затем официальная процессия до Капитолия, где гроб с телом президента выставят для публичного прощания, так что мы тут же уехали домой и постарались выспаться.

Ранним утром воскресенья двадцать четвертого ноября я пришел на работу с предчувствием, что сегодня придется постоянно заниматься всякими мелочами. Обычно это меня раздражало, но сегодня стало благом: работа поглощала все мысли, позволяя не думать о событиях двадцать второго ноября. Практически сразу же меня вызвали в офис Джерри Бена в восточном крыле. Он понимал, что я не в лучшей форме, и хотел поднять мне настроение своей благодарностью. Посреди разговора в кабинет вдруг вошла Ева Демпстер, доверенный секретарь Бена:

– Прошу прощения, мистер Бен, но мистера Хилла вызывает генерал Макхью.

– Переключите линию, – кивнул Бен и передал мне трубку.

– Говорит Клинт Хилл.

– Клинт, у нас тут проблемы, – отчеканил Годфри. – Приходи в Восточный зал, как только сможешь. Миссис Кеннеди хочет посмотреть на президента.

– Сейчас буду.

Я извинился перед начальником и побежал в апартаменты, где меня встретил генерал и проводил в Восточный зал. Там уже ждали миссис Кеннеди и генеральный прокурор. Первая леди была одета в черный костюм с юбкой по колено, ее волосы и лицо скрывала черная вуаль. Я сразу понял, что она не спала и не ела все это время – хрупкость ее черт вновь уколола меня прямо в сердце.

– Что я могу для вас сделать, миссис Кеннеди?

Она скользнула по мне взглядом и произнесла:

– Мы с Бобби хотим посмотреть на президента.

В моей голове тут же вспыхнула картина из госпиталя: врач в белом халате рассказывает о ранах президента и показывает их. Первая леди не видела своего мужа с тех пор, как его тело поместили в гроб в Далласе. Бобби и вовсе в последний раз видел своего брата еще живым.

– Хорошо, миссис Кеннеди. Позвольте мне удостовериться, что все нормально.

Подав знак генералу Макхью, я прошел в зал. Генерал подозвал главного офицера караула и сказал:

– Пожалуйста, прикажите своим людям выйти из комнаты. Пусть миссис Кеннеди побудет с ним наедине.

Прежде чем офицер успел ответить, вмешалась первая леди:

– Не стоит. Пусть они просто отвернутся и отступят на шаг, не надо уходить.

Офицер отдал караулу приказ, и те на три шага отступили от гроба. Мы с генералом Макхью, напротив, подошли ближе, переложили флаг и сдвинули крышку.

Гример прекрасно поработал: президент выглядел просто мирно спящим.

Я закрыл глаза, склонил голову и отступил.

Миссис Кеннеди и прокурор подошли к гробу и заглянули внутрь. Через несколько секунд первая леди повернулась ко мне и попросила:

– Мистер Хилл, найдите мне ножницы, пожалуйста.

– Конечно, миссис Кеннеди.

Я сбегал в кабинет дворецкого, нашел там ножницы и передал их миссис Кеннеди, а затем отвернулся и отошел на пару шагов, чтобы позволить ей и Роберту попрощаться с президентом лично.

Услышав щелчки ножниц, я понял, зачем первая леди склонилась над гробом.

Вскоре Бобби задвинул крышку обратно и взял миссис Кеннеди под руку. Выражения их лиц в этот момент я запомнил на всю жизнь: это была чистая, ничем не омраченная скорбь. Уже у лифта первая леди отдала мне ножницы и уехала наверх, в свои апартаменты.

Мы с генералом Макхью вернулись к гробу и проверили, достаточно ли плотно закрыта крышка. На своих часах я приметил точное время: 12:46. Время, когда этот гроб открывали в последний раз.

На обратном пути я заглянул в кабинет дворецкого, чтобы вернуть ножницы. У самого кончика лезвий я заметил пару прилипших каштановых волосков.

Уже у самого офиса я наткнулся на группу из нескольких служащих Белого дома, которые что-то оживленно обсуждали. До моих ушей долетел обрывок фразы:

– …Этот ублюдок получил по заслугам!

Ошеломленный такой дерзостью, я повернулся к ним и потребовал объяснений. Мне охотно рассказали, что Ли Харви Освальд, главный подозреваемый в убийстве президента, только что был убит. Шокирующая новость, никто не спорит, но времени размышлять над этим не было: до начала похоронной процессии оставалось всего несколько минут.

Военные из почетного караула вынесли гроб из Восточного зала через северный выход и возложили его на платформу, запряженную шестью белыми лошадьми. Миссис Кеннеди следовала за ними, ведя за руки Джона и Кэролайн. За ними следовали другие члены семьи, а замыкали шествие мы с Полом. Президент Джонсон с супругой ждали миссис Кеннеди, прокурора и детей в лимузине.

Процессия растянулась на всю Пенсильвания-авеню. Агенты, родственники, члены конгресса – все они пришли и приехали на машинах, чтобы попрощаться с президентом, и, куда ни глянь, везде были люди. Сотни тысяч простых людей выстроились до самого Капитолия, несмотря на холод и дождь, они не издавали ни звука. Процессию сопровождал только мерный ритм барабанов военного оркестра и топот лошадиных копыт по твердому асфальту.

Я, как обычно, разглядывал толпу – но эта толпа разительно отличалась от той, к которой я привык. Никто не кричал, не визжал, не просил остановиться и поздороваться с ними… Практически никто не улыбался, многие плакали, и сосредоточенная скорбная тишина окутывала улицу.

Добравшись до Капитолия, мы с Полом встали по бокам от миссис Кеннеди. Американский флаг на вершине купола был приспущен, и военный оркестр исполнил самую трогательную версию «Hail to the Chief», которую я когда-либо слышал.

Миссис Кеннеди безуспешно пыталась сдержать или хотя бы скрыть слезы за прозрачной черной вуалью. Рядом с ней стояли Джон и Кэролайн. Я, в свою очередь, тоже едва справлялся с нахлынувшими эмоциями.

Девять военных знаменосцев сняли покрытый флагом гроб с платформы и торжественно понесли его вверх по тридцати шести ступеням капитолийской лестницы. Я видел, как напряглись носильщики, и невольно посочувствовал им. Гроб – вещь сама по себе очень тяжелая, а уж когда на тебе лежит груз ответственности за честь президента…

Следом за носильщиками шли самые близкие: Роберт Кеннеди, дети, миссис Кеннеди, Пол Лэндис и я. Гроб установили в центре ротонды, и, когда началась церемония прощания, друзья, родственники и члены конгресса могли спокойно наблюдать снизу.

В какой-то момент Джон заскучал и начал капризничать. Он не понимал, что происходит и почему ему нельзя разговаривать. Конечно, ему рассказали, что отец ушел в иной мир и больше не вернется, но трехлетнему малышу явно сложно было это осмыслить. Чтобы он случайно не нарушил ход церемонии, агенты отвели его в ближайший офис и постарались развлечь, как могли.