Читать книгу "Почерк судьбы - Шарлотта Лукас"

– Это правда, я сам первое время не мог в это поверить. Но все было именно так. И не важно, что ты об этом думаешь, но вот что я тебе скажу: этот неожиданный подарок просто спас мою задницу.

– И что ты сделал с этими деньгами?

– Купил акции.

– Правда? Какие?

В этот раз Леопольд рассмеялся так раскатисто, что некоторые посетители кафе стали оборачиваться и недовольно коситься на них. К такому в респектабельном районе Эпендорф не привыкли.

– Разумеется, я не покупал никаких акций! – понизив голос, продолжил рассказывать Леопольд. – Сначала я вернулся в квартал красных фонарей. Я и сам не знал, куда податься. Обсудил все это с двумя приятелями. Они считали, что на это бабло мы могли бы долго кутить в свое удовольствие. – Леопольд вдруг снова стал серьезным. – Но потом, слава богу, у меня случился момент просветления. Я сказал себе: судьба дает второй шанс, и его нельзя упустить.

Он прервался, чтобы съесть еще кусок пирога. У Йонатана закралось подозрение, что Лео это сделал намеренно, чтобы подогреть градус интриги.

– И что же потом? – спросил он, подыгрывая другу.

– Я пять дней прожил в дешевом пансионе и только после этого как следует протрезвел, – рассказывал он дальше. – Было невесело, этакая добровольная ломка. Но я не хотел снова попасть в клинику. В последний раз я ее покинул, громко заявив: «Вы меня здесь еще долго не увидите». И мне так не хотелось приползти туда обратно.

– Так у тебя получилось?

– Да ты на меня посмотри! – Леопольд подергал за воротник куртки. – Мне так хорошо уже давно не было.

– Меня это радует, в самом деле! И значит, теперь ты восстанавливаешь водительские права?

– Нет, – отмахнулся Леопольд. – Это не так важно. Я нашел маленькую однокомнатную квартиру в районе Бармбек, смог оплатить аренду за первые три месяца, поэтому сразу же получил ключи. – Он вздохнул. – Так я разорвал порочный круг бродяжничества, ведь после обретения постоянного места жительства я получаю государственную поддержку. Мне даже выплачивают пособие для аренды жилья. И от продажи «Мустанга» еще кое-что осталось.

– Социальный паразит! – добродушно подколол приятеля Йонатан.

– Бонза! – подхватил Лео. В любом случае мне сейчас нужно найти работу, и вот тогда, я надеюсь, окончательно преодолею кризис.

– Ты уже подыскиваешь?

– Да. Но это не так просто, даже для повара. – Он улыбнулся. – Мне уже не двадцать четыре года, да и в биографии есть несколько темных пятен. Ты не поверишь, но мой опыт работы в правлении компании не очень-то помогает: мне не верят, что я и в самом деле просто хочу стоять у плиты.

– Ты уже ходил на биржу труда?

– Сегодня это называется по-модному – «центр трудоустройства», – объяснил Леопольд. – И, конечно, я там уже побывал. Хотя бы для того, чтоб социальную помощь получить. Но пока они для меня ничего не нашли. – Он хихикнул. – То есть кое-что нашли, одно место они мне все же предложили.

– И что за работа?

– В футбольном пабе, им нужен был человек за стойку. Мне показалось, что это не самая лучшая работа – стоять за разливным краном.

– Это уж точно, – согласился Йонатан и рассмеялся. – Мне бы хотелось как-то тебе помочь, – добавил он. – Но у нас в издательстве нет даже столовой. Видишь ли, мы делаем книги, а не продовольственные товары.

– Системы продаж везде практически одинаковы, – возразил Леопольд.

– В общем, э-э-э… – Йонатан запнулся, потому что и сам не знал, что сказать по этому поводу. Неужели Леопольд это серьезно?

– Не волнуйся, я не хочу к тебе устраиваться. Я уже понял, что на карьерном автобане мне делать нечего. Лучше подыщу себе что-нибудь для души. Немного времени у меня еще есть, а с социальной помощью и пособием на аренду я чувствую себя очень даже неплохо.

– Я тебе обязательно сообщу, если о чем-нибудь таком услышу.

– Хорошо, – сказал Леопольд тоном, в котором явственно звучало: «Где же ты о таком можешь услышать?» – Я так много всего наговорил, – решил он сменить тему. – Расскажи же, что у тебя в жизни происходит?

– Куча всего, – гордо произнес Йонатан. – Я прислушался к твоему совету и теперь живу по ежедневнику, в основном.

– И как тебе?

– Чудесно! – Он стал загибать пальцы, перечисляя: – Я прекратил бегать по утрам и стал играть в теннис, медитирую каждый день, пишу утром и вечером. За два месяца столько раз был у моря, сколько не был за последние пять лет; мне нравится петь, и я пою, пусть пока только в машине и для души. И с недавних пор я начал учить итальянский язык.

– Ух ты! – восхитился Леопольд. – Похоже, теперь жизнь бьет ключом.

– Так и есть. Большинство вещей я делаю как бы между прочим.

– А как дела в издательстве?

– Неплохо, – уклончиво ответил Йонатан.

– Значит, все наладилось?

– Еще не совсем.

Йонатан сунул в рот большой кусок пирога.

– Значит, ты все еще не изменился, – сделал вывод Леопольд.

– Я над этим работаю.

– Хм.

– Что «хм»?

Леопольд отмахнулся:

– Давай сменим тему, пока я не наговорил тебе чего-нибудь неудобоваримого. Лучше возьмем еще по куску пирога.

– Хорошая идея!

Йонатан уже хотел подняться, как вдруг его взгляд упал на дверь. В кафе только что вошли две женщины. Одна из них была высокой и стройной, с рыжими волосами, другая – брюнетка с очень женственной фигурой и, в отличие от первой, со взъерошенной короткой стрижкой.

У Йонатана Н. Грифа возникло ощущение, что ему кто-то хорошо врезал дубинкой по голове.

Или как будто кто-то запустил внутри него фейерверк, который за секунду выгорел.

Словно ему опять было четыре года, и он нашел под новогодней елкой такой желанный детский автобан «Каррера».

Словно мать взяла его на руки и тихо прошептала ему на ухо: «Николино».

Это звучало абсурдно: он, Йонатан Н. Гриф, осознал, что влюбился. И он даже не представлял в кого. Эта необыкновенно красивая женщина с рыжими волосами, едва появившись в кафе, вдруг исчезла. Выскользнув наружу, пропала из виду. Йонатан рефлекторно приподнялся на стуле на пару сантиметров и хотел оттолкнуть стол в сторону и броситься за женщиной, но голос Леопольда вернул его к действительности:

– Эй! Что случилось?

– Что, прости?

– Ты выглядишь так, словно увидел привидение.

– Э-э-э, – промямлил он, – нет, э-э-э, так, ничего особенного.

Йонатан все еще не сводил глаз с входной двери. Теперь Леопольд тоже, обернувшись, смотрел на нее.