Читать книгу "Аборигены галактики - Игорь Минаков"

Сознание возвращалось медленно и как-то не полно. Сначала вернулись звуки. Тихое попискивание, словно где-то неподалеку завелась хлопотливая мышь, и шорох, мерный, как дыхание морского прибоя. Или наоборот – дыхание, мерное, как шорох морского прибоя. Прибой… беспорядочное кувыркание неба и моря, и волны, с неукротимой энергией бьющие в скалы. Это воспоминание, но… чье?..

Клавдий открыл глаза, но не увидел ни скал, ни прибоя. Белый матовый купол и прерывистые строчки огоньков на периферии зрения. Справа – красные. Слева – зеленые. Подумалось: справа голова Октавиана, слева – Клавдия. Может быть, эти огоньки как-то связаны с ними? Спросить у Октавиана? Из них двоих его голова варит лучше.

– Окт! – окликнул он брата. – Не спишь?

Октавиан молчал. Клавдий чуть повернул голову вбок, стараясь разглядеть лицо брата, но увидел только нечто округлое, белое, словно голова Октавиана была плотно, толстым слоем забинтована. Клавдий снова окликнул брата и снова не получил ответа. Прислушался, надеясь уловить тот самый звук, что напоминал шорох прибоя и одновременно дыхание, каким оно слышится в шлеме скафандра. Ничего. Наверное, приснилось. Само по себе это не страшно – Клавдий мог дышать за двоих, легкие у них общие, как и другие органы, за исключением мозга. И вот с мозгом Октавиана, похоже, что-то случилось. Клавдий попытался приподняться, но не сумел. Их общее с братом тело было крепко привязано к ложу. По крайней мере, теперь понятно, что Двуглавый находится в медицинском боксе, а красные огоньки справа означают проблемы с мозгом Октавиана.

Никто, включая самого Двуглавого, не знал всех тонкостей функционирования бинарной психики единственного представителя цивилизации шестой планеты системы Антареса. Пока Клавдий не ощущал ничего необычного. Они с братом и раньше, если того требовали интересы службы, могли бодрствовать по очереди. И сейчас легко было представить, что Октавиан просто спит, пока Клавдий обдумывает случившееся. Хотя для обдумывания у него недостаточно информации. Точнее – ее совсем нет. Ведь он даже не знает, где находится. Не говоря уже о том, какой день и месяц на дворе и что произошло в мире, пока он, Двуглавый, валялся в этом, неизвестно каком, госпитале.

Впрочем, на самые простые вопросы Клавдий получил ответ в скором времени. Частично – от главврача Вырицкого спецгоспиталя Тодора Джаковича, частично – от своего шефа, Александра Валерьевича Лордкипанидзе. Врач откровенно признался – то, что Клавдий очнулся, уже почти чудо. На счастье, после удара глифа о скалы и взрыва антаресца отбросило в воду достаточно далеко от прибрежных камней. Холодное мартовское море сначала смягчило последствия падения, затем замедлило некроз тканей головного мозга. Но на этом удача закончилась. Пока сигнал о крушении глифа попал на пульт чрезвычайщиков, пока они прибыли на место, течение унесло Октавиана-Клавдия достаточно далеко. Тело пропавшего сотрудника Карантинного Комитета нашли только на третий день. Затем два месяца врачи боролись за жизнь антаресца. Вернее, пытались вернуть к жизни того, кто на девяносто девять процентов уже был мертвецом. И преуспели в этом. Наполовину.

– Октавиан… умер? – глухо уточнил Клавдий, когда Джакович довел свой рассказ до этого места.

– Нет, но… его мозг восстановить мы не сможем. И если некроз возобновится, боюсь, иного выхода, кроме ампутации…

«Не дай ему меня ампутировать, Клав!» – беззвучно шепнул Октавиан.

– Окт?! – от неожиданности Клавдий вскрикнул. Доктор, неверно истолковав возглас, принялся успокаивать:

– Я понимаю тяжесть вашей утраты, но нужно бороться. Ваш мозг способен функционировать независимо…

Джакович говорил еще что-то, Клавдий не слышал. Он кричал в темноту, заполнившую то место его сознания, которое прежде занимал Октавиан: «Окт, где ты? Почему ты не отвечаешь, почему прячешься от меня?! Окт, вернись!» Темнота молчала.

Лордкипанидзе пришел навестить своего сотрудника, когда тот дремал после очередной порции медпроцедур. Клавдий открыл глаза и увидел сидящего на стуле рядом с кушеткой шефа. О состоянии подчиненного Лорд, несомненно, уже получил исчерпывающую информацию. Потому не стал тратить время на расспросы о самочувствии:

– Что ты делал в Крыму, касатик?

– Отрабатывал контакты Аббата и Ставриди, в соответствии с вашим заданием.

– Хм… и не поставил меня в известность. Ты забрал личные вещи Ставриди, зачем? Нашел что-то интересное? Что там вообще было? – Заметив удивление во взгляде подчиненного, глава Кей-Кей пояснил: – После взрыва ничего найти не удалось.

– Не помню. Аббата разрабатывал Октавиан, я вел дело Ботто. Кому его передали?

Лорд сморщился, словно уксуса хлебнул.

– О Ботто забудь. Значит, Октавиан, говоришь. Но какие-нибудь детали поездки в Крым ты помнишь? Что-нибудь странное? Или кого-нибудь?

Клавдий помедлил, честно стараясь выловить из памяти хоть что-то. Но память не желала подчиняться. Каждая ячейка ее словно была разрезана надвое, отчего информация превращалась в бесполезный хлам.

– Глиф сбили индейцы? – наконец спросил он.

– Откуда ты знаешь? – Глава Кей-Кей резко подался вперед, эмпатический стул не успел изменить форму и обиженно пискнул.

– Я видел двоих, вышли из ТЛПэшки перед санаторием… Потом пропали куда-то.

Лорд вздохнул. Кивнул.

– Да. В датчике гравитационного горизонта глифа застрял наконечник медеанской стрелы. Я едва голову не сломал, пытаясь понять, как он туда попал. Пока не выяснил, что ты распорядился демонтировать защитный кожух. Зачем ты это сделал, можешь объяснить?

– Не я. Кто-то вызвал субэл-механика от моего имени, пока я был в санатории, якобы для планового техобслуживания. После я проверил машину, она была исправна. Потому я решил, что разберусь с вызовом позже.

– «Разберусь позже»… – передразнил подчиненного Лордкипанидзе. – Да, глиф был исправен. Только консоль с датчиком горизонта торчала, словно мишень. Разумеется, человек бы в нее не попал. Но медеанцы – другое дело.

Он помолчал, обдумывая что-то. Спросил:

– Медсестру по имени Алла ты, случайно, не встречал там? Молодая, черноволосая, загорелая, спортивного телосложения?

– Не помню, – честно признался Клавдий, удивившись, куда клонит шеф.

– И ты не знал, что сиделкой Ставриди была медеанка?

Вот теперь все стало на свои места. Антаресец напрягся.

– Бабушку Ставриди убили медеанцы? И профессора Балашова? Кто еще? Учитель…

– Силантьев? Он-то сюда каким боком?

«Он мог знать о дневнике!» – едва не выпалил Клавдий. И прикусил язык, пораженный столь странным аргументом.

– Ладно, отдыхай, восстанавливай силы. – Глава Кей-Кей поднялся из кресла. – И старайся вспомнить все подробности поездки в Крым.

«Почему ты не рассказал о дневнике?» – укоризненно спросил Октавиан, едва за Лордом закрылась дверь палаты.