Читать книгу "Пятерка - Роберт МакКаммон"

Джон Чарльз вдруг резко оборвал песню. Раздался тяжелый удар взрыва, взвизгнула обратная связь в микрофонах. Что-то оглушительно хрустнуло и зазвенело.

Следующие два звука Тру распознал безошибочно.

Треск. Еще раз треск.

Выстрелы.

Он бросился к сцене.

Ариэль видала этих, расхаживающих гусиным шагом. Их было шестеро, бритых наголо и бледных, одетых в белые футболки, черные джинсы и блестящие черные ботинки. Они расхаживали среди публики быстрым шагом, выбрасывая руки в нацистском приветствии, врезаясь в других и пробиваясь через толпу тараном. Никто уже не слушал, никто в ее поле зрения уже не обращал внимания на музыкантов, — люди слышали музыку, как бегущие из тюрьмы заключенные слышат за спиной сирены, и хотели они только одного: прорваться через все торчащие перед ними препятствия.

Она на ритм-гитаре подыгрывала «Отчаяние некрасиво» и пыталась не отстать от бешеного темпа Берк. Терри, судя по звуку, лупил по клавишам кулаками, и даже Джон стал не попадать в ноты. Микрофон был у него почти во рту, и он орал, как столетний раб, испугавшийся плантаторского кнута.

Ничего себе, детка, сюрприз ты готовила мне. Если б вышло по-твоему, мне бы висеть на сосне. Ты брала мои деньги, меня же не ставила в грош. И мне кажется, детка, давно ты напрасно живешь.

Но из списков живых тебя вычеркнет кто-то другой. Посмотри, я свободен, и я расплевался с тобой. Я хочу поглядеть, как, поняв, что все это всерьез, Ты увидишь лицо свое в зеркале мокрым от слез.

Потому что отчаянье не пощадит красоты. Ты увидишь, как слезы твои искажают черты.

Терри начал соло на клавишах, и Кочевник отступил от микрофона. Тяжелое, жесткое вибрато наполнилось блестящей золотистой болью. Кочевник посмотрел в публику, на людей, которые врезались друг в друга и расползались, огрызаясь. У самого края сцены он заметил нескольких человек, оставивших на миг свою войну и глядящих на него остекленелыми глазами. Увидев его, они протянули к нему свои татуированные руки, на шеях и на обнаженных грудях заиграли начерченные контуры, будто в каждом из тел сидело множество душ и они пытались вылезти наружу, использовав Кочевника вместо лестницы. Он увидел здоровенного коренастого хмыря с ежиком черных волос — тот шатался вокруг, расталкивая людей налево и направо внушительными локтями. На красной футболке написано было «Телотсип». Другая примечательная личность — мужик с эспаньолкой и кельтскими татуировками, от которых все горло у него было черным, — влетел в одного из нациков, и тот сел на задницу. Кочевник вспомнил поговорку матери: «Весело будет до тех пор, пока кто-то не заплачет». В данном случае — пока не начнет махать кулаками.

Терри закончил соло, и Ариэль снова подхватила ритм. Кочевник шагнул к микрофону. Краем глаза заметил тощего парнишку с аккуратно подстриженными белокурыми волосами — тот пробивался через толпу к сцене, двигаясь медленно, с грацией танцовщика уклоняясь от локтей, коленей и черепов. Он был в джинсах и свободной серой футболке с цветной картинкой экзотических стран и зеленой подписью: «Каникулы во Вьетнаме. com». Глаза его были устремлены на Кочевника, который снова держал микрофон почти во рту.

Вот и кончилась роль, до конца ты не справилась с ней. Но своих убивать — нет на свете поступка страшней. Что я мог, если я для тебя то ли был, то ли нет? Но того, что сказал я, не скажет тебе…

Пистолет.

Блеснуло на металле солнце.

Ветер зашелестел наверху в черном навесе.

Кочевник замолчал.

В руке белобрысого парнишки был пистолет. Маленький пистолет. Из-под футболки. И дуло направлено на Кочевника.

Парнишка мигнул — веки, наверное, нагружены наркотой — и повернул пистолет к Ариэль.

Подумать Кочевник не успел — просто прыгнул.

Он сбил стойку микрофона и рванул вперед, не сбросив с плеча лямку от гитары. Микрофон упал с гулким грохотом, заверещала обратная связь. Блок эффектов (или что-то другое) рухнул на сцену и завопил в колонках, как «Стратокастер» в агонии.

Сперва парня ударила гитара, потом сам Кочевник. Из пистолета в вытянутой руке щелкнули два выстрела, но стрелок уже лежал на земле. Кочевник сидел на нем и старался не выпустить руку, а та вертелась змеей, и вдруг белобрысый вскинул голову и ударил Кочевника в правый глаз. В голове замелькали искры, черной лентой взметнулась боль. Кочевнику показалось, что у него череп треснул, но этот гадский пистолет он не отдаст. Обоими кулаками он изо всей силы замолотил по белобрысому.

Кто-то подхватил его под мышки и поднял, кто-то другой упал на стрелка как одеяло. На этом одеяле была красная футболка, и он прижал коленом руку парнишки с пистолетом, глянул на Кочевника и на того, кто его держал, и сказал резко:

— Поднять его на сцену! Быстро!

На красной футболке была надпись «Телотсип». Кто-то еще наклонился и стал отдирать побелевшие пальцы парня от пистолета. У этого на щеке была татуировка паутины (нарисованная?) и уж точно настоящие стальные шестиугольники в ушах.

— Назад! Все назад! — крикнул тот, что помогал Кочевнику залезть обратно на сцену. Ариэль стояла у края, с лица ее сбежала краска. Она наклонилась, схватила Кочевника за руку, Терри наклонился и поймал его за рубашку.

Кочевник залез на сцену и рухнул на колени. В орбите правого глаза пульсировала боль. Может, он уже опухал и закрывался. Блин, да это же фонарь будет! Он же еще стрелял, ублюдок!

Ощущение было такое, будто сейчас стошнит. В носу застряла пороховая вонь. У человека, который ему помогал залезть, вся голова была в шипах каштановых волос, каштановая борода падала на голую грудь с татуировкой (фальшивой?) рогатого красного дьявола верхом на «харлее». В руках демонический фанат «харлея» держал раскрытый бумажник и показывал толпе полицейский значок.

Берк наклонилась к Кочевнику и что-то сказала. Он ни хрена не разобрал.

— Сейчас меня вывернет, — сказал он ей или хотел сказать, потому что себя он тоже едва слышал. Попытался скинуть с себя ремень от гитары, высвободиться, но ремень не отпускал.

Ариэль била дрожь. Она пятилась, пятилась от зрителей. Она чувствовала, что сейчас прорвется, она видела это в лицах, в стиснутых кулаках, в ярости, зарождающейся между пропащей землей и грязной водой. Юнца, который хотел в нее стрелять, подняли на ноги. Его пистолетом завладел агент Телотсип, и тут кто-то из нацистской шестерки прорвался и ударил мальчишку в ребра черным ботинком.

Может, ярость выплеснулась потому, что он испортил представление. Может, просто надо было кого-то забить до смерти. Как бы там ни было, на него набросились, и агентам ФБР пришлось драться за жизнь своего пленника.