Читать книгу "Осиновый крест урядника Жигина - Михаил Щукин"

— Бегите! — пронзительно вскрикнула Катюша.

Но молодой человек на ее голос даже не оглянулся. Рука его стремительно скользнула в карман, выдернула револьвер, и громко хлопнувший выстрел срезал крики и визг. Топор, кувыркаясь, отлетел в сторону, мужик споткнулся, изумленно замер, разглядывая пустые руки, а в скором времени уже лежал на земле связанным и хрипел, не в силах выдавить из себя ни одного слова. Молодой человек досадливо морщился и отряхивал рукав белого костюма, измазанный зеленой травой. Когда компания, опасливо поглядывая на связанного мужика, вернулась к костерку, молодой человек поклонился Катюше и поблагодарил:

— Спасибо, барышня, вы так за меня волновались, так кричали, что мне, право, неловко…

Катюша слышала его голос, различала и даже понимала слова, которые он произносил, но все это будто мимо нее скользило — рядом, но не задевая. Совсем иное переполняло, до гулкого, сердечного стука — неведомое ей раньше чувство, которое опалило, словно невидимым огнем. И так сильно опалило, что сгорели без остатка, не оставив даже пепла, все родительские наказы и внушения, все строгие гимназические запреты, опасения, что могут сказать о ней подруги и знакомые реалисты, которые показались ей рядом с красавцем в белом костюме особенно трусливыми и жалкими, все, исключительно все правила, соблюдавшиеся ей до этой минуты неукоснительно, исчезли бесследно… И стояла она теперь уже совершенно иной Катюшей, смотрела во все глаза на молодого человека и знала, наперед знала, что уже не расстанется с ним и пойдет туда, куда он направится, пойдет, не оглядываясь и не раздумывая, ни о чем не жалея, лишь бы только быть рядом.

Верно угадала свое будущее.

От костерка, оставив молодую компанию в полном изумлении, уехала Катюша в пролетке, вызвавшись показать дорогу до города, уехала в иную, новую жизнь, которая началась для нее в яркий майский день.

Молодой человек, представившийся ей тогда Виктором Андреевичем Суровцевым, несмотря на свою молодость, оказался по-житейски прозорливым и умным, сразу понял, что такая безудержная любовь, которая ему нечаянно выпала, может сослужить хорошую службу во всех делах. Ему не стоило никаких трудов изобразить ответную любовь, столь же пылкую, и уговорить Катюшу бежать вместе с ним из Самары, оставив родителей и каменный дом с высокими окнами. Когда же открылось в полной мере, что имена и фамилии бывший студент Максим Болдырев меняет, как носовые платки, и что является он не коммивояжером, как представился в первый день знакомства, а матерым аферистом, любовное чувство Катюши не утихло. Даже совсем наоборот, разгоралось с новой силой, будто в пылающее пламя плеснули керосина. Она готова была служить своему возлюбленному и служила ему без рассуждений. Менялись города, менялись гостиницы, менялись фамилии, а преданность и верность Катерины оставались неизменными. Она не рассуждала, она исполняла все, что ему было нужно. И когда сказал, к тому времени уже Столбов, что требуется обольстить ярского золотопромышленника Парфенова и войти к нему в доверие, Катерина не отшатнулась, не воспротивилась, а послушно села в поезд, в нужный вагон, и встала у окна, изображая несчастную, убитую горем молодую девушку, которая едет в неведомый ей город, чтобы устроить свою жизнь у чужих людей в качестве гувернантки.

Ей всегда и все удавалось. Удалось и на этот раз, как удалось позже с Савочкиным, наверное, потому, что обладала она абсолютным спокойствием и не теряла этого спокойствия ни при каких обстоятельствах. Мало что осталось в ней от прежней хохотушки Катюши, была она теперь опытной женщиной, умеющей разбираться в людях и знающей, как использовать их слабости.

Может быть, и дальше тянулась бы их связь с Болдыревым-Столбовым без всяких изменений, может быть, по-прежнему служила бы она ему, как верная, преданная собака служит своему любимому хозяину, готовая защищать его до собственной гибели, если бы не случайность. Маленькая, казалось бы, мимолетная и совершенно незаметная, она гем не менее выпала, как выпадает из колоды неожиданная карта и круто меняет ход игры.

Произошло это в тот день, когда Катерина сказала Столбову, что Парфенов отправляет ее на прииск. Столбов, уже знавший к тому времени, что поймана она была за просмотром парфеновских бумаг, услышанному известию не удивился и ни капли не огорчился, только шлепнул ладонью по коленке, будто комара прихлопнул, и воскликнул:

— Финита ля комедиа!

Что он имел в виду, осталось неясным, да Катерине и неважно было, какой комедии пришел конец. Ее другое поразило — голос, которым произнес Столбов непонятную фразу. Абсолютно равнодушный, словно речь и впрямь шла о комаре, не вовремя севшем на колено. А когда через несколько дней Столбов радостно доложил, что отправка на прииск — это очень даже хорошо, что Катерина там будет нужна и необходима, она окончательно уверилась в простой и ясной мысли: человек, с которым связала свою судьбу и которому служила, даже не охнет, если она исчезнет бесследно из его жизни. Раньше об этом никогда не задумывалась, а вот сейчас будто встряхнули ее, заставив распахнуть глаза, жестко встряхнули, сильно, так, что прорезалось новое зрение и многое увиделось по-иному. Ничего не заслужила она от своего возлюбленного, даже капли человеческого участия не заслужила, и цена ей, как любой другой вещи, совсем невелика. Придет срок — и выбросят ее, когда станет ненужной.

Катерина решила этого срока не дожидаться.

Но решив так, она даже намека не подала, оставаясь прежней — исполнительной и послушной. Делала, что ей приказывал Болдырев-Столбов. Отправилась на прииск, быстро там освоилась и знала все, до мельчайших подробностей, что вокруг происходит. А еще регулярно извещала о происходящем на прииске Марфу Шаньгину, потому что была уверена — рано или поздно та пожелает отомстить младшему Парфенову, как отомстила в свое время Парфенову-старшему. О том, что Марфа отомстила, Катерина догадалась сама, без чьей-либо подсказки, по-женски догадалась, когда Павел Лаврентьевич в редкие минуты доброго настроения рассказывал ей о своем отце. И не ошиблась, уверилась в этом, впервые увидев Марфу, хотя сама Марфа признаться не пожелала и отказалась наотрез — не было ничего подобного! Впрочем, Катерина и не допытывалась, ей чужое признание не требовалось, она лишь убедиться хотела, что в лице Марфы сможет найти союзницу. И первая посылочка ушла с прииска в Ярск, когда стало известно ей, что задумали Болдырев-Столбов и Савочкин нападение на обоз с золотом, и когда украли жену урядника.

Но с урядником вышло совсем не так, как задумывалось. И тогда Катерина решилась просто-напросто сбежать. Исчезнуть, навсегда освободившись от человека, без которого еще совсем недавно не представляла своей судьбы. А подвигнуло на это решение обстоятельство, известное только ей самой под сердцем у нее зародилась новая жизнь. И когда ощутила в себе присутствие этой новой жизни, сами собой отпали все колебания и неуверенность. Не пожелала она, чтобы будущий ее ребенок видел своего отца, пусть он его никогда не услышит и не узнает, что встретила когда-то мать на длинном житейском пути человека, имевшего так много имен и фамилий.

Теперь, оказавшись на воле, она успокоилась, избавилась от тревоги и все, что произошло с ней в последнее время, уходило, отодвигалось все дальше и дальше, лишь иногда вспоминался урядник Жигин и она мысленно обращалась к нему: «Ты уж, Илья Григорьевич, записочку мою найди, не оброни. Побоялась сказать, тайком сунула, вдруг бы передумал и не отпустил меня… Больше уж я ничем помочь тебе не могла… Пусть тебя Бог любит…»