Читать книгу "Большой погром - Василий Сахаров"

В хозяйстве порядок – мастера продолжают трудиться, кузнецы куют и чинят оружие, строители укрепляют Рарог, купцы продают товары, алхимики производят огненные смеси и порох, селяне обрабатывают поля, а рыбаки каждый день выходят в море. В Зеландию с материка прибывают беженцы, и часть, после проверки, остаётся в моём княжестве. Кто-то временно, но большинство навсегда.

Пока Довмонтов и мои жёны управляют Рарогом, Свойрад засылает к германцам разведчиков, а Самород и Поято воюют там, куда их посылает великий князь. Они отправили в Винланд каракк с очередной партией колонистов, потом участвовали в уничтожении вражеского флота и в атаке Рибе. После чего совершили несколько рейдов по тылам армии Фридриха Барбароссы. Насколько я понял, не очень удачные. А затем вернулись в Рарог, куда прибыли отряды Корнея Жарко, князя Ивана Берладника, наёмники и потерявшийся в Ла-Манше «Крес». Однако в Зеландии они не задержались и перебрались в Волегощ, под стенами которого собирались главные силы крестоносцев.

Вот такие дела в Рароге, и, выслушав шпиона, я вышел на свежий воздух и приступил к чтению писем. Они дополнили то, что поведал Витимир. Последним я вскрыл письмо от Нерейд. Что я ожидал в нём прочесть? Горькие упрёки матери, которая потеряла сына, и слова утраты. Но ничего этого не было. Сухой отчёт о делах и пожелания удачи. О сыне ни строчки, и от этого мне стало не по себе. Я знал, как сильно жена любила Трояна и гордилась им. Поэтому представлял, что творится в её душе, которая от горя разрывается на части. И если Нерейд ничего не сказала о нём, значит, всё гораздо хуже, чем я думал. Она спрятала боль, переживает её молча, а так нельзя. Если у человека беда, он должен выговориться, а жена несла тяжкий груз в одиночку. Правда, рядом с ней Дарья, которая утешит и поможет. Но было бы лучше, если бы её поддержал муж. Да только как это сделать, если я за сотни километров и не могу оставить орду? Это невозможно, и ничего уже не изменить и не исправить.

– Эх! – Тяжело вздохнув, я спрятал письма в сумку и постарался отвлечься, вернувшись к управлению войсками.

День пролетел, и ночью, после дополнительного инструктажа, я проводил убийц. Валентин Кедрин вместе с варогами Свойрада направился к морю – он нацелился на императора Фридриха, а его ученики и несколько поляков из отряда Попела пошли к Бранибору – парни займутся герцогом Альбрехтом.

Всё шло своим чередом, и следующие четыре дня степная конница занималась тем, что опустошала окрестности Магдебурга, вытаптывала поля, убивала крестьян и сжигала деревни. Крупных стычек не было – после первых боёв германцы стали нас опасаться, и я ждал появления крестоносцев, которые перебросят часть сил от Бранибора к Магдебургу. Однако противник появился не с той стороны, откуда его ждали. Примчались разведчики и доложили, что по нашим следам от Одры приближаются поляки. Король Владислав, словно гончий пёс, не хотел нас отпускать и продолжил преследование. Не один, конечно, а с двадцатью тысячами воинов, треть из которых – кавалеристы.

Что делать? Через двое суток ляхи доберутся до Магдебурга, а герцог Альбрехт делает вид, что нас не существует, и готовит войска к четвёртому штурму Бранибора. Тысячники ждали моего решения, и я его принял – встречаем поляков.

Поле для битвы выбрали мы – в пятнадцати километрах от Магдебурга стиснутая болотами равнина. А диспозиция следующая: в центре – тяжёлая кавалерия, на флангах – стрелки. Оставалось дождаться ляхов, и они появились.

Владислав ничего нового по тактике выдумывать не стал. Центр – пехота. Фланги прикрыты конницей. Можно начинать битву, но польский король не торопился. Половину дня он простоял на месте, укрепляя позиции оградой из повозок, и я его не понимал. То гонится, в сражение рвётся, то замер и чего-то ждёт. В чём дело?

Разъяснилось всё вечером, когда дальние дозоры доложили о подкреплениях, которые получили защитники Магдебурга, и приближении герцога Альбрехта. Каким-то образом вражеские военачальники смогли скоординировать свои действия и решили обложить меня со всех сторон. Хотя – нет. Одно направление, южное, они оставили мне для отхода. Вот только я никуда уходить не собирался и принял решение атаковать католиков. Но не днём, в лоб и широким фронтом, как они этого ожидают, а под покровом темноты, прорвав оборону в одном месте.

На очередном военном совете большинство тысячников меня не поддержали, а остальные сомневались. Ночь – время для отдыха, а степные всадники, хоть их и муштровали, никогда не атаковали укреплённый лагерь противника в темноте. По их мнению, я зарвался. Не по плечу нам одолеть поляков ночью, тем более что их больше. Но я не уступил. Один раз слабину дашь – и всё, пиши пропало, в следующий раз тысячники вместо тебя орду поведут. Пришлось надавить на вождей авторитетом, и они смирились.

Вечером на глазах ляхов орда делала вид, что собирается отступать, а как только на землю опустилась тьма, степное войско сдвинулось со своих позиций и мы пошли не назад, а вперёд. Бьём по правому флангу, который прикрывался конницей и не был защищён повозками. В авангарде вароги и варяги, естественно спешенные. За ними тысячи чёрных клобуков, которые лучше половцев бились без лошадей. А дальше степная кавалерия, которую поведут Девлет и Кучебич. Другим тысячникам я не доверял, могут предать или струсить. Единственное, чем они по-настоящему могут гордиться, – это древность рода, а с верностью у них плохо. Пока я побеждаю и в силе, они будут бояться и не посмеют ослушаться. А как только удача оставит меня, постараются ударить в спину и сбежать. Тут всё понятно. Мало верных людей, и это не только моя проблема. С подобным сталкивается каждый князь, король или хан.

Вароги показали, что они умеют. Боевое охранение поляков вырезали без шума, а потом, зажигая факелы, варяги, вароги и чёрные клобуки ворвались в лагерь врага.

– Святовид! – закричали варяги.

– Рарог! – вклинились вароги.

– Ур-ра-гша! – перекрыли их голоса чёрные клобуки.

Больше двух тысяч воинов ударили по ляхам, и началась битва. Католики растерялись. Командира, который смог бы организовать оборону, среди них не нашлось, и они стали отступать. Мы легко проломили правый фланг польского войска, и пехота расступилась. Дальше пошла конница, которая рубила бегущих воинов и на их плечах влетела в центр вражеского лагеря.

Я наблюдал за прорывом степняков, находясь с чёрными клобуками, и ожидал, что поляки смогут отбиться и придётся вводить в бой резервные тысячи. Но король Владислав, бросив свой шатёр, предпочёл отступить. Он бежал, и его воеводы последовали за ним. В его оправдание можно сказать, что не он принимал решение. Польский государь заболел, а военачальники побоялись взять на себя ответственность. Однако суть остаётся неизменной. Орда одержала очередную победу, и противник оставил на поле боя почти девять тысяч тел, обозы и много припасов. Наши потери незначительны, сто пятьдесят убитых и вдвое больше раненых.

Поляки отступили, и в погоню за ними пошли три тысячи половцев. Но вскоре они вернулись, столкнулись с сопротивлением, и тысячники, опасаясь засады, решили не рисковать.