Читать книгу "Лубянка. Подвиги и трагедии - Николай Лузан"

Разведчиками РДР «Олимп», «Стар» и «Верные» регулярно добывалась информация о контактах эмиссаров Э. Бенеша и офицеров британских спецслужб с рядом видных словацких деятелей и командованием национальной армии накануне восстания. В частности, руководитель резидентуры «Верные» С. Морозов сообщил в Управление о высадке в районе города Банска‑Бистрица четырех десантных групп, в состав которых «входили англичане, американцы, а также словаки и поляки, эмигрировавшие в Великобританию после оккупации гитлеровскими войсками Польши и Чехословакии». Особое внимание в Управлении привлекла его информация о появлении в Братиславе «группы из 6–7 человек из «Интеллидженс Сервис», которая имела радиостанцию, виллис и автомобиль швейцарского или шведского консульств» и активном контактировании английских разведчиков с функционерами так называемого «Демократического блока Словакии», игравшего заметную роль в подготовке будущего восстания».

Эти разведывательные данные нашли подтверждение в материалах, добытых резидентурами «Олимп» и «Горные». Выявленный, а затем перевербованный разведчиками РДР «Горные» один из агентов английской резидентуры «И» пролил свет на ряд неясных вопросов. В частности, по его информации, британская разведка, опираясь на некоторых членов словацкого правительства, проживавших в Лондоне, планировала после начала восстания перебросить его вместе с Э. Бенешем в Братиславу, а затем от его имени «объявить о разрыве отношений с гитлеровской Германией с целью создания «санитарного кордона» против Советов».

Последующее прибытие в Словакию эмиссаров Э. Бенеша — руководителя повстанческой армии генерала Веста и министров его правительства Неметца и Франтишека — окончательно все прояснило. Западные союзники спешили создать в стране форпост на пути коммунистической экспансии в Центральную Европу и форсировали начало восстания.

Такой ход развития событий в Словакии не явился неожиданностью для руководителей Управления и наркома госбезопасности В. Меркулова. Проведенный аналитиками наркомата госбезопасности анализ материалов, поступивших из резидентур и других оперативных источников, в том числе и из Лондона от «кембриджской пятерки», содержал неутешительный прогноз для Э. Бенеша и стоящих за ним сил. Восстание было обречено на провал. В аналитической справке, направленной П. Судоплатовым руководству наркомата, констатировалось:

«Народные массы и солдаты, видя безалаберщину, отсутствие единства и целеустремленности в НР (Народной раде. — Прим. авт.) смотрели на нее с недоверием. Католические священники не поддержали восстание. Хуже того, член лондонской делегации, католический священник Фр. Гала, по прибытии в город Банска‑Бистрица содействовал освобождению из тюрьмы арестованных — гардистов».

К сожалению, этот прогноз советских разведчиков полностью подтвердился. В конце октября 1944 года гитлеровские войска и части так называемой «Русской освободительной армии», которой командовал изменник А. Власов, жестоко подавили восстание словацкого народа. Те, кто уцелел, ушли в горы и примкнули к РДР Управления или партизанам.

Из их числа только за два месяца — октябрь и ноябрь — резидентурами «Олимп», «Горные» и «Верные» было сформировано 12 партизанских отрядов. В дальнейшем до прихода в Словакию регулярных частей Красной армии масштабные боевые действия на ее территории уже не велись.

Тем временем война на тайном фронте как в Словакии, так и в других странах Восточной Европы ни на один день не затихала, а нарастала и приобретала все большее ожесточение. И в этой схватке разведчикам РДР все чаще и чаще приходилось сталкиваться не только с традиционным противником — гитлеровскими спецслужбами, но и разведками стран‑союзников — Великобритании и США. В конце 1944 года в результате контрразведывательной работы разведчиками РДР «Горные» и «Верные» были выявлены два английских резидента и один французский, а затем в результате «подстав» вскрыты их агентурные сети. Только в одной французской резидентуре состояло 12 агентов. Часть из них ориентировалась своими руководителями на работу против советских представительств и связанных с ними политических сил в странах Восточной Европы.

Исходя из новых реалий, в Управлении принимались энергичные меры по созданию надежных оперативных позиций в стане «неверных союзников». В этих целях осуществлялись перевербовки агентов спецслужб Великобритании, США и Франции. С перспективой на будущее, для решения задач политического и экономического характера привлекались к негласному сотрудничеству авторитетные политики, деятели церкви и промышленники из стран Восточной Европы.

К концу войны разведчики резидентур сумели создать надежные агентурные позиции в спецслужбах своих будущих противников. И это были не просто агенты‑информаторы, а, как сейчас принято называть, агенты влияния. Несколько скупых строчек в итоговой справке П. Судоплатова о работе Управления на данном направлении для профессионалов говорят о многом: «В результате активной вербовочной работы было приобретено XXХ ценных агентов». По соображениям конспирации даже и сегодня нельзя назвать их число, но то, что их была не одна сотня, это точно.

С учетом проведенных другими советскими спецслужбами вербовок их количество соответствовало тем страхам, которые бытовали в общественном мнении ряда западных стран о «засилье советских шпионов». В последующем многие из них долго и успешно работали на отечественную разведку в спецслужбах и государственных органах стран НАТО, оказали существенное влияние на ход политических событий в своих странах.

Достижение этих и других весомых результатов в разведывательной, повстанческой и диверсионной деятельности в значительной степени было связано с тем, что 4‑е Управление, как никакую другую советскую спецслужбу, отличали высочайшая оперативность в принятии решений и широчайшая самостоятельность, которая предоставлялась командирам РДР на местах. Они, опираясь на свой практический опыт и профессионализм подчиненных, смело принимали самые неординарные решения. Такую уверенность им придавала твердая поддержка со стороны руководителей Управления. За все время его существования ни один из сотрудников не подвергся не обоснованным репрессиям. «Меч Лубянки» в руках П. Судоплатова был беспощаден к врагам и превращался в надежный щит для подчиненных, когда гнев наркомов и вождей грозил несправедливой расправой.

Руководство Управления не только защищало и поддерживало самих сотрудников, но и оказывало предметную помощь их семьям. Перед отправкой на очередное задание в Словению резидент Михаил из РДР «Стар» направил по команде рапорт, в котором писал о бедственном положении находящихся на его иждивении матери, жены и малолетней дочери. Все трое проживали в комнате общежития, а девочка болела хроническим воспалением легких. Рапорт Михаила не остался без внимания. По указанию П. Судоплатова на время его «командировки» семья обеспечивалась ежемесячным продовольственным пайком.

Внимание и забота о нуждах подчиненных со стороны руководителей Управления не носили формальный характер. Они старались вникать в мелочи, потому что по собственному опыту хорошо знали, каково приходится семье разведчика, когда он находится в «длительной командировке». И потому, когда жена Михаила обратилась к Павлу Анатольевичу с письмом, в котором напомнила об обещании помочь с жильем, тот незамедлительно отреагировал. В своей шифротелеграмме на имя начальника УНКГБ по Молотовской (Пермской) области напомнил, что должностными лицами Управления «в течение месяца так и не рассмотрен вопрос об улучшении жилищных условий семьи сотрудника «Б», выполняющего ответственное задание», и настоятельно потребовал «обследовать материально‑бытовые условия т. Б‑й и оказать ей необходимую помощь». При этом П. Судоплатов и другие руководители Управления в решении такого рода вопросов были внимательны даже в мелочах. В своем обращении к начальнику НКГБ он поручил: «Одновременно с этим просим вручить ей направляемую при этом посылку». В посылке находились зимние вещи для дочери Михаила.