Читать книгу "Леннар. Псевдоним бога - Антон Краснов"

Между тем Борк сразил еще одного противника, и стороны уравнялись в численности. Двое уцелевших сардонаров сопротивлялись отчаянно. Они были несравненно медленнее, чем гареггины, но жажда жизни заставляла их отбивать даже те удары гареггинов, которые они ни за что не парировали бы при иных обстоятельствах. Однако же мастерство и молниеносная скорость Илама и Борка брали свое: натолкнувшись на отчаянную защиту, вторым темпом Илам все-таки нашел брешь в обороне соперника и, качнувшись сначала вправо, а потом влево, вогнал шест в солнечное сплетение сардонара. Почти в то же мгновение Борк оглоушил «своего» ударом хвана по голове, а потом, прянув на противника, вонзил шест точно в сердце несчастного. Он выпустил шест, оставив торчать его в теле жертвы, и поднял руки в победительном жесте. Зрители восторженно прыгали из кресел и вопили. Грендам опрокинул чашу с вином и, поднявшись со своего места, заорал:

— Довольны ли вы?!

— Да!

— Да!!!

— Еще!..

— Еще? Вы хотите еще?

— Да!

— Хотим!

— Во имя Леннара, да!

— Клянусь кишками Илдыза, хотим продолжения!

— Ну что же, пусть будет так! Грендаму ничего не жаль для своего верного народа! Но я не пожелаю дальнейшего избиения младенцев! Пусть победители выступят друг против друга! Вот это будет настоящий бой!

— Даешь битву гарегтинов! — закричали зеваки. Пара полуголых пьяных девиц в знак приветствия такого решения Грендама стала экстатически раздирать на груди одежду.

Тут подал голос даже молчаливый сумрачный Борк. Он вырвал боевой шест из тела убитого сардонара и произнес:

— Но, мудрый Грендам, мы — твои телохранители и отвечаем за тебя перед всеми сардонарами и великим Акилом. Если я и Илам убьем друг друга, кто будет оберегать тебя?

— Не сметь перечить пророку! — завопил Грендам, который давно подозревал, что Акил приставил к нему этих телохранителей в качестве соглядатаев. — Или ты станешь указывать тому, кто видит будущее куда лучше тебя, презренная скотина с гадиной в брюхе?

Видно, Грендам в самом деле отлично провидел будущее, если осмеливался разговаривать таким замечательным манером. Борк, уроженец Дайлема, полагал, что за такое оскорбление священного червя — «гадина в брюхе», полагается немедленно умертвить болтуна и святотатца. Борк стиснул зубы так, что на скулах заиграли крепкие желваки. Заговорил Илам:

— Но позволь, мудрый Грендам! Я выражаю надежду, что это была только шутка. Как мы можем поднять оружие друг на друга?

— А-а-а! — закричал Грендам, перестав ощупывать массивную задницу стоявшей перед ним девицы и воздевая к потолку обе руки. — Ты струсил, проклятый гареггин? Что, ваши твари в кишках высосали из вас остатки смелости? Или ты, Илам, посмеешь оспаривать мой приказ? Как вы можете поднять оружие друг на друга? Что-то в вас не проснулись угрызения совести, когда вы несколько минут назад преспокойно завалили пять человек, между прочим, ни в чем не повинных… таких же товарищей по оружию… таких же сардонаров, как вы сами! А теперь отчего-то ропщете? Или вы опасаетесь за свои жалкие жизни? Бейтесь, я повелеваю! Мы желаем видеть настоящий бой!

«Может, и к счастью, — промелькнуло в голове Илама, — судьба все решила за меня. Если я одержу победу, ничто не помешает мне бежать из Горна, хотя, верно, уже поздно… Если я проиграю, то все вопросы отпадут сами собой…»

— Ну что ж, — сказал он, — я согласен. Борк, ты как?

Борк колебался. Он то поднимал глаза попеременно на Грендама и на Илама, то прятал взор, словно ища что-то на окровавленном полу, который устилали пять трупов. Наконец он ударил наконечником хвана в напольную плиту так, что она треснула, и вымолвил:

— Хорошо же! Я буду драться. Но если произойдет непоправимое, ты, Грендам, сам будешь говорить об этом с Акилом.

— Ты угрожаешь? Полагаешь, я боюсь Акила? Даже если вы поубиваете друг друга, не думаю, что мой соправитель будет сильно гневаться. Клянусь гнилой пастью Илдыза, вы не смеете мне перечить!

— Защищайся, Илам, — сказал Борк. — Защищайся!

— Отчего же мне защищаться, если я намерен нападать? — парировал Илам. — Защищайся ты!

Посыпался сухой треск боевых шестов, которыми с неимоверной скоростью орудовали гареггины. Хваны вращались так быстро, что зрителям казалось, будто они раскрываются черным веером. Атаковал Илам. Он шаг за шагом теснил Борка, несмотря на то что его противник был много мощнее и опытнее его. Иламу-Барлару было за что драться… Борк умело ставил защиту, раз за разом отбивая стремительные наскоки соперника. Первоначально казалось, что это не стоит ему никакого труда, однако через несколько минут подобных действий Илама на лбу Борка выступил пот, дыхание стало учащенным, а движения помалу утрачивали свою отточенность и, главное, скорость. Держать феерический темп, предложенный Иламом, в продолжение длительного времени было нереально. Впрочем, и более молодой гареггин стал заложником взятого им наступательного стиля, он очень скоро почувствовал, что переоценил себя. Предательское утомление расходилось по телу, немели руки… Одним из выпадов Борк сломал боевой шест Илама, и тому пришлось совершить рискованный кувырок по окровавленному полу, чтобы, встав на ноги возле тела одного из убитых сардонаров, вырвать из его еще теплой руки саблю.

— А-а, — процедил Борк, — а кстати, не напомнишь, что произошло с предыдущим владельцем этого оружия?

— Шутник!

— Деритесь, деритесь, что же вы остановились?!

Широким жестом Борк отбросил хван и, подцепив ногой валяющуюся на полу саблю, подбросил ее вверх и ловко поймал за рукоять.

— Приступим, — сказал он. — Потешим публику, товарищ!

Подробности боя не были видны зрителям. Они увидели только, как с потрясающей скоростью замелькали сверкающие клинки, а потом Илам упал на одно колено…

…вытянув перед собой руку с саблей в атакующем выпаде, направленном вверх, и клинок пронзил Борка насквозь и вышел из спины. Не поднимаясь с колена, Илам выдернул саблю и коротко, казалось — почти без замаха, разрубил противнику правый бок. Борк выронил свою саблю и некоторое время даже удерживался на ногах, хотя каждая из двух ран, нанесенных Иламом, была, безусловно, смертельна.

Борк рухнул на тело одного из убитых им сардонаров и замер. В разрубленном боку что-то шипело и копошилось: это агонизировал гарегг, которого тоже зацепил смертоносный клинок Илама-Барлара.

Как только Борк испустил дух, а Грендам поднялся со своего места, чтобы произнести подобающую моменту речь, послышался топот множества ног и знакомый голос прогремел на весь зал, так удачно превращенный Грендамом в ристалище:

— Что тут происходит, сожри меня Илдыз?

Акил в длинном походном плаще и в сопровождении отряда гареггинов вошел в зал Этерианы и, всмотревшись в эту дивную картину Грендамовых развлечений, произнес: