Читать книгу "Хроника Страны Мечты. Книга 5. Краткая история тьмы - Эдуард Веркин"

Зимин расставил штатив и водрузил на него видеокамеру, расположил прямо напротив окна, установил стул и приготовился снимать.

Смерчи приближались. Они были уже совсем недалеко, в нескольких километрах за рекой. Радуги, плясавшие над смерчами, слились в единое радужное сияние, над которым чернела грозовая туча.

Это было действительно красиво. Зимин на несколько секунд залюбовался, а затем включил камеру.

И тут же по стеклу со звуком крошащегося хрусталя пошла трещина.

Заработал телефон. Зимин едва не подпрыгнул. Он положил телефон в нагрудный карман, слева, к сердцу, и виброзвонок его здорово напугал.

Звонил отец.

— Вот! — Зимин почти выкрикнул. — Вот!

Он нажал на отзыв и приложил трубку к уху.

— Да! — крикнул Зимин в трубку. — Слушаю!

В трубке продолжалась тишина.

— Да! — закричал Зимин в трубку еще громче.

Тишина.

Только стеклянный треск расширяющейся по стеклу трещины, писк, почти нестерпимый для уха. Зимин почувствовал, как шевельнулись на голове волосы.

Он посмотрел на экран. Сеть по–прежнему отсутствовала.

Стекло раскололось и разлетелось в мелкую стеклянную пыль, в квартиру ворвался ветер, он уронил штатив, камера упала и погасла.

Ветер прошелся по комнате, сорвал с полок бумагу, собрал мягкие игрушки, качнул люстру и расколотил ее о потолок, но Зимин этого не увидел, он уже выскочил из квартиры и несся по лестнице вниз, к выходу.

К отцу. Прямо сейчас. Зимин вдруг совершенно ясно осознал, что он должен увидеть отца. Оказаться на улице Красных Партизан, в конце концов он не был у отца…

Лара.

Лара у мамы, успокоил себя Зимин. В надежной мощной хрущевке, способной пережить ядерный удар. С мамой. Мама, как любое зло, бессмертна в принципе, значит, Ларе рядом с ней ничто не угрожает. А вот отец…

Его надо вывезти. Если эти смерчи перейдут, то деревянные дома слизнет — не заметит. Отец наверняка…

Зимин остановился. Он не мог вспомнить, сколько он не видел отца. Последний раз… Когда был этот последний раз, чертова молния, все из головы вышибла…

В лифте кто то стучал в дверь, Зимин подумал, что правильно не полез в лифт, во время катастроф нельзя ездить в лифтах.

Зимин поспешил дальше, перескакивая через ступеньки.

Консьержа не было, сбежал, стальная дверь хлопала на ветру, с потолка осыпалась штукатурка, Зимин забрал на вахте шлем и выскочил на улицу.

Он оставил мотоцикл на открытой стоянке, и теперь две личности гопнического вида пытались мотоцикл угнать. Один пытался вскрыть электрику, другой портативной болгаркой срезал замок с тормозного диска. Зимин вдруг обрадовался. Он увидел злоумышленников, и ему стало как то легче. Хоть что то человеческое в этом безумии — два упыря пытаются угнать мотоцикл, ура. Обычный нормальный бандитизм.

— Уважаемые! — позвал Зимин. — Уважаемые, не могли бы вы оставить технику в покое!

Оба сразу бросили машину и направились к нему, не теряя времени, вытаскивая из под курток монтировки.

Зимин понял, что ему не страшно, наоборот, он зол и готов к борьбе.

— Так вы, граждане, жулики? — осведомился Зимин.

После чего, резко размахнувшись, врубил в переносицу того, кто был ближе, шлем. Это был хороший финский шлем, бил Зимин крепко, не щадя врага. Услышал, как хрустнула его переносица.

Угонщик упал сразу, второй на секунду растерялся, и этого хватило, чтобы Зимин ударил его в колено. Отличным финским мотоботом.

Если первый крикнуть не успел, то второй кричал громко. Он тоже свалился, схватившись за колено, и принялся кататься по асфальту, ругаясь и рыча.

— Я мечтал об этом мотоцикле восемь лет, — сказал Зимин. — Мечтал, смотрел в Интернете, на стену вешал плакаты, три раза писал в Бээмвэ Моторрад, и вот купил. И теперь два мелких дрыща пытаются его уволочь. Я сердит. Я очень сердит.

Зимин ударил того, что лежал, в другую ногу, в бедро. Затем в ребра. Ну, и еще несколько раз. Тот, кому сломали нос, упорно прикидывался бессознательным, но Зимин понял, что это не так, и влупил ему в плечо, в локоть, чтобы выбить ив рук монтировку.

Расправившись с негодяями, Зимин подошел к мотоциклу. Отметил искорябанную пластиковую обшивку, погнутые спицы, снял замки. Запрыгнул в седло. Он успел соскучиться по машине, и неприятно удивился, когда двигатель не запустился. Ни со второго раза, ни с третьего, ни с четвертого, Зимин почувствовал, что его предали. Теперь еще и мотоцикл.

Зимин с удивлением посмотрел на машину.

— Ну? — спросил он.

Мотоцикл молчал. Зимин не знал, что делать, и тогда он взял и треснул кулаком по баку, а потом укусил за левую рукоять руля, там, где сцепление. Мотор ожил. Он чихнул, плюнул сажей, Зимин почти сразу врубил первую.

Через пять минут он уже катил по городу.

Улицы были забиты машинами, как с сиренами, так и без, все торопились в разные стороны, и движение замерло, практически остановилось. Зимин в сотый раз порадовался, что купил себе мотоцикл. Вырваться отсюда можно было только на мотоцикле. Только на нем.

Город летел мимо, дома смялись в однородную ленту, расцвеченную лишь вспышками реклам. Улицы стали короче, шум города оказался отрезан ревом мотора, Зимин ехал остро, виляя между машинами, бросая мотоцикл в просветы и круто проходя повороты.

Надо заехать к отцу. Наконец то. Заехать, забрать его оттуда. С какой стати район оцеплен? Вряд ли только из за аварии на газопроводе, что то там нечисто…

Район Набережной был до сих пор оцеплен, полиция, пожарные, все, как полагается. Даже БТР поперек улицы, это, значит, затем, чтобы никто не пробрался.

Но это Зимина не смутило. Когда у тебя есть лучший в мире мотоцикл, тебя вообще мало что смущает. Потому что ты можешь проехать везде.

Зимин свернул на Заводскую и скатился к железной дороге, иногда продвигаясь по тротуарам, а иногда и против движения. Он собирался перемахнуть через железную дорогу и пробраться к своему старому дому с черного хода — от вокзала в сторону Красных Партизан уходила ветка, ведущая к складам. Зимин знал этот маршрут с детства, мог с закрытыми глазами проехать, но около вокзала возникла проблема.

Все восемь путей железной дороги были забиты цистернами. Составам не было видно конца, Зимин попробовал сунуться в одну сторону, затем в другую, но понял, что не проехать. Между путями шнырял народ, никому не хотелось взбираться на переходной мост, поэтому все лезли под вагоны. Зимин под вагон заехать не мог, поэтому он развернулся в сторону моста.

Сто двадцать лошадиных сил на двести тридцать шесть килограмм веса плюс сам Зимин. Вверх по лестнице. Достаточно крутой лестнице. И вообще, Зимин раньше никогда по лестницам не ездил.