Читать книгу "Синдром отсутствующего ёжика - Наталия Терентьева"

Через какоето время я замедлила шаг и стала подыскивать себе новое место, чтобы остановиться, кудато присесть – не ходить же вот так стремительными шагами по берегу весь день? Тем более я взяла с собой книжку о психологии детей, в надежде, что Ийка моя еще ребенок и я смогу когдато исправить свои ошибки, пусть даже с посторонней помощью.

Я купила книгу в аэропорту, пока ждала Ирку и прогуливалась с наушниками, в которых приятный голос диктора вбивал мне в голову на двух языках: «It's high time to do it! Давно пора сделать это! It's high time to do it!» Мне сразу понравилась картинка на обложке: на ладони взрослого сидит симпатичный и несколько растерянный подросток. Я тогда открыла книжку наугад и прочитала: «Ребенок должен знать, что вы его любите просто так, не за то, что он сделал чтото хорошо или очень хорошо, не за послушание или успехи, а за то, что он есть такой, как есть». И без колебаний купила книгу, потому что сама часто думаю о том же. Ведь малыш любит свою маму просто за то, что она есть. А не за то, что она красивая, молодая, или же умная, или богатая… Трудно найти ребенка, которого раздражала бы его мама. И трудно найти маму, которую хотя бы иногда не раздражал ее ребенок.

Задумавшись, я не сразу поняла, что уже некоторое время смотрю на чтото яркокрасное и блестящее впереди меня. Иду и смотрю. И даже чуть замедлила шаг и, повернув голову, смотрю. А смотрела я на большой, преувеличенно большой красный бант, повязанный на причинном месте у загорелого мужчины лет пятидесяти или чуть меньше.

– Where are you from?[1]– чинно осведомился он, заметив мой интерес, и продолжал невозмутимо поглаживать причинное место.

Именно поглаживать, я бы не сказала, что у него были какието практические цели. Красный бант при этом слегка съехал набок… Я резко отвела глаза. Но я поняла, о чем он меня спрашивает, и почти машинально ответила, в основном чтобы не вступать в конфликт:

– I'm from CongoBrazzaville![2]

Чуть отступив назад, я пыталась поймать в поле зрения еще хоть одного человека. За соседней скалой увидела отдыхающего мужчину в яркой полосатой шляпе. Я облегченно вздохнула – бояться, конечно, мне было нечего, но всетаки не очень приятно очутиться одной в компании такого чудака… Заметив мой взгляд, мужчина в полосатой шляпе чуть повернулся, чтобы я лучше разглядела его серебристый бантик, аккуратно повязанный на том же самом месте, что и у моего собеседника.

А тем временем сидящий передо мной человек почемуто очень обрадовался моему ответу про КонгоБраззавиль и широким жестом показал на свой разукрашенный срам.

– Добро пожаловать на Мальту! – продолжал он говорить со мной на простом и понятном английском. – Были ли вы у нас когданибудь раньше?

– Это было очень давно! Иногда мне даже кажется, что никогда и не было! Пока! – как можно шире улыбнулась я, ловко перепрыгнув с одного огромного валуна на другой.

Дядьке бы пришлось обходить канавку, он бы со своим пузом так не прыгнул. Но я напрасно беспокоилась – он и не собирался за мной гнаться. Дружелюбно помахав мне рукой, он крикнул:

– Пока! Увидимся! Приходите еще!

– Непременно, непременно, – пробормотала я уже порусски, широкими скачками минуя следующего красавца. Переливающийся желтый бант размером с хорошую дынькуколхозницу притягивал взгляд. То, на чем был надет бант, если и напоминало овощифрукты, то скорее полежавшие в погребе всю зиму…

– Нужна помощь? – разулыбался тот.

– Конечно! Полиция НьюЙорка! – Я произнесла фразу из фильма, который смотрела перед отъездом, пытаясь извлечь из памяти как можно больше слов и выражений. Я раз пять тудасюда перематывала кассету, чтобы всетаки понять, что говорят герои, и эта фраза, как и несколько других, просто застряла у меня в голове. – Ищем мужчину около тридцати пяти лет, с рыжими волосами, спортивного телосложения…

Мужчина, под полосатой шляпкой которого явственно проглядывали яркорыжие кудри, серьезно взглянул на меня и неуловимым движением прикрылся большими клетчатыми трусами, очень стильными, с разноцветными веревочками.

– Удачи, мэм! – кивнул он мне и отвернулся к морю.

Я тоже пожелала себе удачи и для этого решила вернуться к гостинице, искупаться там еще раз, спустившись с лестницы в море. Я надеялась, что встречи с обнаженными мужчинами на сегодняшний день у меня закончились.

Когдато я читала, что маленькие народности, живущие отдельными государствами в известной географической изоляции, в основном на островах – критяне, киприоты, и, наверно, мальтийцы тоже, – испытывают некоторые проблемы, не свойственные большим нациям. Например, молодые люди не стремятся жениться ни в двадцать лет, ни даже в тридцать. Обычный возраст жениха на подобном острове – тридцать пять лет. А женившись, не торопятся заводить детей. Средний возраст островитянки, рожающей в первый раз, – тридцать три года. Это невероятно для Европы, особенно для Восточной, но это так.

То, с чем я столкнулась сегодня, – очевидно, какаято проблема местных жителей, о которой в рекламных проспектах не прочитаешь. «Старинные замки и рыцари»… Трех рыцарей я сегодня уже встретила. Сколько еще предстоит?

Настроение у меня слегка испортилось, хотя я сама удивилась, как ловко вышла из такой дурацкой ситуации. Видела бы Ийка свою скромную правильную маму – в коротких шортах, в темных очках, смело говорящей поанглийски… Видел бы меня Кротов… Взял бы за запястья…

Я усилием воли отогнала образы тех, кто занимал все мои помыслы в Москве. Я должна отдыхать, переключаться. И в этой связи поехать всетаки сегодня вечером в соседний городок на ночной праздник – фиесту.

У администратора гостиницы я узнала, как можно туда добраться. Конечно, он мне предложил заказать такси, но я спросила про рейсовые автобусы. Ведь ездят же както местные жители. Администратор, на нагрудной табличке которого было крупно написано красивое имя «Leo», видимо, привыкший к разным причудам богатых туристов – а других в их гостинице не было, – кивнул и написал на бумажке расписание автобуса, на котором можно было доехать до городка.

– Это безопасно? – спросила я на всякий случай. Кто его знает – вдруг в автобусе тоже все окажутся голыми и с бантиками…

– Абсолютно! – улыбнулся Лео. – Если хотите… Я заканчиваю работу в восемь и еду домой, как раз в ту сторону, могу составить вам компанию.

– Спасибо, – согласилась я.

Я уже столько раз мысленно благодарила маму с папой, всегда заставлявших меня учить язык. Им было мало того, что я училась в спецшколе, у меня был еще индивидуальный преподаватель, маленькая, хрупкая учительница Вероника Викторовна, занимавшаяся со мной лет семь, пока я, со своим небольшим ростом, не стала выше нее.

Мне безумно нравилось ее тонкое лицо, всегда аккуратно завитые пепельные волосы, которые она скалывала сзади большой заколкой в модную тогда прическу, называвшуюся «Мальвина». Онато и научила меня разговаривать, используя всю ту лексику, которую я знала. Она никогда не заставляла меня учить грамматику или новые слова – этого хватало в школе.