Читать книгу "Влюбленный опекун - Лаура Кинсейл"

Тесс покорно позволила малышу ущипнуть ее за нос, что, должно быть, означало приветствие, и вскоре оказалась в шлюпке с Грифом. Она с удовольствием наблюдала за тем, как он мощными гребками направляет шлюпку к берегу. Они причалили к пляжу в том месте, где их не было видно с корабля и где кристально чистые волны ласкали серебристый песок. Гриф перелез через борт и, когда Тесс начала снимать ботинки, чтобы последовать за ним, взял ее на руки и понес, шагая по воде, а потом по песку, туда, где росли деревья.

Опустившись на колени под навесом из пальмовых ветвей, Гриф положил Тесс на мягкие одеяла, заранее постеленные в этом убежище, и прильнул к ней жадным поцелуем. Она обняла его и ответила с не меньшей страстью.

Неожиданно он отстранился.

– Шлюпка. Я должен вытащить ее на берег. – Он коснулся лба Тесс губами. – Оставайся тут.

Тесс огляделась. Небольшой шалаш был сделан совсем недавно, и от него исходил аромат свежесрезанных пальмовых ветвей, а также цветов, которые были разбросаны на одеялах. Снаружи вился слабый дымок, а рядом на банановых листьях лежали фрукты и стояла бутылка красного вина.

Тесс откинула голову назад и рассмеялась.

– Что у нас на обед? – насмешливо спросила она, когда Гриф вернулся. – Жареный угорь?

Он опустился на колени рядом с ней.

– Нет! Ты же знаешь, я ненавижу рыбу.

– Верно, как я могла забыть, что ты – удивительный морской капитан, который ненавидит рыбу!

Гриф обхватил ладонями шею Тесс и притянул ее к себе.

– Следите за своим языком, первый помощник, – проворчал он ей на ухо, – или я съем вас на обед.

– Хм! – Тесс улыбнулась и посмотрела в его смеющиеся глаза. – Весьма соблазнительное предложение.

Он прихватил губами мочку ее уха, и Тесс томно откинула голову. Ее пальцы скользнули к пуговицам его штанов...

– Стоп! – Он неохотно йтстранил ее руку. – Сначала ты должна поесть.

Тесс вздохнула, затем удобно устроилась на одеялах и стала наблюдать за тем, как Гриф извлекает на свет кусочки мяса, завернутые в банановые листья, которые тушились на углях под песком. Бледность давно исчезла с его лица, но важнее всего для Тесс было то, что в его глазах больше не было прежней обреченности. Теперь Гриф часто смеялся, и если иногда Тесс просыпалась ночью оттого, что он слишком крепко сжимал ее в объятиях, она не жаловалась. Она вообще ни на что не жаловалась.

Подкрепившись ароматной свининой и фруктами, Тесс легла на спину и положила под голову удобную подушку, сооруженную из нескольких одеял. Когда Гриф, сев у ее ног, принялся растирать ее ступни, Тесс застонала от удовольствия. Тогда он улыбнулся, провел ладонями по гладким икрам, Сдвигая юбку, а достигнув колен, наклонился и по очереди поцеловал их.

Затем его взгляд переместился на полоску гладкой блестящей кожи. Постоянная жара заставила Тесс отказаться от нижних юбок, она не без удовольствия заметила, как изменилось выражение лица Грифа, когда его ладонь добралась до внутренней поверхности ее бедра.

– Ты прекрасна, – глухо произнес он. – Такая мягкая. – Его руки скользнули выше. – Такая хрупкая...

– Хрупкая? – Тесс поморщилась. – Едва ли!

– Смотри. – Он взял ее руку и, подняв вверх, обхватил загорелыми пальцами запястье. Ее кожа выглядела светлой и полупрозрачной по сравнению с его загорелой кожей, а рука казалась тонкой веточкой, которую можно легко сломать.

Гриф поцеловал ее раскрытую ладонь.

– Вот он, настоящий цветочек.

Тесс попыталась скрыть непроизвольную улыбку.

– Ты выражаешься почти как одурманенный любовью мистер Боттомшоу.

Печально вздохнув, Гриф начал расстегивать ее блузку.

– Это летнее полнолуние так действует на меня. Из-за него я безнадежно очарован твоим прекрасным лицом... – его руки приникли к ее груди, – и прочими прелестями.

Внезапно Тесс смутилась.

– Ты действительно счастлив со мной? – Она замерла в ожидании ответа.

Пальцы, ласкавшие ее грудь, замерли; потом Гриф мягко отстранился от нее и заглянул ей в глаза.

– Неужели может быть иначе?

– У тебя ведь был большой выбор. – Тесс закусила губу. – Ты мог бы найти себе более подходящую жену, которая занималась бы ведением домашнего хозяйства, была бы в курсе современной моды, вела умные беседы, устраивала балы и все такое прочее. И ты мог бы гордиться ею.

Гриф неожиданно серьезно посмотрел на нее.

– Мне никогда не хотелось ничего из того, что ты перечислила, – медленно произнес он, и Тесс сдвинула брови, перекатывая пальцами маленький нитяной шарик на одеяле.

– Это ты теперь так думаешь. Но ведь у тебя не было возможности пожить такой жизнью, не так ли? Ты пробыл в своем поместье всего несколько месяцев, и я знаю, что ты не проявил к нему никакого интереса. Однако со временем ты освоился бы там и тогда мог бы занять место в парламенте, стать членом клуба твоего деда...

– Чтобы охотиться верхом с собаками, постреливая бедных зверушек? – прервал он.

Тесс кивнула.

– А еще я мог бы пить молоко, – продолжил он бесстрастным голосом, – обсуждать курс акций, устраивать утренние приемы, менять одежду пять раз на дню, посещать благотворительные рауты, танцевать на балах с дебютантками, но только один раз с каждой, и вести бесконечные разговоры с их матерями. – Его пальцы снова сжали се грудь, а взгляд скользнул ниже. – И вот вместо такой распрекрасной жизни я имею несчастье уединиться в этом раю с самой красивой женщиной на свете, которую обожаю всей душой... а впереди меня ждет ночь любви с ней.

Тесс почувствовала, что краснеет.

– Ты ведь знаешь, что я имела в виду. Твое положение... Ашленд... Ты точно не будешь жалеть, отказавшись от всего этого?

– Нет, – не колеблясь ответил Гриф.

Тесс задумалась на мгновение, а потом озорно улыбнулась ему:

– Тогда, может быть, ты скажешь еще что-нибудь в качестве комплимента?

Гриф не ответил; вместо этого он тут же руками и губами доставил ей такие комплименты, которые она не могла даже вообразить. Тесс откинулась на спину, позволяя Грифу заполнить собой все ее мысли и чувства.

Он закрыл ее глаза поцелуями, в то время как ее пальцы нащупали пуговицы на его штанах, а затем ожидаемую твердость внутри.

Он овладевал ею медленно, зная, что впереди у них еще масса времени: длинная ночь и целая вечность. Песок под одеялом, на котором лежала Тесс, уплотнился от ее движений, и на нем отпечаталась форма ее тела. Она тихо постанывала от наслаждения, и Гриф подчинялся заданному ею ритму. Его ладони ласкали ее обнаженные бедра и снова поднимались к груди, а она вся пылала под его руками.

– Тесс... – простонал он, напрягшись. – Любовь моя. О Боже, Тесс... – Он вжался в нее, чувствуя ее содрогания, и Тесс вскрикнула, испытывая наивысшее блаженство. Ее дрожь привела и его к бурной разрядке, и Гриф наконец расслабился, тяжело дыша.