Читать книгу "Венский бал - Йозеф Хазлингер"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примерно ту же картину мы увидели в каждой из комнат. Не было такого уголка, который бы они не обшарили. В кухне все еще держался запах бараньей солонины. Холодильник до сих пор работал. Когда бригадир открыл дверцу, нас чуть не опрокинуло ударной волной невероятной вони. Заплесневелый мармелад, протухшее масло и обросшая толстым зеленым мехом банка с маринованными огурцами. На нижней полке красивыми рядами лежало бутылок двадцать пива.
Мы вышли во двор и осмотрели частью полуразрушенные хозяйственные постройки. Раньше мы использовали только три из них, у остальных в любой момент могла рухнуть крыша. Кое-где прибавилось вывалившихся кирпичей, перекрытия дали новые трещины, в остальном же ничего не изменилось. В сарае в прежнем порядке лежали дрова и охапки хвороста. Тут два года назад повкалывал Сачок, после чего с гордостью демонстрировал нам дровяной запас.
Когда мы открыли дверь в амбар, чуть не наткнулись на машину Файльбёка. Мы обошли ее по кругу. В щиток был вставлен ключ зажигания.
– Есть кто-нибудь? – громко спросил Бригадир.
В ответ ни звука. В отсеках, отделенных от гумна низенькой лестницей, – только клочки давно истлевшего сена и охапки старой соломы. Мы осмотрели все помещения – нигде никого. Оставалось заглянуть в подвальный тир. Дверь была прикрыта. Пузырь хотел включить свет, но лампочка не загорелась. Мы стали осторожно спускаться по узким ступеням. Зажигалки или спичек ни у кого не оказалось: курить-то мы бросили.
– Есть тут кто-нибудь? – еще раз спросил Бригадир, как только мы спустились на несколько ступенек. Вновь никакого отклика. На середине лестницы Пузырь дернул меня за рукав.
– Там свет, – шепнул он.
Чем больше наши глаза привыкали к темноте, тем отчетливее внизу, у входа в подвальный коридор, мерцал слабый огонек.
Бригадир снова подал голос:
– Есть тут кто-нибудь? Файльбёк, это ты?
И опять никто не ответил. Мы прислушивались. Тишина была гробовая. Кому же, как не мне, идти вперед и защищать других? Я стал осторожно спускаться вниз по ступеням. Знакомый запах сырой глины. Где-то в глубине темного пространства горела свеча. Из-за нагромождения ящиков из-под пива, которые мы всегда складывали ближе к выходу, ничего не было видно. Я нашел какую-то щель и глянул внутрь помещения. Свеча, должно быть, стояла где-то на полу. Сердце у меня просто грохотало. Надо было быть готовым к любой неожиданности. Возможно, на полу залегли люди из спецподразделения Резо Дорфа, и стоит мне высунуть голову, как по мне откроют огонь. Но выбора у меня не было.
Бригадир и Пузырь стояли за спиной и ждали моего следующего шага. Сделав его, я похолодел от ужаса. На глиняном полу лежал обнаженный труп Файльбёка. Рядом на нарах сидел Нижайший, он был совершенно неподвижен и закутан в одеяла. Взгляд прикован к свече, вкопанной в пол. Когда мы подошли поближе, у меня чуть не подкосились ноги. Мне бросилось в глаза, что у Файльбёка отрезан член. Он торчал изо рта. На груди – две темные, четко очерченные пулевые раны, третья зияла между глазами.
Нижайший хотел что-то сказать, но получился только гортанный, клокочущий звук. Я нагнулся к нему, рядом валялись свечные огарки. Нижайший повторил свою попытку. И еле выговорил:
– Вы должны простить Файльбёка.
Я положил руку ему на плечо и спросил:
– Ты давно здесь?
С невероятным усилием он произнес:
– Три дня в карауле у тела.
– Тебе надо поесть, – сказал я. – Пойдем, я помогу.
Я подхватил его под руки. Он с трудом встал. По одеялу соскользнул на пол пистолет. Бригадир поднял его.
Мы отвели Нижайшего на кухню и усадили на автобусное сиденье. Я начал заваривать чай. Он сказал:
– Мы должны снова принять Файльбёка в свой круг.
Все растерянно переглянулись. Я налил в какую-то посудину холодной воды и поставил остудить в нее чайник. Нижайший пил мятный чай, сперва чуть отхлебывая, потом – жадными глотками. Я только успевал подливать.
– Как нам теперь быть? – ахал Пузырь, бегая из угла в угол.
Нижайший помассировал икры, потом встал и как бы встряхнулся. Он сказал:
– С сегодняшнего дня зарубите себе на носу: меня зовут Джордж, я приехал из Ирландии, по-немецки с грехом пополам. Вы меня не знаете. Инженер познакомился со мной в закусочной и пригласил сюда. А сейчас пейте пиво. Нам предстоит не самая приятная работа.
Мы выпили по бутылке и взялись за дело. Ящики для фруктов перетащили из сарая в амбар, где еще нашлась копешка прелой соломы. Днища ящиков устлали соломой и хворостом. Затем отнесли их в подвал. Нижайший ввернул в патрон лампочку. Стало светло. Из дома забрали все топоры, тяпки и мясницкие ножи. Нижайший принес в подвал два ведра. Одно – с водой, в другом – тряпье и резиновые перчатки. Когда бензопилой нарезали груду метровых кусков горбыля, Пузырь спросил:
– А почему бы не расчленить его бензопилой прямо здесь, где лежит?
– Ну, ты даешь, – сказал Бригадир. – Мы тут так все разукрасим, что в жизни не отмоешь.
Доски мы уложили в один ряд, чтобы получился настил. Нижайший разрезал и снял одежду с трупа и рассовал ее по ящикам. Мы обступили труп, не решаясь прикоснуться к нему. Нижайший бросил нам пакет с красными резиновыми перчатками.
– Не замарайте руки об эту свинью.
– Как это понимать? – спросил Пузырь. – Ты же говорил, мы должны снова принять Файльбёка.
– Файльбёка – да, – ответил Нижайший, – но не его мерзкое тело.
Тем временем он надел резиновые перчатки, вынул у покойника член изо рта и швырнул в ящик. Мы подняли труп за руки и за ноги. Он провисал и скользил по полу. Мы опустили его на доски.
– Кто хочет пива, пусть глотнет, – сказал Нижайший.
Он взял здоровенный топор и отрубил мертвую голову. Затем раздробил череп. Вытекший мозг мы собрали совковой лопатой и вместе с осколками черепа вывалили в один из ящиков. С обезглавленным трупом мне легче было работать. Я вспорол живот и вытащил кишечник. В нос ударил жуткий смрад. Я отступил на несколько шагов, чтобы глотнуть чистого воздуха.
– Что делать с кишками? – спросил я.
Мы немного подумали.
– Если размельчить и просто утопить в сортире, – рассудил Бригадир, – их могут через неделю-другую обнаружить в выгребной яме. Заверни их в газеты и тоже брось в ящик.
Я набрал побольше воздуха в легкие и, возясь с потрохами, старался не дышать. Прежде чем разрезать прямую кишку и пищевод, мне пришлось снова зарядиться свежим воздухом. Я вырезал легкие, сердце и печень и сунул в полость тряпку, чтобы она впитала скопившуюся жидкость. Потом мне захотелось пива. Я стянул перчатки и отошел к выходу, но даже там меня преследовал запах гниющих внутренностей. От него не так просто было отделаться. Несколько дней мне чудилось, что все вокруг пахнет кишками Файльбёка.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Венский бал - Йозеф Хазлингер», после закрытия браузера.