Читать книгу "Под созвездием Меча - Сергей Куприянов"

– Эй! – позвал он.

Голос неожиданно для него самого прозвучал громко и резко, как не свой.

– А? – откликнулась тень женским голосом. – Проснулся, голубь? Ну вот и хорошо. Сейчас мы тебе врача вызовем, покушать принесем. Жить будешь!

Непонятное веселье или, скорее, оживление, легко угадываемое в этом старчески дребезжащем голосе, неприятно удивило Денисова. И еще то, что он видел плохо, почти никак. Моргнув пару раз, понял, что его контактные линзы категории «супер» – денег за них отвалил немало – исчезли. Теперь он еще и слепой. Не до конца, конечно, вблизи он видит нормально, его близорукость никуда от него не делась, но его самонастраивающиеся окуляры, видимо, сгинули в той самой канаве. По голове, похоже, били. Иначе никак эти линзы не вышибить. Эх, надо, надо было делать операцию, ведь говорили же ему умные люди. Хотя после битья ногами по голове он в этом случае рисковал вообще остаться слепым из-за разрыва сетчатки или, что еще хуже, хрусталика глаза. А ведь на корабле и особенно при взлете перегрузки бывают такими, что воздействие на организм оказывается не слабее боксерского удара, проведенного прямехонько в лоб.

Расплывчатый контур с неприятно-подобострастным голосом немолодой женщины исчез, и Денисов сумел, пусть и кое-как, рассмотреть обстановку, в которой оказался. В общем, это медицинская палата. Не самого высокого уровня, не как в клинике Управления, но палата. Прибор накачки, который он увидел первым – тот находился совсем рядом с кроватью, кстати, высоко поднятой над полом, с другой стороны столик с какими-то плошками, дальше еще один прибор, у стены, но не разглядеть, какой именно, пол ровный, светло-коричневого тона. И – ну куда же без него! – стектолитовый контейнер постоянного сопровождения литеры «Н» – «непроницаемый», примостившийся у него в ногах.

Почему-то ощущение того, что меч Пакита рядом, принесло успокоение. Денисов попытался приподняться на локте – голова закружилась. Слабость, мать ее! Телефон, вшитый в щеку, не реагировал. Значит, зона. Чего и хотел. Можно себя поздравить. По крайней мере с тем, что желаемое сбылось. А это всегда заслуживает поздравления, даже когда ты хотел оказаться далеко, а оказался в заднице. Четче, четче нужно формулировать свои желания. И еще хотелось есть. Теперь, будьте любезны, сформулируйте меню. А то опять занесет не в ту помойку.

– Добрый день, – прозвучал голос со стороны двери.

Денисов напрягся и увидел – так, примерно, – контур мужчины в синем халате.

– Здравствуйте.

– Ну? И как мы себя чувствуем?

Размытая фигура стремительно приближалась, и теперь Денисов мог – без деталей – видеть мужчину относительно небольшого роста, так, метр шестьдесят пять или чуть больше.

– Спасибо.

– Спасибо «хорошо» или спасибо, – короткая пауза, – «не очень»?

Слащавости в докторах Денисов не любил никогда. В детстве, когда он заболевал, пусть это случалось и не так часто, хотя с чем сравнивать – неизвестно, лечившие его доктора бывали всегда категоричными. Хотя, по прошествии лет, он понял, что однозначность далеко не всегда является признаком правоты, примеров тому в его практике не счесть, однако чувство, ощущение врача осталось. Потому что... Ну, как сказать? Истина в последней инстанции? Такое бывает либо от бедности, либо от гипертрофированной доверчивости. Было еще такое словечко «интеллигент».

– Ничего, – слабым, преувеличенно слабым голосом произнес Денисов. Что-то ему не нравилось.

Когда-то тренер по силовым единоборствам говорил ему, как и остальным, что слабость тоже может служить оружием, нужно только умело ею пользоваться. Вот женщины – они умеют. Пусть и не все. Но это уже их проблема.

– Вы помните, что с вами случилось?

– Ограбили. Кажется.

Ни хрена себе «кажется»! Денисов очень хорошо помнил, как ему в лицо летел ботинок с рифленой подошвой.

– Очень хорошо.

Тебя бы так.

– А работаете вы где?

Общее состояние своего организма Денисов научился понимать еще в учебке. Там этому посвятили целый курс, что позже шлифовалось не один год. Ведь если у тебя нога сломана, а ты на аффекте, на одном адреналине проскакал на ней километров пять, что возможно и часто происходит, то что потом? Нет, это, конечно, хорошо, что сумел, но дальше-то чего?

...Личная оценка состояния собственного здоровья иногда отличается от оценок посторонних, кем бы они ни выносились. Потому что главный козырь в твоей колоде – ты сам...

Денисов распластался на подушке, закрывая глаза. Где он работает? Врачу-то зачем это?

В сгибе левой руки, на шее и бедре очень отчетливо почувствовал вставленные иглы катетеров. Как и многие люди, если не большинство, Денисов не любил чувствовать себя больным и ущербным. Порой оказывалось удобнее, комфортнее закрывать на некие подробности глаза. Ну что, Баллон, он босс, и у него собственная яхта. А он... Кредит за дом вот выплатит, и ладно, все хорошо будет. Прибаливает в спине? Ну так не смертельно ж! Массажик, лекарства какие-то. Есть же способы. Легкие. Необременительные.

Все так. Но однажды его научили уметь чувствовать свое тело. В той же учебке. И чего она так часто стала вспоминаться? Потому что без этого чувства, самоощущения, ты никто. Потому что никакой экстренной помощи хоть в том же поле нет. Ладно, если твой товарищ окажет более или менее квалифицированную помощь. Ежели он жив. Но и в этом случае твоя первая обязанность четко и однозначно определить и озвучить симптомы. Поле, оно поле и есть. Там счет может идти на секунды.

– Плохо мне, доктор. Поесть бы.

– Ну-ну, не раскисайте. Как вас зовут?

– Эндрю... Что со мной? Только правду. Прошу.

– Ну, в общем, обычное отравление токсикологического характера. Эндрю, давайте договоримся. Я считаю, что необходимо вызвать кого-либо из ваших родственников...

– Я умираю?

– Ну что вы! Вы еще меня переживете. Просто нам необходимо уточнить некоторые детали. Вы же не против?

Лица этого, в халате, Денисов не видел. А хотелось бы. И он, расслабленно («умира-аю!»), – поманил его к себе.

Как же они люто били, сволочи, что даже линзы вышибли. Найду! Мало не покажется.

Мужик до сорока, брови тонкие черные, лицо гладкое без растительности, смуглое, нос прямой, тонкий, с отчетливо выраженной горбинкой, губы в меру узкие, лоб высокий, с залысинами, уши прижатые (характерного рисунка ушной раковины не видно из-за того, что в фас), подбородок овальный... Шкура выбрита до синевы.

– Вас интересует моя страховка?

– Ну, и это тоже, конечно.

– Вы не считали с чипа?

– Дело в том, что с этим возникли некоторые проблемы.

Ну да, естественно. Мертвая зона.

– Я, кажется, помню. Запишите. Сейчас.

Он нахмурился, соображая. Нет, номер своей страховки он помнил, для этого и напрягаться не надо. Другое дело, стоит ли сейчас себя засвечивать. Ведь пока он пропал изо всех видов контроля. Так, может, не надо и торопиться?