Читать книгу "Эмигрант с Анзоры - Яна Завацкая"

По призванию и общественному долгу Пати знала все обо всех. И я выслушал подробнейший рассказ о каждом из наших общих знакомых… У всех дела обстояли относительно хорошо. Кое-кто женился и ушел в Семейную общину, Пати знала и о них — у кого родился ребенок, у кого какие отношения в семье… Умер только пожилой мастер из нашего цеха, у него давно с сердцем было неладно.

— Ну а ты? — вдруг спросила она, прервав себя. — О себе-то расскажи… как ты там живешь, на Квирине?

Я подумал.

— Это трудно передать, Пати… Там совсем другая жизнь, понимаешь?

Она сочувственно кивала.

— Но там жизнь. Настоящая жизнь. Там, конечно, гораздо богаче живут, спокойнее… но не в этом дело. Это наоборот вначале меня отталкивало и в тоску вгоняло. А главное — там можно летать, понимаешь? Я работаю полицейским, ну это, как наши Треуг… в смысле, Управление Охраны. Можно видеть разные миры, звезды, всю Галактику…

Мне казалось, что Пати именно это и может заинтересовать. Я рассказывал о людях Квирина — как они живут. Какие они… талантливые, умные, добрые. Какие у них семьи, как они любят детей. Пати слушала, как мне показалось, доброжелательно.

— Зачем ты прилетел сюда? — спросила она, когда я выдохся.

— За тобой, — ляпнул я. Тонкие изогнутые брови взлетели вверх. Недоуменно.

— Ну… если ты захочешь, — поправился я, — и вообще… я скучал по Анзоре. Мне нельзя здесь появляться, но… очень хотелось увидеть. И ты… если хочешь, Пати, я заберу тебя на Квирин. Хоть прямо сейчас.

Она смотрела в сторону.

— Зачем ты вернулся? — повторила с грустью. Я не знал, что ей ответить.

Глупо как-то… зачем, действительно, я прилетел? Она давно меня забыла. И для меня она уже — совсем чужой человек. И я для Лервены, для Лойга… кто я — предатель, отверженный. Как это глупо…

Я соскочил с трубы.

— Если хочешь, Пати, я уйду.

Пати резко обернулась — карие чистые глаза смотрели с непонятным укором.

— Ланс, — она назвала меня уменьшительным именем, и это было приятно, — неужели тебе не хотелось бы вернуться в Общину?

— Но, Пати… как же я могу вернуться? У меня и номера нет. Я преступник.

— Это не так, — сказала она страстно, — номер можно сделать новый, да и какое он имеет значение? Конечно, будет расследование, но… в конечном итоге ты вполне можешь вернуться. Даже в нашу Общину… но даже если не в нашу — неужели ты не понимаешь, что так лучше… с коллективом. Всем вместе.

— Пати, о чем ты говоришь? — изумился я, — меня расстреляют. Это же ясно.

— Нет, — возразила Пати. — Зайнеке несправедливый человек, но ведь тебя отправят в столицу, вероятно… и там разберутся!

— Ну нет, — я покачал головой, — извини, но ради Цхарна я жизнью рисковать не хочу.

— Ну, Цхарн. — Пати покачала головой, — это все лозунги. В них можно верить, можно не верить. А самое главное — то, что мы все вместе. Ну как вы живете на этом Квирине? Чего ради? Зачем? Вы же — каждый сам по себе. Вот ты говоришь — детей растить… а зачем их растить, если не для общины, не для коллектива? Просто — как животные? Ну ладно, Ландзо, я тебя могу понять… ты просто боишься. Может быть, ты прав. Но вообще-то… Ну скажи мне, ты вот сам-то, своей совестью понимаешь — как нужно жить?

— Не знаю, — сказал я, — я уже ничего не понимаю.

— Ты сказал, что ты вроде охранника. Наша охрана служит Цхарну и Наставнику… а ты кому служишь?

Я задумался — в самом деле, кому я служу?

Непонятно. Зарплату получаю, вот и работаю. Но ведь Оливия сказала тогда: они не могут понять, почему мы служим. Выходит — все-таки служим. Кому?

— Не знаю, Пати… наверное, людям. Квирину. И вообще — людям, — поправился я, вспомнив олдеранок Итиль и Чинзи.

— Людям… это хорошо. Но… ведь должно быть что-то высшее? Люди не могут быть самоцелью.

Она была права. Тем более — для меня. Я не так уж люблю людей. Ну, своих друзей — да. А к большинству я просто равнодушен. Некоторых ненавижу. Нет, не могу сказать, чтобы именно любовь к людям была причиной моих поступков. Тогда — что? Я не хочу, чтобы кто-то страдал. Это да. Но это слишком примитивно. Я хочу, чтобы у всех все было хорошо, и ни у кого, по возможности, не было плохо. При том, что к людям я равнодушен… нет, слишком уж это сложно. Философия какая-то.

— Ты видишь, Ландзо, у вас все иначе… ты знаешь, я счастлива, что родилась и живу здесь. У нас есть Цхарн, у нас есть Община. Мы никогда не чувствуем себя одинокими. У нас есть смысл жизни!

Я вдруг почувствовал, что уходить не хочется. Да, надо уходить… Пати, конечно же, не пойдет со мной — зачем это ей? Она нашла себя, свое призвание и предназначение. Она на своем месте, среди своих… это я — повсюду чужой. Эмигрант.

Вот сидеть бы так, на трубах, у бревенчатой стены склада, и молча слушать голос Пати… и ничего больше. Не двигаться, никуда не идти.

— Ты вот говоришь — звезды. Но ведь человеческие души гораздо важнее и интереснее, чем эти твои звезды, — говорила Пати, будто с упреком. А я вспоминал свои мечты — что, если бы на Анзоре все было так же, как на Квирине…

Не будет. Никогда не будет. Они — совсем другие. Им это не нужно. Они хотят по-своему жить.

— Да, вы живете богато, интересно… Но неужели смысл жизни только в постоянном приобретении, гонке за материальным, расширении жизненного пространства? Даже и дети — зачем, если они так же будут думать только о материальном?

— Это не совсем так, — сказал я, но Пати, кажется, не слышала меня.

— Ну а как? Ландзо? Какой высший смысл жизни квиринцев? Да никакого. И они еще нам хотят навязать свою точку зрения.

— Не хотят, — возразил я.

Да, вот он — Этический Свод. Теперь я понимаю… нельзя изменить жизнь другого народа, даже если очень хочется. Это — другой народ. Психологически другой.

Зачем я стою здесь и слушаю Пати? Ведь опасно… Я шагнул в сторону.

— Пати, ну ладно… что же поделаешь. Я хотел, как лучше. Видишь, ты зря на меня ругаешься — у меня и выбора-то не было. Ладно, я пойду тогда.

Пати не двигалась с места.

Неужели все-таки хочет быть со мной? А может быть, она хочет, чтобы я уговорил ее, убедил? Просто не решается пойти — вот так сразу?

Я вскарабкался на трубу, сел рядом с Пати.

— Понимаешь, — сказал я, — у меня все началось с ребят… Мы с ними дружили. Мы были как братья. Как семья…

— Ну и очень плохо, — перебила Пати, — вы вечно отделялись от коллектива.

Я замолчал. Да, лучше попробовать с другой стороны.

— Ты неправа, что на Квирине живут только материальным. Это не так. Там… там просто разные люди, и… — я умолк, сообразив, что этого говорить нельзя. На Квирине есть много верующих людей — но верят-то они как бешиорцы. Христиане… На Квирине, правда, они совсем другие, но все равно. Сейчас ведь еще и война с Беши.