Читать книгу "Бродяга Гора - Джон Норман"

— Сложите монеты, драгоценности и жемчуг в общие кофры, — распорядился Клиомен.

Командир корабля подал знак матросам, и они унесли награбленное.

— А что делать с этой девкой? — спросил пират и, взяв девушку за волосы, повертел ею из стороны в сторону, демонстрируя в наивыгоднейшем ракурсе изгибы прелестного тела.

Клиомен задумался.

— Стоимость монет или драгоценных камней всегда очевидна, — пояснил он, — а вот определить истинную цену рабыни бывает непросто. Отпусти ее.

Пират выпустил волосы, и девушка немедленно опустилась на колени, покорно ожидая своей участи.

— Твоя ценность сводится лишь к красоте? — спросил Клиомен.

Всхлипнув, пленница опустила голову.

— Оставь ее в крепости, — распорядился Клиомен, — сегодня ночью я сам испробую и оценю ее.

Плачущую Флоренс уволокли прочь.

Клиомен покосился в мою сторону, и меня вытолкнули вперед, к помосту. Я без приказа преклонил колени, и собравшиеся в зале пираты расхохотались. Клиомен усмехнулся — мое дело он приберег на конец судебного дня.

— Мне следовало прикончить тебя давным-давно, в таверне Тасдрона, в Виктории, — заявил он.

— Прости, капитан, — сказал я, не поднимая головы.

— Я так понял, что ты любитель прихвастнуть и приврать.

— Нет-нет! — торопливо воскликнул я.

— Еще какой любитель, — возразил надсмотрщик каземата. — Этот малый до сих про твердит, будто провел и тебя, и Поликрата, выдав себя за посланца.

— Неужели тебе так неймется обрести славу ловкача и храбреца среди подобных тебе паршивых слинов, что ты готов ради этого рискнуть своей жизнью? — осведомился Клиомен.

Я не поднимал головы и старательно делал вид, будто дрожу от страха.

— Ты предупреждал его, не так ли? — спросил Клиомен у моего стража.

— И не единожды, — отвечал тот. — Но даже сегодня, думая, что я стою слишком далеко и ничего не услышу, он продолжал морочить головы своим враньем другим невольникам.

— Понятно, — угрожающе произнес Клиомен.

— А вчера, — добавил надсмотрщик, — он отозвался о тебе весьма пренебрежительно.

— Вот как? — заинтересовался Клиомен. — И что именно он сказал?

— Назвал тебя дурнем… или кем-то в этом роде.

Присутствующие покатились со смеху. Но вот Клиомена услышанное вовсе не развеселило. Я заподозрил, что далеко не все в крепости относятся к нему с уважением и симпатией. Кое-кто с радостью занял бы его место. Однако, как только Клиомен обвел зал хмурым взглядом, смех мигом стих.

— Действительно забавно, — проворчал он, вновь обратив взор на меня.

— Прости, капитан, — пролепетал я дрожащим голосом.

— Курьер Рагнара Воскджара имел некоторый опыт обращения с оружием, — заметил Клиомен.

— Не убивай его, — подал голос один из пиратов, стоявших рядом с креслом. — Этот малый может пригодиться нам для обмена на настоящего посланца, который наверняка томится в Виктории в плену у наших врагов.

— Они не станут менять такого ценного пленника на никчемного портового грузчика, — возразил Клиомен.

— Подожди Поликрата, — предложил пират, — пусть он решит, что да как.

— Пока Поликрата нет, я имею право принимать самостоятельные решения.

— Я с этим не спорю, — проворчал пират, отступая от кресла.

Клиомен снова посмотрел на меня.

— Таким образом, — сказал он, — если ты и есть тот удалец, что выдавал себя за посланца Воскджара, то должен иметь представление о том, с какого конца берутся за меч.

— Прости меня, капитан, — канючил я.

Надсмотрщик вынул из ножен свой клинок и протянул мне рукоятью вперед.

— Нет, — прошептал я, — нет!

— Лучше возьми его, — угрожающе произнес Клиомен.

Рукой, закованной в цепь, я принял у него меч, стараясь держать оружие нарочито неправильно — не как боевой клинок, а как молот или кувалду.

Двое или трое пиратов загоготали. Клиомен, однако, следил за мной внимательно. Помощник Поликрата был человеком надменным, тщеславным, но отнюдь не глупым, в противном случае ему не удалось бы занять столь высокое положение.

— Неужели нельзя обойтись без лишнего позора? — сказал я. — Убей меня, и покончим с этим!

— Выведите его наружу, — распорядился Клиомен, поднимаясь с кресла.

— Прошу об одной милости, капитан! — крикнул я ему, когда меня уже потянули за цепь, чтобы увести из помещения.

— Ну?

— Пусть те, с кем мне выпало работать у лебедки, не узнают, что здесь случится.

Пират усмехнулся.

— Приведите всех, с кем он работал. Для них это зрелище тоже будет поучительным.

— Нет, капитан, пожалуйста! — молил я, но двое пиратов ухватили меня за руки и поволокли из зала.

Солнечный свет заставил меня зажмуриться. Я почувствовал, как с моих рук снимают оковы. Со всех сторон стояли вооруженные люди.

Я продолжал держать меч с таким видом, будто боялся его.

Когда глаза приспособились к свету, мне удалось оглядеться. Мы находились на замощенной полосе суши, окаймлявшей озеро, — это пространство служило крепости внутренним двором. С одной стороны эту полосу ограничивала вода, с другой — внушительная крепостная стена. От меня не укрылось, что на внутреннем рейде и у причала крепости находилось всего пять больших кораблей: мелкие суденышки в счет не шли. Справа от меня имела место большая дверь, окованная темным железом, — она вела во внутренние помещения твердыни. По ту сторону озера я приметил лестницу, ведущую на парапет, и огромный проем водных ворот.

— Скоро ты узнаешь, что бывает с бахвалами и брехунами, — заявил надсмотрщик.

Вокруг нас раздался смех.

Потом до моего слуха донесся ритмичный звон цепей. Моих товарищей по работе у лебедки вывели из каземата на двор, чтобы на моем примере преподать им наглядный урок повиновения и смирения.

Я понурился, делая вид, будто смущен и пристыжен, тогда как в действительности мне пришлось поспешно спрятать довольную улыбку. Все шло, как и было задумано: невольники находились вне каземата, в целях безопасности скованные по рукам и ногам. Стало быть, они никак не могли вернуться в башню и поднять решетку быстрее чем за несколько минут.

— Все назад! — скомандовал Клиомен. — Освободите место!

Зрители расступились. Поежившись, я подался назад. Передав свой меч матросу, Клиомен стянул тунику, обнажив торс, забрал меч назад и сделал несколько выпадов, разминая руку. Я отметил легкость и быстроту его движений, однако понял и другое: мой клинок мог двигаться еще быстрее.