Читать книгу "Канцлер империи - Андрей Величко"

– И почему же вы считаете дискриминационный характер этого пункта кажущимся?

– Потому что это плата за время. Выражать его стоимость в чем-то материальном не умеют ни у вас, ни у нас, и я предлагаю вам вот такое условие использования разницы скорости его течения в наших мирах.

Разумеется, этот пункт был внесен из соображений не то чтобы дезинформации партнера, но, скажем так, некоторого смещения акцентов. В принципе – ну чего такого страшного, если от нас туда сбежит сотня-другая не очень ценных индивидов? Потому что действительно ценные не побегут, той стороне просто нечего им предложить. Но надо же было показать, что мы опасаемся каких-то утечек! Вот Гоша и показывал.

– Кроме того, – продолжил император, – это соответствует и самому характеру нашего сотрудничества. Ведь вашим людям совершенно не нужно выходить за пределы зоны, где производится их работа, в то время как для наших сидение на месте – есть просто трата дорогого времени.

– Хорошо, я подумаю, – кивнул премьер, – а каких объемов может достигнуть товарооборот между мирами?

– Штатно – полторы-две тысячи тонн в ваши сутки, а в режиме аврала – до десяти тысяч. Это при условии наличия специального сверхскоростного транспортера, документы с требованиями к нему я вам дам прямо сегодня.

После завтрака были подписаны подготовленные Никоновым и Танечкой документы, потом состоялся молебен о здравии наших гостей, который они отстояли вполне профессионально – видно было, что в своем мире они занимались этим сами, не доверяя такое дело двойникам, как некоторые канцлеры. Потом стороны обсудили, с чего и когда по тамошнему и здешнему времени начать сотрудничество, и, наконец, гости отбыли в свой мир, причем перед уходом Никонов улучил момент и предложил Танечке лично от него принять в подарок «гелендваген».

– Увы, – вздохнула дама, – это невозможно по двум причинам. Первая – мне не идет черный цвет. А вторая состоит в том, что все наши чиновники ездят исключительно на отечественных машинах, и отступление от этого правила будет рассматриваться как оскорбление державы. Кстати, не вздумайте предложить подобное его величеству – обидится.

Почти сразу после встречи на высшем уровне в Российской империи начало увеличиваться поголовье высочеств. Сначала родилось несколько сомнительное в смысле титула, то есть Борина дочка Юля. Потом – несомненное. А кто усомнится, может в любое удобное ему время явиться в Гатчинский дворец и сообщить об этом – обещаю, что его внимательнейшим образом выслушают. Думаю, понятно, что речь идет об Андрее Георгиевиче Найденове. А двадцатого марта у наследника престола Вовочки образовался братик Костя, в силу чего право ставить императорскую подпись, кроме меня, на неделю появилось и у Столыпина. Впрочем, он воспользовался им всего лишь для награждения каких-то особо отличившихся лиц из своей команды.

В конце апреля на воду был спущен «Нельсон», то есть практически «Ямато» английской постройки, только с машинами чуть послабее и главным калибром не в восемнадцать, а в шестнадцать дюймов. Если он будет достраиваться такими же темпами, как «Дредноут», то войдет в строй в июле. Да и второй английский суперлинкор, «Айрон Дюк», тоже был близок к спуску. То есть до войны оставалось совсем немного…

– Речь пиши, – мрачно посоветовал я Гоше.

– Думаешь, уже можно не обращать внимания на неизбежное осложнение международной обстановки после ее произнесения?

– Куда ее дальше-то осложнять, до третьего монстра из этой серии, что ли? В общем, сейчас дата начала войны от речей уже не зависит. Да и раньше она зависела не очень, это только в Средние века король мог собрать свою армию, все три десятка рыцарей, и пойти войной на соседа, который без должной обходительности чихнул в его сторону. Так что сочиняй призыв к нации, как раз на свой день рождения и озвучишь. А я пока письма Вилли и Ито отправлю, пора уже.

Эпилог

ИЗ РЕЧИ ЕИВ ГЕОРГИЯ ПЕРВОГО

ОТ 27 АПРЕЛЯ 1911 ГОДА

…Господа, я искренне благодарен вам за все добрые слова, сказанные как в мой адрес, так и в адрес наследника-цесаревича. И в ответ хотел бы пожелать вам, как и вы мне, долгих лет жизни, богатырского здоровья и прочего… Да, именно хотел бы, но обстановка диктует другое. Я… я желаю всем нам выжить в самой страшной войне мировой истории, которая неотвратимо надвигается на нас с вами.

(Шум в зале.)

Да, это так. Наше уверенное развитие не дает покоя тем, кто привык получать прибыль от любого действия любого человека в любой точке земного шара. Китайский крестьянин собирает рис – и с каждого килограмма они получают свой цент. Русский крестьянин растит хлеб, но получает копейки, а обогащаются совсем другие люди в совсем других странах. Так было, но мы решили вырваться из этой системы, и, не хвастаясь, могу сказать, что нам это практически удалось. Мало того, нашим примером вдохновились и другие страны… Но когда это финансовые кровопийцы просто так отпускали свои жертвы? Так и сейчас. Нас решено уничтожить. Не просто склонить к чему-либо военными методами, а именно уничтожить! Чтобы с карт исчезла страна Россия, а русский народ остался только в воспоминаниях и книгах, как сейчас североамериканские индейцы. Нас хотят стереть с лица земли и не пожалеют сил для этого. Как можно избежать уготованной нам участи? Выход один – сразу принять подступающую к нашему порогу войну как тотальную. Это слово значит, что в войне будут участвовать все, способные хоть к какой-то деятельности. Все дееспособное население России должно или воевать на фронтах, или ковать победу в тылу! Только так мы сможем выжить сами, а главное – обеспечить достойное будущее наших детей. Поэтому все присутствующие в этом зале, слушающие мою речь по радио, а позже – прочитавшие ее в газетах должны понять: идут последние месяцы, если не недели, мирной жизни, и они должны использоваться для всемерной подготовки к будущей войне. Программа подготовки будет опубликована завтра. Она составлена под руководством государственного канцлера светлейшего князя-кесаря Найденова, и на него же возложена ответственность по претворению ее в жизнь, для чего властные полномочия канцлера расширены моим специальным указом.

(Шум в зале.)

Господа, поберегите вашу энергию для помощи России в грядущей войне, и – позвольте мне закончить – я надеюсь, что будет и еще одна встреча, аналогичная сегодняшней, но посвященная нашей победе. Хотелось бы, чтобы на ней присутствовали и слушали ее по радио все, кто делает это сейчас. Но увы – такое невозможно. Кто-то будет убит в жесточайших сражениях. Кто-то потеряет здоровье. Будут и другие причины, о которых вы узнаете из программы государственного канцлера, но мне все же хочется верить, что до той встречи доживет большинство.

Я верю в русский народ. Я знаю, что его дело правое. И это значит, что любой вставший на его пути враг в конце концов будет разбит! Победа будет за нами!