Читать книгу "Ради тебя - Диана Чемберлен"

— А в чем его волшебство?

— Ну, если ты положишь цветок с дерева мужества под подушку, когда пойдешь спать вечером, то утром проснешься, чувствуя мужество.

Джо ожидал, что Софи усмехнется, услышав такое утверждение Лукаса. Она была слишком умна, чтобы поверить в это, подумал он. Скептик от рождения. Она подвергла сомнению существование Санта-Клауса, когда ей было четыре года, и с ней никогда не проходил номер с зубной феей.

Но Софи поглаживала персиково-зеленый цветок кончиками пальцев.

— Он действительно работает? — спросила она.

— Для меня он всегда работает, — сказал Лукас. — Он работает как амулет, на самом деле. Попробуешь этой ночью?

Софи опять посмотрела на цветок.

— Ладно, — согласилась она.

— Ура, Софи! — Джина хлопнула в ладоши.

— Я так рада, милая, — сказала Жаннин.

Софи едва заметно улыбнулась, это было все, что она смогла из себя выдавить, затем наморщила носик.

— Теперь я могу слезть с этого кресла? — спросила она.

Несколько минут спустя Джо остановил кассету, но продолжал сидеть на диване, уставившись на темный экран телевизора, все еще видя там изображения. Он видел на лице Жаннин любовь к Лукасу и невероятную силу, которую она, казалось, получала от него. Он наблюдал, как Лукас использовал хитрость, чтобы заставить Софи принять лекарство, которое он создал и которое, он знал, улучшит состояние ее здоровья. Лекарство, которое улучшит состояние здоровья очень многих людей.

Он возлагал вину за болезнь Софи на Жаннин. Он возлагал вину на ее эгоистичное поступление на военную службу в резерве, исполнение ее долга в войне в Персидском заливе. Ему никогда не приходило в голову, что винить надо именно его — именно в его генах что-то, возможно, стало причиной ее болезни; что-то в его упертом, самодовольном характере могло помешать ее выздоровлению. Он был в долгу перед Жаннин. Он был должен ей гораздо больше, чем простое извинение.

Встав с дивана, он поднялся по лестнице и вышел через входную дверь. Он повернул в направлении тропы, которая шла через заросли, окружающие городские домики. Он знал, что вдоль этой тропы стояли тюльпанные тополя. Ему нужно было найти свое собственное дерево мужества.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Всю ночь шел дождь, и в гостиной и в спальне стояли лужи дождевой воды. Зои порвала одну из своих простыней на тряпки, и они с Марта провели большую часть утра, заделывая течь в потолке гостиной. Спальней им придется заняться позже; Софи все еще спала.

Они работали молча, сменяя друг друга и балансируя на шатком стуле, чтобы дотянуться до щелей между досок в потолке. Марти все еще сердилась из-за прошлого вечера, когда Зои разожгла костер, чтобы приготовить рыбу. Софи, хоть и признала, что вкус рыбы ей, в общем-то, не понравился, проглотила два кусочка слоистого филе, но Марти гордо удалилась в лес с банкой холодных равиоли. Она вернулась спустя несколько часов, после захода солнца. Все еще угрюмая, она села в гостиной в темноте и стала играть зажигалкой, в то время как Зои читала книгу в спальне. Притворялась, что читала, на самом деле. Она слышала звук, издаваемый зажигалкой Марти, и при каждом щелчке ее страх за дочь усиливался.

Как только она задула свечку в подсвечнике и закрыла глаза, то обнаружила, что не может заснуть. Дыхание Софи было громким и затрудненным, но не только это не давало Зои заснуть. Ее мысли были прикованы к трем сигнальным видам поведения, о которых так много лет назад говорила замдиректора интерната. Действительно ли имела замдиректора привычку задавать те провокационные вопросы всем родителям или нет, но она явно увидела в Марти то, что Зои старательно пыталась не замечать. Зои еще раз подвела свою дочь, отрицая то, что у Марти были проблемы. Если с Марти тогда действительно что-то было не так, Зои надеялась, что интернат сможет это исправить, причем тихо. Мир никогда не должен был узнать, что у Зои Полинг и Макса Гарсона была проблемная дочь. Если бы Зои признала тогда, что у ее дочери есть проблемы, и обеспечила бы ей помощь, было бы с ней сейчас все в порядке? Была бы она счастливой, нормальной молодой женщиной? Была бы она все еще способна убить надзирателя? Была бы она способна убить кого бы то ни было?

Наступила ее очередь забираться на старый расшатанный стул, и Марти крепко его держала, пока Зои поднимала лоскут бледно-лиловой простыни к одной из щелей. Успокаивая себя, Зои вздохнула и приготовилась задать вопрос, который мучил ее всю ночь и преследовал этим утром.

— Марти, мне нужно кое о чем тебя спросить, — сказала Зои, проталкивая пальцами простыню в трещину. — И я хочу, чтобы ты была со мной абсолютно откровенна.

— О чем?

Зои засомневалась, но лишь на мгновение.

— Ты убила Тару Эштон? — спросила она.

Она продолжала смотреть на потолок, просовывая простыню в трещину с большей силой, чем было нужно. Марти не отвечала. Зои посмотрела вниз на дочь.

— Ты убила? — повторила она.

Марти поддерживала спинку стула. Она посмотрела на мать своими красивыми глазами с темными ресницами.

— Да, — сказала она.

Насколько это было возможно, Зои осторожно спустилась со стула и села на его край. Она почувствовала, будто задыхается, и лишь через мгновение вновь обрела дыхание.

— Зачем? — Она пыталась говорить ровным и тихим голосом. — Что заставило тебя это сделать? Марти, я думала, ты ее даже не знаешь.

— Я и не знала.

Марти села на диван, избегая взгляда Зои.

— Я сказала присяжным правду, когда заявила, что не знала ее. Я познакомилась с ней за десять, может, двадцать минут до того, как я… до того, как это случилось.

— Я… я не понимаю, — растерялась Зои.

Глаза Марти наполнились неожиданными слезами. Зои редко видела, чтобы ее дочь плакала; она не плакала даже во время судебного процесса.

— Мам… Я не хочу говорить тебе, почему я это сделала. Я не хотела, чтобы ты когда-либо об этом узнала.

— Расскажи мне, — попросила Зои.

— Она позвонила мне. — Марти выглянула в окно и посмотрела на лес. — Тара Эштон. Она позвонила мне через пару недель после того, как умер папа.

— Зачем это ей звонить тебе?

— Она сказала, что ей нужно меня видеть. Что это чрезвычайно важно. Я понятия не имела, чего она хотела, но я пошла к ней. Она казалась такой настойчивой.

Значит, Марти была все-таки в доме Тары Эштон. Зои вспомнила свидетелей, которые говорили, что видели там машину Марти, видели, как она выходила из дома. Зои думала тогда, что они, в лучшем случае, ошибались, а в худшем — просто лгали. Но ошибалась, как выяснилось, она.

— Она впустила меня в дом, — продолжала Марти. — Она улыбалась… о, ну, ты знаешь, как она выглядела. Просто красавица и… такая, черт возьми, самоуверенная.