Читать книгу "Прямое попадание - Линда Фэйрстайн"

– А кража в музее Гарднер?…

– Не глупи. Я бы никогда не решился на такое. Кроме того, десять лет назад Энтони как раз отдыхал в местах не столь отдаленных.

– Но он совершил кражу в музее Амхерсте. За это его посадили в тюрьму в Нью-Йорке.

– Совершенно верно. Один из воров, что вломились в Гарднер, спланировал и операцию в Амхерсте. Энтони взял на себя его вину, когда его поймали с картинами.

– Но не сдал его?

– В этом на него можно положиться. Полагаю, вашему приятелю Чэпмену с ним приходится трудно.

– А Дениз Кэкстон?

– Думаю, теперь-то вы уже знаете, что Энтони и Омар провели какое-то время в одной камере. Омар занимался этой идиотской перепиской с богатыми разводящимися дамочками. Он начал хвалиться этим перед Энтони. Рассказал о Кэкстонах и об их связях в мире искусства. Бейлор тут же вышел на меня. Я был знаком с Дени и Лоуэллом – все в нашем бизнесе их знали. Мы с Энтони использовали Омара, чтобы подобраться поближе к Дени.

– Она действительно наняла его убить Лоуэлла?

– Она не желала смерти мужа. Просто хотела его припугнуть.

По моему мнению, пуля, оцарапавшая череп, – неплохой способ запугивания.

– В него стрелял Омар?

– Нет, он перепоручил это Энтони. Тот куда более умело обращается с оружием. Что ж, Алекс, вижу, тебе уже лучше. Ты практически готова идти, – он посмотрел на мои руки, которые я стиснула, чтобы унять дрожь.

– Но как же картины из музея? Ведь все это из-за них?

Ренли не ответил.

– Я знаю, что вы показали одну из них Марко Варелли.

Он посмотрел мне прямо в глаза, чтобы понять, не блефую ли я.

– Эти картины прятали все десять лет, с того момента, как вынесли из музея. Всем известно, Алекс, – всем в моем кругу, – что ворам было трудно сбыть их с рук. Менее существенные работы, конечно, разошлись…

– Но не Рембрандт и не Вермеер.

– Вот почему Энтони попросили связаться со мной задолго до того, как он познакомился с Омаром.

– Воры?

– Я предпочитаю называть их хранителями. Понятия не имею, кто были те филистимляне, что совершили кражу. Их с трудом можно назвать любителями искусства – они оставили нетронутыми многие ценные картины – из-за собственного невежества, полагаю.

Например, «Похищение Европы» Тициана, полотно во всю стену и по ценности превосходящее Рембрандта и Вермеера, вместе взятых.

– Я пытался найти способ продать их и получить брокерское вознаграждение. Мне доводилось слышать о фантастической частной коллекции Лоуэлла, и я знал, что Дени – темная лошадка. В то время они еще были вместе. Я подумал, что смогу уговорить ее купить одно из этих полотен для их коллекции. Без лишней шумихи. С украденными шедеврами такое происходит сплошь и рядом.

– И вы позвонили ей незадолго до того, как она должна была выехать в Англию вместе с Лоуэллом? Вот почему она отказалась с ним ехать, да?

Рано или поздно нам предоставят распечатку, и там будет звонок Фрэнка Ренли Дениз Кэкстон. Если бы мы получили эти данные чуть раньше…

– Она была сама не своя от предвкушения, когда я рассказал ей о картинах. Как ни странно, но она захотела купить их для Лоуэлла. Это было бы величайшем достижением ее жизни – подарить ему нечто, чего у него не было и чего он не нашел бы нигде в мире. Она отправила его в Англию одного из лучших побуждений.

– А потом отнесла Вермеера Марко Варелли, чтобы убедиться, что это оригинал? – спросила я. Я вспомнила наш разговор с Доном Кэнноном, который стал свидетелем этой сцены.

– Я никогда не хотел становиться любовником миссис Кэкстон. Это не входило в мои планы. Но все сложилось как нельзя лучше! Она испугалась, когда Варелли поднял крик, поэтому решила поехать к Лоуэллу в Бат. Хотела сделать ему потрясающий сюрприз, а застала его в койке с молодой англичанкой. В общем, Дени вернулась домой, где я принял ее с распростертыми объятиями.

– Вы убедили ее не отказываться от картин, хотя она знала, что они краденые?

– Скажем так – это в ней говорил голос бунтаря. Решив расстаться с Лоуэллом, она стала более плотоядной, стала бояться потерять жизнь, к которой привыкла. Иногда на нее накатывала безумная страсть ко мне. Тебе известно о награде?

– Федералы обещали пять миллионов долларов, не облагаемых налогом, тому, кто поможет вернуть картины.

– Время от времени она пыталась убедить меня сдать картины в обмен на отказ от судебного преследования за хранение краденого. Предлагала забрать пять миллионов и уехать с ней… не могу сказать, куда именно. Я все еще надеюсь, что сам завтра окажусь там. Вне вашей юрисдикции, мисс Купер. И никакого соглашения об экстрадиции.

– А как же второй мужчина, с которым она встречалась? Престон Мэттокс?

– Ну почему некоторые женщины так любят печальные любовные истории? Да, у меня был соперник. Дени еще не была готова к прочным отношениям после того, что сделал Лоуэлл. Но ее самомнение поднялось до заоблачных высот уже через несколько месяцев общения со мной.

Дело прояснялось с каждой минутой. Я вытянула пальцы рук, чтобы посмотреть, дрожат ли они. Ренли наблюдал за мной.

– Отлично, Алекс. Уже намного лучше.

Я сжала кулаки и посмотрела на него.

– Тогда почему она умерла? Ведь картины были у нее, да? Вы испугались, что все потеряете, если она вас бросит?

– Небольшая поправка. Одна картина. Мы собирались стать партнерами, поэтому я отдал ей Вермеера. Он менее ценен, чем Рембрандт, но ей нравилась милая семейная сценка. Я же предпочел морской пейзаж. Я позвонил ей и сказал, что, пожалуй, она права. Мы должны вернуть картины музею и получить награду. Ее имя не будет замешано в скандале, я просто отдам ей половину суммы. Мы и раньше совершали сделки вместе, поэтому она мне поверила. Чтобы доказать ей свою добрую волю, я пригласил ее в ресторан «Жан-Жорж» и попросил принести картину – завернутую, разумеется, – туда же. Встреча на публике. Без шума и пыли. Она принесет ее в пакете и отдаст мне, чмокнув в щеку. А взамен получит чек на два с половиной миллиона.

– Но вы, очевидно, придумали, как оставить все пять миллионов себе.

– За исключением скромного гонорара, причитающегося Энтони.

– Вы знали, где она хранит картину?

– Если бы знал, то не стал бы предлагать ей два с половиной лимона. Энтони должен был следить за Дени от самого дома. Он одолжил машину Омара. Предполагалось, что он похитит Дени, отвезет в укромное место и украдет ее сумочку и все прочие вещи, что будут при ней. Он знал, что искать следует картину, но ограбление должно казаться случайным, будто вор напал на дамочку в машине, рассчитывая на обычный улов: деньги, драгоценности и так далее.

Я закрыла глаза и прикрыла рот ладонью, пытаясь удержать слова: