Читать книгу "Барраяр - Лоис МакМастер Буджолд"

– Ку, – сказал Форкосиган, поглядывая на отвратительный предмет у своего локтя, – распорядись, пожалуйста, чтобы эту штуку унесли в морг. В качестве настольного украшения она мне не нравится. Пускай полежит в морозильнике, пока не представится возможность захоронить ее вместе с остальным телом. Где бы оно ни было.

– Вы уверены, что не хотите оставить ее здесь, чтобы штабисты Фордариана были сговорчивее? – спросил Куделка.

– Уверен, – твердо ответил Форкосиган. – Она уже оказала достаточное воздействие.

Куделка взял у Корделии мешок и брезгливо поймал им голову Фордариана.

Эйрел еще раз осмотрел измученный отряд, отметив горе Друшикко, безостановочные судороги Ботари.

– Дру, сержант. Можете идти мыться и есть. Явитесь ко мне, когда закончатся переговоры.

Друшикко кивнула, сержант отдал честь, и оба вышли следом за Куделкой.

Когда они остались вдвоем, Корделия бросилась к мужу и упала к нему на колени как раз в тот миг, когда он начал вставать. Оба шлепнулись на стул, чуть не опрокинув его. Они обнялись так крепко, что им пришлось чуть разжать руки, чтобы поцеловаться.

– Больше никогда, – прохрипел Эйрел, – не выкидывай таких номеров.

– А ты не создавай такой необходимости.

– Договорились.

Он сжал голову жены ладонями, жадно пожирая ее взглядом.

– Я так боялся за тебя, что забыл бояться за твоих противников. Мне следовало бы помнить. Милый капитан!

– Одна я ничего бы не сделала. Дру была моими глазами, Ботари – правой рукой, а Куделка – нашими ногами. Ты должен простить ему эту самоволку. Мы его вроде как похитили.

– Я знаю.

– Он рассказал тебе о Падме?

– Да. – Эйрел горестно вздохнул, уходя мыслями в прошлое. – Мы с Падмой единственные выжили в тот день, когда Ури Безумный убивал потомков принца Ксава. Мне было одиннадцать, а Падме – год, совсем младенец… С тех пор я всегда считал его младенцем. Пытался за ним присматривать… А теперь я остался один. Работа Ури почти завершена.

– Элен Ботари. Ее надо выручить. Она в тысячу раз важнее, чем куча графов во дворце.

– Мы сейчас этим занимаемся, – уверил он ее. – Это самое важное – теперь, когда ты устранила императора Вейдла. – Он помолчал, медленно улыбнувшись. – Боюсь, ты шокировала моих барраярцев, милая.

– Почему? Они что, думали, жестокость – их монополия? Последние слова Фордариана тоже были об этом: «Вы же бетанка. Вы не можете».

– Чего не можешь?

– Наверное, он сказал бы: «Это сделать». Если бы успел.

– Хорошенький трофей ты везла по монорельсовой дороге. А если бы кто-нибудь попросил тебя открыть мешок?

– Открыла бы.

– С тобой… все в порядке, милая? – Несмотря на улыбку, его голос звучал серьезно.

– Ты хочешь спросить, не свихнулась ли я? Есть немного. Больше чем немного. – У нее тряслись руки, и это продолжалось уже целые сутки. – Почему-то… я была уверена, что мне надо забрать с собой эту голову. Не то чтобы я действительно собиралась прибить ее на стену резиденции Форкосиганов рядом с охотничьими трофеями твоего отца. Хотя это тоже неплохая мысль… Наверное, я не сознавала, почему так уцепилась за нее – пока не вошла в этот зал. Если бы я ворвалась сюда с пустыми руками, сказала всем этим людям, что убила Фордариана, и объявила об окончании войны, кто бы мне поверил? Разве что ты…

– Может быть, еще Иллиан. Он видел тебя в деле. Ну а другие… Да, пожалуй, ты права.

– А кроме того, мне вспомнились какие-то обрывки древней истории. Кажется, тогда было принято выставлять на всеобщее обозрение головы убитых правителей, чтобы не появилось самозванцев. А здесь у вас как раз похожий случай.

– Сопровождавшие тебя охранники сообщили, что ты вызволила репликатор. Он работал?

– Сейчас Вааген его проверяет. Майлз жив. Отрицательные последствия пока неизвестны. Да, вот еще что: оказывается, это Фордариан натравил на нас Ивона Форхаласа. Не напрямую, а через какого-то агента.

– Иллиан так и предполагал.

Эйрел крепче обнял жену.

– Насчет Ботари, – сказала она. – Он совсем плох. Сильное перенапряжение. Ему нужно настоящее лечение – медицинское, а не политическое. Эта блокировка памяти – просто спектакль ужасов.

– Она спасла ему жизнь. Это был наш компромисс с Эзаром. Тогда у меня не было власти. Сейчас – другое дело.

– Уж, пожалуйста. Он смотрит на меня, как пес на свою хозяйку – это его собственные слова. А я с ним так и обошлась. Я обязана ему… всем. Но я его боюсь. Почему он так зациклился на мне?

Форкосиган глубоко задумался.

– У Ботари… совсем не развито ощущение собственного «я». Нет надежного центра. Когда я впервые с ним столкнулся, он был совсем болен, и его личность чуть не расщепилась на множество кусочков. Будь он получше образован и не так искалечен, он мог стать бы идеальным разведчиком, тайным агентом. Он – хамелеон. Зеркало. Он становится тем, чего от него ожидают. Думаю, это происходит бессознательно. Моему отцу нужен преданный слуга – и Ботари всерьез играет эту роль. Форратьеру нужно чудовище – и Ботари становится насильником и палачом. И жертвой. Мне требовался хороший солдат – и Ботари стал для меня таким. А ты… ты – единственный человек из всех, кого я знаю, кто видит в Ботари героя. Он цепляется за тебя, потому что ты создаешь из него гораздо более привлекательную личность, чем он мог бы надеяться.

– Эйрел, но это же безумие!

– Разве? – Он зарылся лицом в ее волосы. – Кстати, он – не единственный, на кого ты так странно действуешь, милый капитан.

– Боюсь, я не в лучшей форме, чем Ботари. Из-за моей неосторожности погибла Карин. Кто скажет об этом Грегору? Если бы не Майлз, я бы все бросила. И не подпускай ко мне твоего отца, а то в следующий раз я его в клочья разорву, честное слово.

Ее снова начало трясти.

– Ш-ш. – Он покачал Корделию на коленях, как ребенка. – Предоставь мне закончить уборку, ладно? Ты мне доверяешь? Мы постараемся извлечь пользу из этих жертв. Чтобы они не были напрасными.

– Я вся в грязи. Меня тошнит.

– Конечно. Так бывает с большинством нормальных людей, возвращающихся из боя. Очень знакомое состояние. – Он помолчал. – Но если бетанка могла вести себя по-барраярски, то, может быть, и барраярцы могут стать похожими на бетанцев? Перемены возможны.

– Перемены неизбежны, – заявила она. – Но ты не можешь идти к ним так, как шел Эзар. Время Эзара миновало. Тебе надо найти собственный путь. Переделай этот мир так, чтобы Майлз смог в нем выжить. И Элен. И Айвен. И Грегор.

– Слушаю и повинуюсь, миледи.

На третий день после гибели Фордариана столица сдалась войскам лорда-регента – хотя и не без единого выстрела, но все же без такого кровопролития, какого опасалась Корделия. С боем пришлось занимать только здание главного штаба и императорский дворец. Гостиницу с заложниками гарнизон сдал в целости и сохранности после нескольких часов интенсивных тайных переговоров. Граф Петер предоставил Ботари однодневный отпуск «для устройства домашних дел», и сержант сам отвез в Форкосиган-Сюрло маленькую Элен и ее нянюшку. Впервые с момента возвращения Корделия спокойно проспала ночь.