Читать книгу "Ошейники для волков - Фридрих Незнанский"

– Или ты думаешь, если тебя прикрывают военные с лампасами на брюках, они будут с тобой по-интеллигентному? Да они всю жизнь тренируются, тысячи людей на смерть посылают. Что им одна твоя жизнешка! Значит, так, сейчас ты рассказываешь все, что знаешь о своих хозяевах: с кем поддерживаешь связь, через кого, телефоны, факсы, прозвища, позывные – все. Затем последние планы твоих хозяев. После чего мы отвозим тебя домой и ты продолжаешь работать как ни в чем не бывало. Только в этом случае ты можешь уцелеть.

– Кто вы? – одними губами прошелестел Подколзин.

– Это пока тебе знать необязательно, – отрезал Яковлев. – Наша осведомленность будет для тебя пока нашей визитной карточкой.

Ошеломленный чередой неожиданных стрессов, пленник вздохнул и начал рассказывать.

Не успели газеты как следует посмаковать тот факт, что возле Генеральной прокуратуры средь бела дня совершилось заказное убийство предпринимателя Трауберга из фирмы «Каскад», как вскоре там же прозвучал еще один выстрел.

Утром Турецкий не спеша шел на службу. Его одолевали грустные мысли: днями и ночами он пропадает на работе, рискует жизнью, но больших доходов это ему не приносит, а его жена и дочь продолжают редко видеть мужа и отца.

Человек, которому дали задание убить следователя Турецкого, расположился на чердаке, там же, где всего день назад прятались убийцы Трауберга. Акция имела целью запугать серую прокурорскую братию, чтобы они не совали нос куда не следует. Задача у киллера была достаточно проста: от него не требовали вести огонь на поражение, достаточно было легкого ранения. Но киллер ненавидел работников юстиции и решил пристрелить следователя. Ему показали фотографию Турецкого, намекнув, что, если под пулю попадет именно этот, будет совсем неплохо.

Киллер терпеливо ждал. Он пропустил уже пятерых работников прокуратуры, вполне годящихся для мишени. Наконец появился тот, которым заказчики особо интересовались.

Киллер поднял карабин, поймал в прицел затылок Турецкого и начал медленно выпускать из легких воздух, чтобы плавно нажать на спусковой крючок. В тот момент, когда киллер почти нежно нажал на спусковой крючок, Турецкий, споткнувшись о кусок арматуры, пригнулся. Это спасло «важняка»: пуля лишь слегка оцарапала ему ухо.

Но кровь хлынула ручьем, что вызвало у Турецкого приступ ярости. Он подскочил к сержанту, стоящему возле караульного помещения, и, вырвав у него автомат, побежал к подъезду дома. Турецкий сообразил, что стрелять больше было неоткуда. Взяв автомат на изготовку, он замер в ожидании.

Странно, но там, где следователь ожидал появления киллера, не было никого. Лишь какая-то старушка, увидев в руках перепачканного кровью интеллигента автомат, торопливо засеменила к ближайшему подъезду.

Турецкий затаил дыхание и прислушался. Все как будто тихо, необычных шумов слух не фиксировал. Дом под зеленой сеткой. На ремонте, значит. Вдруг он расслышал какое-то сопение.

Осторожно ступая по строительному мусору, он вошел в темный подъезд, постоял немного, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

Убийца лежал на лестнице без перил между вторым и третьим этажами. Левая нога у него была явно повреждена, рука тоже. Оружия при нем не было.

– Ну привет, старина! – сказал Турецкий.

– Пошел ты!… – кривя губы от боли, огрызнулся киллер.

– Что это ты такой грубый? Это же ты в меня стрелял!

– Увидел тебя с автоматом, труханул, а ты всего лишь мозгляк с ежиком на башке, небось и стрелять не умеешь!

– Что, торопился убегать и сорвался? – стал допрашивать киллера «важняк».

– Сам видишь! – огрызнулся тот.

– Кто меня заказал?

– Прыткий какой!

– Не скажешь?

– Нет.

– Зря. Скажешь – тебя в больнице будут охранять как ценного свидетеля. Нет – обычный сержант будет возле твоей палаты дремать. И до суда не доживешь, – пригрозил Турецкий.

– Шантажируешь? – погрустнел киллер.

– Рисую реальное положение вещей.

– Потом нарисуешь. Сейчас «скорую помощь» вызывай.

– А ты не убежишь?

– Как? – улыбнулся через силу киллер.

Когда киллеру оказали первую медицинскую помощь и увезли в тюремную больницу, а следователю Турецкому залепили царапину на ухе пластырем, в кабинет к Турецкому решительно вошел Меркулов.

– Привет, Костя! Пришел навестить раненого?

– Да! – без улыбки заметил Меркулов. – Это немного веселее, чем прощаться с усопшим!

– Ну, Костя, что за упаднические настроения? Обычный трудовой режим… – улыбнулся Турецкий.

– Нет уж! Хватит! – хмыкнул Меркулов.

– Что – хватит? – не понял «важняк».

– Работать хватит! Володьку вынули из камеры?

– Да.

– Ну и где он теперь?

– Полагаю – девушки, фрукты, вино… – улыбнулся Турецкий.

Меркулов выпалил несколько непечатных выражений и только после этого перевел дух.

– Да, Константин Дмитриевич, не знал я, что вы можете так с подчиненными разговаривать!

Меркулов покачал головой.

– Саша, не хорохорься. Искал я Володю Яковлева, хотел собрать нас всех, как говорится, на семейно-дружескую пирушку по случаю избавления его из узилища. Дома его нет. На службе – тоже нет. Уже два дня пропадает где-то вместе с молодыми своими помощниками…

– Может, там и пропадают, где фрукты…

– Не надо, знаю я вас! Ты, кстати, не с ними заодно?

– Что ты! Знаешь ведь, я с Володей, после того, как его освободили, не виделся!

– Могли и созвониться, – ворчливо заметил Меркулов.

– Не созванивались, клянусь!

– Ладно, юный пионер! Вот что я решил: тебя я отправляю в отпуск после ранения, а дело это передаю следователю Могилинцу.

– Погоди, Костя…

– Молчать! – рявкнул с неожиданной силой Меркулов.

– Но…

– Никаких «но»! Если я потеряю тебя, с кем же я останусь в этом гадюшнике, а? С кем?

– Хорошо, Костя, уговорил. Так и быть, завтра напишу заявление…

– Сегодня. Сейчас. А я оформлю приказ об отпуске с сегодняшнего числа.

– Где это тут была моя ручка…

– Возьми мою.

Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, затем Турецкий послушно сел и сказал:

– Хоть убей меня, Костя! Пока дело не доведу до конца, ни в какой отпуск не пойду!

Когда в кабинет следственного изолятора ввели на допрос Ангелину Иванову, Турецкий отметил, что она выглядит хуже со времени последней встречи.

– Ну что, Ангелина Николаевна, сегодня в наших отношениях наступил решающий день, – сурово произнес Турецкий. – До этого дня время терпело. И вы давали следствию по кусочку информации об этом деле. Хватит крутить и играть в смертельную для вас игру. Где пленка? Или что с ней? На даче Шатохина ее не было. Вы даже расстались с фотографией, сделанной с этой пленки, и, надо сказать, таким образом помогли следствию, но время для себя вы не выиграли. Уверяю вас, если сегодня вы не скажете мне, где пленка, последствия для вас могут быть самые непредсказуемые. На сделку с вами я, конечно, никогда бы не пошел, но зла я вам более того, что с вами уже приключилось, не желаю. Итак, в последний раз взываю к вашему благоразумию, Ангелина Николаевна, представьте следствию видеокассету, которую скрытой камерой отснял ваш покойный муж в Германии.