Читать книгу "Троянская лошадка - Андрей Дышев"

Меня снова распирала злая сила. Что за метаморфоза? Орган, который вырабатывает чувства, не атрофировался? Еще совсем недавно я клялся себе, что вычеркну Ирэн из своего сердца. А сейчас она волнует меня больше жизни! Но это потому, что я люблю справедливость, только и всего! Ирэн обманула меня, разыграла передо мной комедию – этого я ей не прощу. Но огульно обвинять ее в том, что она вместе с Лобским проворачивает гнусные делишки, не позволю никому! Никто не имеет права приписывать ей чужие грехи! У нее и своих достаточно! Нечего зря чернить девчонку.

– Уговорил, – сказал я. – Давай погоняемся за Акуловым. Но с Симбуа потом – ящик водки!

Глава 33Конец света

Я всегда с удовольствием смотрю на людей, фанатично преданных своей работе. Морфичев был из их числа. Правда, мне непонятны были мотивы, которые заставляли его рисковать собой, я даже предположительно сказать не мог, какая выгода обломится нашей стране, если Симбуа останется у власти. На мой непосвященный взгляд, заинтересована в этом была лишь бывшая жена Крота, которой не могло не льстить положение второй леди государства. Как бы то ни было, Морфичев был отчаянно смел и шел к своей цели напролом. Памятуя, как дотошно он готовил меня к Игре, я ожидал подробного инструктажа с последующими учениями на местности и детальной отработкой взаимодействия. Но ничего подобного не произошло. Морфичев молчал, когда мы перелезали через забор и когда быстро шагали по центральной улочке лагеря. Тогда я мягко поинтересовался, какая передо мной стоит задача. На что Морфичев лаконично ответил: «Та же, что и передо мной».

Сказав это, он без предупреждения свернул на площадку, где бойцы обслуживали технику. Наглый и уверенный вид всегда действует на людей магически. Никто не остановил нас и не крикнул нам, пока мы не дошли до начищенного до блеска бронетранспортера. Только тогда какой-то малорослый начальник с громкими воплями подскочил к нам. Мне понравилась реакция на это Морфичева. Он обернулся и посмотрел на начальника столь уничижительно, с таким глубоким и безусловным презрением, что тот на мгновение опешил и заткнулся. Морфичев занес ногу, чтобы встать на колесо и подняться на броню, но начальник, придя в себя, схватил его за руку. Безо всяких раздумий, с чувством ответственности за выполняемую работу, Морфичев послал свой кулак в челюсть начальника. Я последовал его примеру и последовательно приложился кулаком к двум физиономиям, которые были ко мне ближе всего.

И тут началось! Вся повстанческая братва одновременно заголосила и кинулась на нас, размахивая промасленными тряпками и гаечными ключами. Морфичев нырнул через люк на водительское сиденье и запустил двигатель. Я задержался на броне, отбиваясь ногами от десятков рук, которые пытались стащить меня на землю. Морфичев надавил на акселератор. Машина дико взвыла и дала задний ход. Раздались вопли – кому-то отдавило колесом ногу. Где-то рядом прогремела автоматная очередь. Я съехал в люк головой вперед.

– В медицинский пункт давай! – крикнул я.

– Что?! Какой еще медицинский пункт? Тебя ранило?

Морфичев обеими руками вращал руль, навалившись на него грудью. В утробе машины пахло гарью, смазкой. Раскачивались ручки перископов и крепежные ремни. Я тер глаза. Мне казалось, что в лицо бросили горсть песка.

– Надо забрать Марго!

– Кирилл, у нас нет времени!

– Ее нельзя здесь оставлять!

Морфичев выругался, но все же круто вывернул руль и дал газу. Я повалился на ящики с пулеметными лентами и едва не снес головой ручку вращения башни. Когда добрался до переднего сиденья и посмотрел через бронированное окошко, бронетранспортер уже мчался по дороге между рядов колючей проволоки и глухих заборов. На каждом ухабе его подбрасывало, и с грохотом подпрыгивали ящики, инструменты, каски, валяющиеся повсюду… Не притормаживая, Морфичев съехал с дороги и разнес в щепки деревянную ограду, придавил кусты, ломая их многотонной тяжестью колес, и остановился у мутного окошка медицинского пункта. Я выскочил на броню, прыгнул на горячий передок и выбил окно ногой. Согнувшись в три погибели, забрался внутрь дома. Запах карболки, пожелтевшие стены, койки…

– Марго!

У меня екнуло сердце – в первое мгновение мне показалось, что девушки здесь нет. Но тотчас скрипнула ржавая панцирная сетка, взметнулось рваное одеяло, и Марго растерянными глазами уставилась на меня.

– Кирюша! – восторженно завопила она, вскакивая с койки, кинулась на меня, схватила за уши и принялась покрывать мое лицо поцелуями. – Как хорошо, что ты пришел! А мне было так тоскливо, так одиноко, что я даже плакала!

Я схватил ее на руки и поставил на подоконник.

– Быстро в окно!

Бронетранспортер нетерпеливо выл мотором, словно аварийная сирена ему подвывал сигнал. Марго прямо с подоконника прыгнула на броню.

– Как здорово! Что ты затеял? А я думала, что все, Игра закончена и ты уехал, меня бросил. Это что, танк?

Откуда-то прогремела автоматная очередь. Морфичев, высунувшись из люка, обложил нас матом. Я схватил Марго за волосы и, насколько можно было это сделать вежливо, пригнул ее голову к люку – так несмышленому котенку показывают миску с молоком. С треском ломая остатки забора, машина задним ходом выехала на дорогу. Марго рухнула через люк прямо на голову Морфичеву. Я сорвал с крепежей пулемет и, высунувшись из люка по пояс, начал поливать длинными очередями придорожные кусты. Машина, оставляя за собой глубокие отпечатки на сырой глине да сизый дым выхлопов, стремительно набирала скорость и неслась на ворота пропускного пункта. Бойцы повыскакивали из окопов и, размахивая автоматными стволами, выбежали на дорогу, будто собирались защищать ворота собственными телами. Я дал короткую очередь поверх, и они сразу кинулись врассыпную, повалились на землю, и остались видны только их каски, похожие на болотные кочки.

Удар! Ворота, сорвавшись с петель, разлетелись в разные стороны. Бронетранспортер вырвался на волю и, раскидывая во все стороны комки глины, помчался среди чайных кустов. Сзади началась беспорядочная стрельба. Я нырнул в люк. Нутро машины было заполнено смрадом выхлопных газов и пылью. Марго схватилась за ручку перископа, уперлась лбом в резиновый валик и прильнула к призме. Она следила за тем, что происходит снаружи с таким азартным напряжением, как если бы смотрела по телевизору боевик с любимым актером в главной роли.

Дорога свернула в лес, и Морфичев сбавил скорость. Теперь можно было отпустить скобы, не рискуя разбить себе голову. Внутри машины стало темно. Марго оторвалась от перископа. Выражение на ее лице можно было расшифровать как «хорошо, но мало»; она явно была не прочь еще погонять по лагерю, сшибая заборы, ворота и изгороди. Теперь ее внимание перекинулось на детали бронетранспортера. Она трогала все, что выступало за пределы брони, пыталась провернуть рукоятки башни и углового прицеливания пулемета, нажимала на кнопки электроники, ночного видения и, наконец, потянула пальцем спусковой крючок. Башенный пулемет с оглушительным лязгом выстрелил куда-то в небо. Морфичев, не отрываясь от управления, вскинул над головой кулак.