Читать книгу "Кузен Понс - Оноре де Бальзак"

— В конце концов кушать каждому хочется. И как сказал наш великий Беранже:

Овечки бедные, всегда вас будут стричь.

И, не желая поддаваться умилению, он громко пропел этот политический афоризм.

— Распорядитесь, чтоб подали карету! — сказал он рассыльному.

И вышел из театра.

— На Ганноверскую улицу, — приказал Годиссар кучеру.

В нем снова заговорил честолюбец! В мыслях он уже заседал в Государственном совете.

А повеселевший Шмуке тем временем покупал цветы и пирожные для топинаровских детишек.

— Я угошшаю пирошним! — сказал он, улыбаясь.

Это была первая улыбка за три месяца, и при виде этой улыбки всякий содрогнулся бы от жалости.

— Я угошшаю з одним усльовием.

— Вы очень добры, сударь, — сказала мать.

— Я хотшу, штоб девотшка менья поцельоваль и вплель цвети в коситшки, а коситшки польошиль вокруг голови, как носят у нас немецкие девотшки.

— Ольга, слышишь, что велел господин Шмуке... — строго сказала капельдинерша.

— Не ругайте на мою миляю немецкую девотшку! — воскликнул Шмуке, для которого в этой девочке воплотилась его родная Германия.

— Все добро куплено и едет сюда на горбу у трех носильщиков! — возгласил Топинар, входя.

— Вот, голюбшик, двести франков, — сказал немец, — заплятите за все... Какая у вас слявная хозяйка, ви на ней шенитесь, правда? Я дам вам тысятшу экю... Девотшке тоше будет приданое в тысятшу экю, полошите на ее имя. А ви теперь будете не лямповшиком... ви будете кассир...

— На место папаши Бодрана, это я-то?

— Да.

— Кто вам сказал?

— Господин Годиссар!

— Да с такой радости я с ума сойду! Вот в театре будут злиться, а, Розали, как ты думаешь? Да нет, не может этого быть! — воскликнул он.

— Нельзя, чтоб наш благодетель жил на чердаке...

— Затшем об этом говорить, сколько мне шить осталось! Отлитшно прошиву, — сказал Шмуке. — Просшайте, я буду пойти на кладбище посмотреть, как там Понс... Закашу цветов на могильку!

Все это время г-жа Камюзо де Марвиль пребывала в большом волнении. У нее в доме состоялось совещание между Фрезье, Годешалем и Бертье. Нотариус Бертье и поверенный Годешаль считали, что завещание, составленное двумя нотариусами в присутствии двух свидетелей, опротестовать невозможно, тем более что Леопольд Аннекен сформулировал его в очень точных выражениях. Честный Годешаль полагал, что если теперешнему поверенному и удастся обмануть старика музыканта, то рано или поздно кто-нибудь все равно откроет ему глаза, всегда найдется адвокат, который, желая сделать карьеру, прибегнет к такому великодушному и гуманному жесту. Итак, оба юриста попрощались с супругой председателя суда и посоветовали ей не очень-то полагаться на Фрезье, о котором они, разумеется, уже навели справки. А Фрезье, воротившийся после наложения печатей, строчил тем временем вызов в суд, сидя в кабинете председателя суда, куда г-жа де Марвиль увела его по совету обоих юристов, ибо они не пожелали высказать в присутствии Фрезье свое мнение, которое сводилось к тому, что председателю суда не следует путаться, как они выразились, в такое грязное дело.

— Где же, сударыня, ваши поверенные? — спросил бывший мантский стряпчий.

— Ушли. А мне посоветовали отказаться от этого дела! — ответила г-жа де Марвиль.

— Отказаться, — повторил Фрезье, с трудом сдерживая злобу. — Вот, сударыня, послушайте...

И он прочитал вслух следующий документ:

— «По прошению господина и пр. и пр. (опускаю следующее за сим формальное пустословие).

Принимая во внимание, что господину председателю суда первой инстанции было вручено завещание, составленное мэтром Леопольдом Аннекеном и Александром Кротта, парижскими нотариусами, в присутствии двух свидетелей, господ Бруннера и Шваба, иностранноподданных, проживающих в Париже, и что согласно этому завещанию покойный господин Понс отказал все свое состояние некоему господину Шмуке, немцу по происхождению, нанеся тем самым ущерб истцу, своему естественному и законному наследнику.

Принимая во внимание обязательство истца доказать, что завещание составлено с целью присвоить себе наследство нечестным путем при помощи разных противозаконных происков; обязательство весьма уважаемых лиц засвидетельствовать не раз высказанное намерение завещателя оставить все свое состояние мадмуазель Сесиль, дочери упомянутого выше господина де Марвиля, принимая во внимание, что завещание, признать недействительность которого требует истец, было получено путем насилия над волей завещателя, находившегося в состоянии болезни и умственного расстройства.

Принимая во внимание, что господин Шмуке, дабы присвоить себе наследство, насильственно держал завещателя взаперти, не допускал к нему родственников и, получив желаемое, проявил черную неблагодарность, возмутившую всех жильцов дома и обитателей квартала, которые, придя отдать последний долг привратнику того дома, где квартировал покойный завещатель, случайно оказались свидетелями этой черной неблагодарности.

Принимая во внимание, что господам судьям будут представлены еще более веские доказательства, которые в данный момент выясняются истцом,

я, нижеподписавшийся судебный пристав и пр., и проч., и проч., от имени вышеупомянутого просителя просил вызвать в суд господина Шмуке и предложить ему явиться в первую камеру суда, дабы быть официально оповещенным, что завещание, составленное в присутствии нотариусов Аннекена и Кротта, с явным намерением присвоить нечестным путем наследство, будет рассматриваться как недействительное и не имеющее силы, кроме того, я опротестовал от имени того же истца признание господина Шмуке единственным наследником, предвидя, что истец может таковому признанию воспротивиться, как он и противится, что видно из прошения, поданного сего дня, сего месяца господину председателю суда и опротестовывающего введение в наследство, о чем ходатайствовал вышеназванный господин Шмуке, коему послана копия сего, причем судебные издержки...» и т. д.

— Я, сударыня, этого человека знаю, дайте только ему получить мое любовное послание, он сейчас же пойдет на мировую. Он обратится за советом к Табаро. А Табаро посоветует ему принять наши требования. Вы согласны выплачивать ему тысячу экю пожизненно?

— Ну, конечно, я была бы рада уже сейчас выплатить ему первый взнос.

— Не пройдет и трех дней, как все будет улажено... Вызов в суд он получит еще не оправившись от первого горя; бедняга очень о Понсе горюет. Он тяжело переносит эту потерю.

— А прошение о вызове в суд можно взять обратно? — осведомилась супруга председателя.

— Ну, разумеется, сударыня, отказаться никогда не поздно.

— Хорошо, сударь, — сказала г-жа Камюзо. — Действуйте смело! Обещанное вами наследство стоит того. Да, между прочим, с Вителем я договорилась, но вы уплатите ему за то, что он выйдет в отставку, шестьдесят тысяч франков из понсовского наследства... Вы сами видите, дело того стоит...