Читать книгу "Бей или умри - Софья Валерьевна Ролдугина"

таким жаром, что Тейт даже поинтересовался осторожно, не о моих ли родичах речь.

Кино, сериал, продолжение знакомого сюжета с обожаемыми героями… Это был привет из прошлой жизни. Как шоколад: фантастически вкусный, но ненужный уже, ценный только из-за ностальгических чувств.

Я совершенно точно помнила, что сморило нас там же, за столом, на мягких подушках. Но очнулась уже под утром рядом с Тейтом – от собственного шёпота:

– Только не умирай, пожалуйста…

Щёки стягивало – кажется, я плакала во сне. Сонно прищурившись, рыжий перевернулся и обнял меня так крепко, что стало больно дышать, и дурные мысли постепенно отступили.

Да, прошлое – это важно, без сомнений. Оно во многом определяет дальнейшую жизнь. Но, в конце концов, мне ведь всего лишь надо сделать так, чтоб у Тейта и мысли не возникло уничтожить мир, где есть я.

Где есть мы.

Не так уж сложно…

– Ты сегодня странная, – задумчиво произнёс Тейт, приподнявшись на локте.

Рыжие волосы дыбом стояли, тёмные глаза отсвечивали по-звериному, уходя в красноту. Скорее жилистый, чем мускулистый; среднего роста по стандартам моего мира и коротышка в Лагоне… Он был очень, очень сильным. Нашёлся бы внешний враг, способный его уничтожить? Вряд ли. Но вот изнутри… Взрывчатка была вшита в него уже на этапе сборки – в гены, в психику, и никакая магия не смогла бы её изъять.

Я глубоко вздохнула – и снова уткнулась ему в плечо. В такие моменты, когда уныние кусает за пятки, здорово помогает физическая близость, но…

– Шрахов резонанс, чтоб он провалился, – вздохнула я и дунула ему в шею. – Я тебя люблю.

Тейт мрачно засопел.

– Резонанс… А может, он того? Сам установился, ну?

Губы у меня пересохли; я рефлекторно облизнулась – и медленно откинулась на подушки и покрывала, утягивая за собой рыжего. Кажется, мы собирались поцеловаться, возможно, даже успели… Раз двадцать. А потом в ментальном плане раздалось слабое, но отчётливое вяканье о помощи.

Романический флёр как ветром сдуло. Мы с Тейтом ошалело уставились друг на друга.

– Дядя Эрнан. Ему плохо, – прошептала я.

Взгляд у Тейта сделался виноватым.

– Наверное, не надо было в шергу листья с побережья добавлять. И ягоды сушёные заворачивать в лепёшку… Но ты-то их ела, и ничего!

Мы оделись и спустились быстро, как по тревожной сирене в пожарной части, однако Эрнан всё равно успел отключиться. Чудо, что он вообще нас дозвался – температура зашкаливала, горло опухло так, что едва можно было дышать. Пока я лихорадочно пыталась сделать хоть что-то своей крохотной ступенью биокинеза, Тейт помчался за помощью, и меньше чем через час вернулся в сопровождении Кагечи Ро и ещё какой-то девчонки, видимо, ученицы из той же мастерской. Диагноз они поставили почти сразу: «хлябь», то есть что-то вроде простуды. Болезнь считалась не особенно тяжёлой, местных магов лекарства ставили на ноги уже к вечеру.

Проблема заключалась в том, что на традиционные лагонские препараты организм Эрнана отреагировал как на отборный яд.

Через несколько часов в тесной комнатке заседали четверо подмастерьев из разных мастерских и сообща решали, как спасать моего дядю. Оттёртый в угол Кагечи Ро меланхолично смешивал целебную микстуру. Из шеи у Эрнана торчали розоватые трубки, облегчающие дыхание.

– Может, Оро-Ича позвать? – шёпотом спросила я Тейта. Тот резко дёрнул головой:

– Нет, пока рано. Он и не придёт. Вот если его добыча умирать будет…

Я прикусила язык, сдерживая ругательства. Обнадёживало лишь то, что дядино состояние уже хотя бы не ухудшалось, а временами жар даже спадал. Тейт сидел рядом со мной и травил жуткие байки про то, как добыча из другого мира частенько не доживала до прибытия, собственно, в Лагон – незнакомая пища, айры, хвори… Странным образом это действовало успокаивающе, наверное, потому что нельзя бояться слишком много – устаёшь. И ещё я задумалась над тем, что в своё время мне повезло: благодаря начальной ступени биокинеза организм худо-бедно отторгал вирусы и бактерии. Впрочем, я и дома почти никогда не болела, а вот Эрнан регулярно сваливался с простудой. Мама неизменно тогда срывалась из лаборатории, за пару часов возвращала его в социум, хоть и изрядно побледневшего и осунувшегося, и с торжеством заявляла, что теперь от этого штамма у него-де иммунитет… что никак не мешало Эрнану через несколько месяцев снова слечь.

Лагонские бактерии, видимо, оказались особо злыми и упорными, потому что на сей раз он полностью выздоровел только через восемь дней. Полтора десятка незнакомцев из ложи созидающих совершенство, которые провели у нас больше недели, наконец-то разошлись. На выходе некоторые из них передавали другим перламутровые стекловидные лепестки, считающиеся здесь за деньги.

– Они спорили, – довольно сообщил Тейт, наклонившись к моему уху. – Вообще подмастерья дорого берут за свою работу, ну, если у тебя с ними заранее договора нет. Типа ты как пособие к ним ходишь, или едой делишься, или ещё как помогаешь, а они лечат. Но вот если слух пустить, что есть тут, в Лагоне, один трудный случай, и никто справиться не может, всем типа слабо… Смекаешь?

Я прыснула со смеху.

– Ты прирождённый манипулятор.

– Не-е, – протянул он со вздохом. – Это меня Ингиза научил. Точнее, я смотрел, как все делали, что он хотел, даже когда он вот так прямо не просил. И тоже так захотел уметь.

Сказал – и бросил на меня взгляд искоса, проверяя реакцию. Точно болотистую почву прощупывал…

– Тебе легче стало о нём говорить? Об Ингизе?

Тейт неопределённо дёрнул плечом и уставился вдаль. День только начинался, и он обещал быть жарким: небо, ясное, ярко-синее, словно излучало тепло, и воздух над влажными после дождей зарослями дрожал – клубилось марево. В вышине беззвучно носились айры с зеленовато-прозрачными крыльями, похожие на птиц. Рваные, аритмичные движения завораживали взгляд; начинало постепенно клонить в сон. Сильно пахло солёной водой, так, что, кажется, обогнёшь холм – и выскочишь к побережью… Ольфакторные галлюцинации, или я просто успела соскучиться по океану?

– Наверное, потому что у меня будто появилась семья, – произнёс вдруг Тейт, когда я уже не ждала ответа. – Сначала ты. Потом этот твой Эрнан Даймонд. Он твой дядя, ну, но всё время смотрит и говорит так, будто знает меня до костей. Он тогда рассказывал про эти ваши… фильмы, да? А я слушал даже спрашивать не хотелось, что за фильмы такие, потому что – да какая разница? И Маронг с Лиорой, и Лао, и Итасэ даже… У меня всегда друзей было полно. Но как-то не так. Понимаешь?

Не глядя, я нашла его руку