Читать книгу "История США от глубокой древности до 1918 года - Айзек Азимов"

среди своих соотечественников. Например, это было одной из претензий к Георгу III, упомянутых в Декларации независимости. И действительно: набор в американскую армию увеличился, так как американцы возмущенно рвались воевать с иностранными наемниками.

Надо признать, что гессенцы были хорошими солдатами и не устраивали особых зверств, а в случае пленения с ними обращались неплохо. На самом деле многие из них остались в стране после окончания войны и стали гражданами Америки.

Борьба за Нью-Йорк

Генералу Вашингтону в Нью-Йорке было некогда обсуждать такие вопросы, как иностранная помощь или независимость. Он ждал британскую армию, не сомневаясь в том, что она должна прийти.

И она пришла. Через три месяца после ухода из Бостона Хау привел свою армию к Нью-Йорку, где он мог рассчитывать на то, что антибританские настроения среди населения будут гораздо менее сильными, чем в Бостоне.

2 июля 1776 года, как раз когда конгресс принимал Декларацию независимости, Хау высадил 10 000 солдат на Стейтен-Айленде, не встретив никакого противодействия. Брат генерала Хау, адмирал Ричард Хау, прибыл спустя десять дней с сильным отрядом военных кораблей. Дополнительные подкрепления под командованием Генри Клинтона и Чарльза Корнуоллиса прибыли от Чарлстона (который они безуспешно атаковали) 1 августа.

Итак, к августу под командованием Хау находилось 32 000 обученных солдат, в том числе 9000 гессенцев. У Вашингтона было всего 18 000 человек, да и те были плохо обученными временными солдатами. (Американцы, не привыкшие к длительным военным действиям и постоянно думающие о своих фермах и оставленных дома семьях, записывались в армию всего на несколько месяцев. К тому времени, когда их удавалось хоть как-то вымуштровать, срок их службы заканчивался. Текучесть была ужасающей, и под командованием Вашингтона в реальности никогда не было столько человек, сколько значилось в бумагах.)

Вашингтон понимал, что Нью-Йорк придется сдать, если Хау захватит высоты Бруклин-хайтс, расположенные на противоположном берегу Ист-Ривер. Поэтому он оставил треть своих сил на том берегу реки в попытке остановить британцев.

Между 22 и 25 августа Хау переправил 20 000 человек через пролив Нэрроуз в тот район, который сейчас называется Бруклином. (То, что последовало за этим, обычно называют Битвой при Лонг-Айленде, и, строго говоря, она проходила действительно на Лонг-Айленде. Однако бои шли на западной части острова, где сейчас находится Бруклин, так что современникам было бы понятнее, если бы ее называли Битвой при Бруклине.)

Американцы неразумно разместили свои силы к югу от укреплений Бруклин-хайтс и тем самым позволили вести бой на открытой местности, где не могли рассчитывать на победу. 27 августа британцы атаковали их позиции. Завязалась жаркая схватка на поросших лесом холмах Флэтбуш, когда британский отряд, двигавшийся в восточном направлении, вышел прямо в тыл американским силам, которым пришлось отступить на Бруклин-хайтс. Обе стороны потеряли около 400 человек убитыми и ранеными, однако британцы захватили в плен 1200 человек, и только половине американцев удалось добраться до безопасного места на высотах.

Следующим шагом при обычном порядке вещей стал бы проведенный Хау штурм высот. Убедительная победа, наверное, сломила бы дух армии Вашингтона и нанесла делу независимости огромный ущерб.

Однако тут восстал призрак Банкер-хилла. Хау не смог заставить себя отправить своих людей вверх по склону под огнем американцев. Вместо этого он приготовился к осаде Бруклин-хайтс, намереваясь уморить американцев голодом.

Однако Вашингтон решил, что в Бруклине он сделал все, что можно было. Его солдаты сражались с численно превосходящим противником настолько хорошо, насколько этого можно было ожидать, и новые жертвы были ни к чему. Отказ Хау от штурма высот сам по себе был победой. Он показал, что теперь британцы уважают американцев, чего они не делали до Банкер-хилла, — и этого было достаточно.

Поздно вечером 29 августа Вашингтон приказал оставить Бруклин-хайтс, что и было сделано без потерь. На следующий день британцы обнаружили, что стоят перед пустым местом.

«Конечно, потеря возвышенности Бруклин-хайтс означала, что удержать город Нью-Йорк будет нельзя, но какое-то время Хау медлил с атакой на остров Манхэттен, ибо даже тогда, спустя два месяца после подписания Декларации независимости, все еще надеялся на мирное урегулирование.

Во время битвы при Бруклине Хау захватил в плен генерала Джона Салливана (род. в Сомерсуорте, Нью-Гэмпшир, 17 февраля 1740 года) и теперь использовал его в качестве посла. Салливан отправился с посланием от Хау, в котором предлагалось провести переговоры о мире.

Конгресс пошел ему навстречу. Три человека, подписавшие Декларацию независимости, — Бенджамин Франклин, Джон Адамс и Эдвард Ратледж (род. в Чарлстоне, Южная Каролина, 23 ноября 1749 года) — согласились рискнуть и отправиться на Стейтен-Айленд, оказавшись в руках британского генерала, в глазах которого они были изменниками. 6 сентября они встретились с Хау, который был сама любезность.

Однако это ничего не дало. Хау объяснил, что никакого обсуждения быть не может, пока американцы не согласятся аннулировать Декларацию независимости. Делать это было слишком поздно. От независимости отказаться было невозможно, так что переговоры оборвались. Разочарованный Хау начал подготовку к оккупации города Нью-Йорка.

15 сентября он перевез войска через Ист-Ривер в бухту Кипа на восточном берегу Манхэттена, далеко к северу от города, который в то время располагался на южной части острова. Он надеялся запереть армию в южной части, вынудив к сдаче.

Этого ему сделать не удалось. Хотя у Вашингтона не хватало сил, чтобы одерживать победы, и хотя он не был гениальным военачальником, он был умен и осторожен, а порой эти качества были почти не хуже гениальности. Он предвидел действия британцев и, оставив город, отступил в северную часть острова, где укрепил холмы Гарлем-хайтс.

Хау последовал за ним, но опять, после неубедительной стычки, не пошел на прямой штурм. Его снова преследовало видение Банкер-хилла.

В течение месяца Вашингтон оставался на Гарлем-хайтс, пытаясь предугадать следующий шаг британцев, — и в течение месяца Хау оставался в Нью-Йорке, пытаясь решить, каким должен быть этот шаг.

Именно в этот период произошел инцидент, сам по себе не слишком важный, но занявший почетнейшее место в американском фольклоре. Он был связан с Натаном Хейлом (род. в Ковентри, Коннектикут, 6 июня 1755 года), школьным учителем, который участвовал в осаде Бостона и получил звание капитана. Теперь он вызвался провести разведку в тылу британцев. Его обнаружили, захватили в плен и приговорили к повешению 22 сентября 1776 года.

Хейл окончил Йельский университет и, возможно, читал «Катона» Джозефа Аддисона — пьесу, опубликованную за шестьдесят лет до этого, — о римском патриоте, который погиб, упорно сражаясь за свободу своего города. У Аддисона этот герой говорит: «Жаль, что можно умереть лишь раз, страну