Читать книгу "Порочные занятия - Сигги Шейд"

вверх и вниз по моему телу.

— Добро пожаловать в семью, Хедвига.

У меня по коже пробегают мурашки, и я внезапно осознаю, что моя юбка слишком короткая, майка слишком прозрачная, еще и без колготок.

Вид не такой уж развратный, но по тому, как он поздравляет сына, видно, что он не полностью разделяет религиозные убеждения Одина.

— Феникс, — отступаю назад, натыкаясь на Одина, который нежно кладет руку мне на плечо.

— До церемонии вы с мои племянником воздержитесь от добрачного секса.

— Но я не выйду за него.

— Не трать время зря на споры, — с ухмылкой говорит отец Вира.

Я зажимаю рот. Он прав. Между сегодняшним днем и концом учебного года достаточно времени, чтобы выскользнуть из этой договоренности.

Отец Вира обнимает сына за плечи и идет вперед, оставляя меня позади с Одином. Я оглядываюсь назад, на процессию людей, на стражников у ворот.

Без телефона или удостоверения личности я не могу покинуть кампус и не могу найти или даже связаться с профессором Сегалом.

— Почему ты не хочешь выйти за моего племянника? — спрашивает Один.

— Он едва ли друг для меня, — бормочу я. — А я была так пьяна в ту ночь, что ничего толком не произошло.

Его взгляд замораживает часть моего лица, сводя на нет солнечное тепло на коже. Похоже, он хочет, чтобы я уточнила.

— Можно подумать, что у такого важного человека, как вы, забот мало.

В тот момент, когда эти слова срываются с моих губ, я вздрагиваю.

К этому времени папа схватил бы меня за горло и прорычал что-нибудь угрожающее, но Один настолько хладнокровен, что его взгляд даже не дрогнул. Тишина между нами растягивается, и боль в груди усиливается вместе с волнением в животе.

Я должна выбраться отсюда и найти профессора Сегала.

— Ты, кажется, необычайно привязана к своему похитителю.

Мои губы сжимаются. Как, черт возьми, он прочитал мои мысли?

— Финансы и бухгалтерский учет — мой любимый предмет.

— Тогда ты идеально впишешься в нашу организацию, потому что ни один из моих братьев не умеет считать, — говорит он.

Черт.

Я не собиралась продавать себя как бухгалтера уголовного бизнеса, а также как невесту. У меня на кончике языка вертится сказать Одину, что у меня было много дикого, извращенного секса с другим мужчиной, но он может потребовать имя.

Профессор Сегал накопил достаточно обид на семью Бестлэссон. Я не хочу давать Одину повод убить его.

Прогулка по кампусу необычайно тихая: студенты сворачивают с дороги, чтобы избежать Одина и его брата.

По моим подсчетам, четверть здешних людей связана с организацией Бестлэссона.

— Есть новости от отца? — спрашивает Один.

— Нет, с тех пор как он исчез, даже записки не оставив, — отвечаю я.

Он кивает.

— Я прослежу, чтобы вы с ним провели некоторое время вместе перед свадьбой.

Блять.

Когда Вир, наконец, обнимает отца за талию, я знаю, что он оставил все надежды стать музыкантом и, вероятно, даже согласится на этот фарс с женитьбой.

— Что, если Вир переспал с кем-то еще после меня или даже раньше? — выпаливаю я.

— По словам его друзей, ты была единственной.

Черт.

— Но если он…

— Свадьба состоится, — стальным голосом говорит Один. — А если камеры слежения поймают тебя и моего племянника за шалостями, я прикажу охранникам провести вас обоих к ближайшему священнику.

Один провожает меня до квартиры, потому что он из тех джентльменов, которые никогда не оставят девушку в затруднительном положении, но без колебаний заманят ее в ловушку нежелательного брака.

Стук в черепе возвращается. Я не могу позволить ему уйти, думая, что я соглашусь на эту свадьбу.

Я набираю код доступа в квартиру и жду жужжания механизма. Это так глупо, но если я не скажу ему что-нибудь совершенно отталкивающее, то либо окажусь в бегах, либо попаду в ловушку жизни еще хуже, чем та, что была у меня с папой.

— Мистер Бестлэссон?

— Один, — говорит он, кивая.

Я резко втягиваю воздух и говорю первое, что приходит на ум.

— Что, если я занималась сексом с другими?

— Что?

— Их было так много… — я прикусываю нижнюю губу. — Не то, чтобы я вела счет. Просто я была так занята десятками мужчин, что даже не заметила внимания милого парня за моей спиной.

Его глаза сузились.

— Ты врешь.

— Нет.

Мой голос дрожит.

Я такая дерьмовая лгунья. Если я не скажу ему правду или что-то близкое к ней, то никогда не избавлюсь от него.

Расширив глаза, я встречаюсь с его жестким взглядом.

— Хорошо, я преувеличила насчет десятков мужчин, но я опускалась на колени и сосала огромные члены, какой-то парень даже засовывал бутылку мне в пизду и пил из моего «священного Грааля». Меня шлепали, били и пороли. И от подобного унижения я кончаю, а что говорить об анале…

Пустое выражение лица Одина заставляет мой желудок сжаться.

Я жду несколько ударов сердца, пока он отреагирует, но он продолжает смотреть.

— Скажем так. Я люблю секс и многое другое. Не только ваниль. Секс должен быть грубым, грязным и извращенным. Сходите в «Красную комнату» на Хай-стрит. Парень, работающий за прилавком, знает меня по имени. Я искала работу, а он пытался найти мне клиентов, чтобы я могла проводить двойные сеансы с профессиональной доминатшей…

— Хватит, — говорит он.

Я зажимаю рот.

Один шагает ко мне, и каждый волосок на шее встает дыбом. Мое дыхание становится быстрым и неглубоким, взгляд скользит вниз по его рукам, и вверх по его суровым чертам.

— Вы исключены из Университета королевы Марии, — говорит он.

У меня отвисает челюсть, и вся кровь отливает от лица.

— Что? Почему?

— Непристойное поведение и развращение одного или нескольких невиновных молодых людей, — уголки его губ с отвращением опускаются. — Я высоко оцениваю вашу честность, мисс Шталь, поэтому даю вам время до следующих выходных, чтобы собрать вещи.

Я задерживаю дыхание, ожидая, когда он уйдет, но он остается на месте.

Может, это блеф, и он хочет, чтобы я выболтала правду?

— Хорошо, — говорю я. — Но мне потребуется возмещение платы за обучение и аренду.

Его плечи немного опускаются. Я могла бы представить, что он выглядит разочарованным. Возможно, ему действительно был нужен способный финансовый менеджер для его организации.

— Теперь я понимаю, почему ваш профессор саботировал похищение, — говорит он.

Мой желудок дрожит. Я сказала слишком много?

— Что вы имеете в виду?

Не говоря ни слова, он возвращается к лифту.

Я вхожу в свою квартиру и прижимаюсь ухом к двери. Как только его шаги исчезают в коридоре, я на цыпочках иду