Читать книгу "Дурная кровь - Карина Сергеевна Пьянкова"

словно бы видел что-то другое, будто для него не существовало никаких опасностей.

      Он был беззащитен перед темной стороной Нового Орлеана. Он не мог себя никак защитить...

      Нет.

      Не позволю.

      Пусть даже он меня не любит — не позволю его убить.

      Если Юджин слаб, то я могу стать сильной. И спасти. Не только его, но и себя, и Кройца. Я всего лишь отвечу «да» на одно чрезвычайно соблазнительное предложение... И плевать, чем мне придется платить за силу.

      Нужно звать Ди... И я готова была звать Ди. И уже даже собиралась это сделать.

      Но тут музыкант поймал мой взгляд... и вдруг запел. Тихо запел на французском песню, которую я знала наизусть.

      -  Au clair de la lune,

      Mon ami Pierrot,

      Prête-moi ta plume

      Pour écrire un mot.

      Ma chandelle est morte,

      Je n’ai plus de feu;

      Ouvre-moi ta porte,

      Pour l’amour de Dieu.

      Этот голос был знаком мне... Голос из моего сна. Юджин никогда не пел при мне. Ни разу. Хотя все хвалили его голос. Теперь стало ясно почему: этот голос был так прекрасен... Так нечеловечески прекрасен...

      Нет. Лоа звать мне было не нужно...

      Все встало на свои места.

      Он никогда бы не стал встречаться со мной. Потому что для него это равнялось бы кровосмешению.

      Я смотрела в глаза Юджина, своей ожившей мечте... И не верила... Просто не верила в то, что все это по-настоящему... Но он так смотрел на меня... Сомнений быть просто не могло...

      Он... Это он пришел ко мне в комнату, чтобы стереть страшные воспоминания. Тот, кто может войти в любой дом без приглашения...

      Его ведь не Юджин зовут. Вовсе нет.

      Я помнила. Помнила то имя, что он назвал мне при первой встрече.

      Эжен.

      Он не Юджин. Эжен Дюпон. Брат Франсуа Дюпона. Гранд-мастер. Первый вампир Нового Света.

      Я смотрела в его глаза. Светлые. Прозрачные. Как у меня. И в них я видела все триста лет, которые он прожил. Эти триста лет делали его еще прекрасней, еще совершенней... Красота вечности.

      - Не бойся, Дюпон, мы выберемся. Я смогу тебя защитить, - хрипло прошептал пес, пытаясь подняться.

      Крис. Кристиан Кройц. Он тоже был чудовищем. Но не настолько чуждым, как Эжен Дюпон. Почему на моей стороне в Новом Орлеане только чудовища? Почему вокруг меня не было ни одного обычного человека? Будто бы их и вовсе не осталось в Новом Орлеане.

      Я хотела было сказать, что он уже может не волноваться... Но выдавать Гранд-мастера пока не хотела...

      - Я не боюсь, Крис, - еле слышно ответила я. - Ничего не боюсь. Ты только держись, ладно? Не умирай....

      Он взглянул на меня желтыми звериными глазами с вертикальными зрачками. Жуткое зрелище.

      - Я не умру.

      Кажется, пес не сомневался в своих словах... Он просто не видел себя со стороны. Не видел, каким измученным он выглядел...

      Господи, пожалуйста... Я не хочу его потерять!

      Вампиры явно потешались над нами, в особенности тот, что провозгласил себя принцем города. Но даже я понимала, что он сжульничал, натравив на Мэйсона своих подручных. За звание принца следовало сражаться один на один. И честно. Не так следовало получать власть над городом.

      - Что ж, - задумчиво протянул Картье, новый принц Нового Орлеана, - у нас есть девчонка Дюпонов и щенок Кройцев. Думаю, это веские аргументы для того, чтобы обсудить наши предложения и с Ковеном, и со стаей. Они на много пойдут ради своих детей.

      Один из лизоблюдов Лионеля Картье кивнул в сторону... Юджина. Нельзя было назвать Гранд-мастера, эту утонченную благородную смерть, таким простым именем. Нет. Эжен. Эжен Дюпон.

      - А что делать со смертным?

      Это было сказано таким тоном, что в их решении я уже даже не сомневалась. Ни единой секунды. Они хотят убить ненужного им пленника.

      Что ж, они об это наверняка пожалеют. И очень быстро.

      – Наверняка кто-то голоден, - пожал плечами Картье, растянув в улыбке все еще слишком привлекательные губы.

      Тетя Жаннет была права, когда писала, что прекрасное зло становится втрое отвратительней.

      Пес вцепился в мою руку. Наверняка подозревал, будто сейчас я устрою истерику.

      Но я не собиралась.

      Пусть попробуют его крови.

      Эжен Дюпон спокойно и чуть снисходительно улыбался. Он не собирался мешать глупцам убивать себя.

      Двое парней с дикими, почти безумными глазами бросились к Гранд-мастеру, надеясь утолить свою жажду. Один впился в шею Юджина. Другой — в запястье. Они были голодны и, думаю, их не так давно обратили, потому что эти вампиры больше походили на двух зверей, а не на людей.

      Поэтому они и не заметили, что их «жертва» не застонала от боли, не покачнулась... А потом уже стало поздно.

      Я хорошо запомнила: вампиры не могут пить кровь других вампиров. Мертвая кровь — яд.

      Лионель Картье с суеверным ужасом смотрел, как корчатся в конвульсиях новообращенные.

      – Кто?.. – хрипло спросил он у Эжена.

      Улыбка Гранд-мастера стала еще мягче. Он казался ангелом, сошедшим со старинной иконы. Ангелом с чертовски острыми зубами.

      - Qu'en penses-tu, mon enfant8?

      Я не понимала по-французски.

      А вот Картье понимал. И Кройц — тоже понимал. Поэтому, собрав последние силы, поднялся на ноги, схватил меня за руку и потащил прочь.

      Вампирам было не до нас...

      «Собаки ответят перед хозяином, если не встретят тигра». На этот раз хозяин оказался быстрее. И хозяин не собирался никого щадить, судя по крикам, что доносились до меня, пока мы с Кристианом выбирались из резиденции принца города.

      Потом здание и вовсе загорелось.

      Эжен Дюпон не мелочился: он собирался выжечь заразу с тела Нового Орлеана. В прямом смысле этого слова.

      ЭПИЛОГ

      Мы сидели вместе с Кройцем бок о бок, грязные, измученные, уставшие... Для надежности он меня еще и за руку взял, словно боялся, что я исчезну.

      Занимался рассвет.

      Резиденция принца города уже догорала. Тех вампиров, которых не убил огонь — убьет солнце. Но мне было все равно... Юджин... То есть, конечно, Эжен, выживет, тут нет сомнений. Все остальное