Читать книгу "Гимназистка. Клановые игры - Бронислава Вонсович"

Но Волкова мой тон ничуть не смутил. Подозреваю, что его не смутили бы и открыто ведущиеся боевые действия. Разве что щит выставил бы, не переставая улыбаться.

— А она вас?

— И она её, — непререкаемо бросила Оленька и незаметно потянула меня за руку. Действительно, момент для отступления выбран прекрасно: противник окружён со всех сторон и вынужден сдерживать порывы, чтобы не зарекомендовать себя в глазах мирного населения неуправляемым хищником. — Но имей в виду, если тебе нужна консультация, попроси Тамару. У неё прекрасно получается объяснять даже самым ту… непонятливым.

Тамара покраснела и испуганно попыталась скрыться за нашими спинами. Наверное, не захотела консультировать или посчитала свою квалификацию недостаточной.

— Я тоже могу объяснить, — Строгова храбро закрыла собой Тамару, а заодно и нас. — И по русскому языку, если вдруг есть такая необходимость.

— А почему это ты? — возмутилась Аничкова и на всякий случай взялась за рукав Волкова. — У меня по русскому языку успеваемость выше. Господин штабс-капитан, если вам нужен репетитор, лучше обращайтесь ко мне. Что вам может объяснить Строгова, если сама в последнем диктанте сделала две ошибки?

— Да разве это ошибки? Описки, — перешла в наступление Строгова. — А у тебя при сложении двух чисел каждый раз получается новый ответ. Господину штабс-капитану наверняка нужна комплексная подготовка, а не то, что ты можешь предложить.

Мы с Оленькой уже завернули за угол, а девушки продолжали решать, кто более достоин восполнять отсутствующие знания у так кстати появившегося военного, словно тот действительно в этом нуждался.

— Как ты девочек раззадорила, — заметила я. — И всего лишь одной фразой.

— Нужно знать, куда надавить, — ответила Оленька, но без должного энтузиазма. — Эх, не простит мне Саша сегодняшнего представления.

— Почему же, — неожиданно раздался голос прямо над нами, отчего Оленька подпрыгнула на месте и испуганно ойкнула, мне же, хоть с большим трудом, но удалось этого избежать. — Это было… познавательно. И проделано было элегантно, поэтому согласен забыть и не рассказывать тёте об этом досадном инциденте, если ты дашь возможность поговорить с Лизой наедине.

Казалось бы, в голосе Волкова не было даже угрозы, сплошное благодушие, но Оленька нахмурилась и ухватила меня за руку так, что я чуть не охнула. Давать возможность ненужной беседы она не собиралась, а если бы собиралась, я бы точно не стало пользоваться столь сомнительной возможностью.

— По-моему, мы уже наговорились на много лет вперёд, — заметила я, чуть тряхнув рукой, чтобы дать понять подруге, что у хомяков бульдожьей хватки быть не должно. — И вообще, угрожать девушкам некрасиво.

Оленька согласно кивнула и перехватила мою руку чуть выше и чуть слабее.

— Кому я угрожаю? — притворился Волков удивлённым.

— Кузине, что расскажете Анне Васильевне выдуманную вами ерунду.

— Лиза, не в моих правилах врать.

— Неужели? А вчера?

— А вчера я не делал ничего, чего обещал бы не делать.

— Вы вчера нарушали закон.

— Неужели? У Фаины Алексеевны ко мне претензий нет. Принимать успокоительное не запрещено. А если моё успокоительное возбуждающе действует на других, это не мои проблемы, — Волков хищно улыбнулся. — Лиза, мне кажется, этот разговор не для Ольгиных ушей. Или вы хотите выдать ей тайны клана? Учтите, Хомяковы весьма предприимчивая семья и могут использовать доверенные им секреты отнюдь не в мирных целях.

— Не лги, Саша! — возмутилась Оленька. — Мы никогда не использовали доверенные нам секреты во вред доверившему.

— А во вред клану доверившего? — вкрадчиво спросил Волков, явно на что-то намекая.

— На то была веская причина, — возразила Оленька.

— Вот и я о чём говорю, Лиза, — заметил Волков. — Если вы не хотите, чтобы ваши тайны, пусть и по веской причине, стали достоянием общественности…

— Они не стали достоянием общественности! — вспыхнула Оленька.

— Потому что мы пришли к компромиссу.

Однако, как всё непросто в отношениях Хомяковых и Волковых! Уверена, речь сейчас идёт об успешном сватовстве Оленькиного отца к Оленькиной же маме. Очень непростом сватовстве, судя по яростно горящим глазам подруги, которой хотелось сказать что-то в ответ, но она не была уверена, что рикошетом не вернётся ей что-то похуже. В словесных пикировках Волков был посильнее.

Но в планировании у него были пробелы, поскольку Строгову он со счетов сбросил совершенно напрасно. Не знаю, как он от неё отделался у гимназии, но сейчас она стояла уже у него за спиной.

— Вы так быстро ушли, господин штабс-капитан, — воодушевлённо сказала она. — Мои одноклассницы бывают слишком навязчивыми, это правда. Но если вы нашли в себе силы признать необходимость дополнительного образования, то нужно идти до конца.

Оленька тоненько хихикнула, а я, воспользовавшись тем, что навязчивый офицер отвлёкся на Строгову, набросила на нас полог тишины с отводом глаз, не так давно любезно показанный мне Волковым. Правда, он этого не знал, а я не знала, насколько хорошо усвоен урок, поскольку возможности проверить пока не было.

— Ой, — округлила глаза Строгова, — а где Ольга и Елизавета?

Волков резко развернулся. Казалось, он смотрел прямо на меня. Смотрел и не видел. Взгляд не задерживался ни на мне, ни на кузине и жадно обшаривал улицу, пытаясь определить, куда же мы делись.

— Вот только же сейчас здесь были, — продолжала удивляться Строгова. — Я ни на миг не отворачивалась, а их уже нет.

— Это ты? — прошептала Оленька.

В её глазах плескалось сомнение почти пополам с восхищением. Но сомнения всё-таки было больше. Я начала медленно отступать, увлекая за собой подругу. Пока не видят, надо этим пользоваться.

— Да. Можешь говорить нормально, они всё равно не услышат.

— Не услышат, так унюхают, — обречённо сказала Оленька.

Словно дождавшись этих слов, Волков характерно задёргал носом, поводя им из стороны в сторону. Черты его лица заострились, придавая сходство с диким хищным зверем. Строгова даже попятилась от неожиданности, а потом решила, что у неё появилось неотложное дело на другом конце города, и начала быстро-быстро перебирать ногами, удаляясь от столь странного кавалера. Наверное, поняла наконец, что офицером двигала не жажда образования.

Волков всё принюхивался, и на его лице чем дальше, тем сильнее проявлялось задумчиво-недоуменное выражение. Эта задумчивость мне ужасно не нравилась, хорошо хоть взять след у него не получалось, сколько он ни водил носом в разные стороны. Наверное мы отступали в правильную, подветренную, сторону, вот Волков и не мог взять след. Во всяком случае, пока я его видела, потому что видеть вскоре перестала: мы завернули за ближайший же угол и рванули подальше.