Читать книгу "Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин"

Большевики следовали «Кратким тезисам о Дальневосточной республике», отвергающим полноценный парламентаризм и позволяющим созыв парламента только на короткие сессии, но выдвинули этот проект через фракцию крестьянского большинства. Фракция заявила, что предпочитает «простой правительственный аппарат, не требующий больших расходов», а «наличие постоянно действующего парламента» считает «излишним и не оправдываемым ни целесообразностью интересов трудового народа, ни исторической необходимостью»[662]. Сама РКП(б) делала акцент на «принципе демократического централизма» и «эластичности правительственного аппарата»[663]. Выступая в защиту коротких сессий, коммунист Михаил Иванович Тайшин утверждал, что крестьяне не нуждаются в сложной парламентской системе, предпочитая заниматься делом, а не «разными поправками, выходами, демонстрациями». Тайшин отвергал утверждения оппозиции, что эта система подражает недемократическим примерам Японии или Советской России, но признавал, что парламент, собирающийся на короткие сессии, действительно будет напоминать съезды Cоветов в РСФСР[664].

В то время как в Чите действовало Учредительное собрание Дальнего Востока, Приморское народное собрание тоже возобновило свою работу как высший орган фактически автономной Приморской области. В отсутствие большинства депутатов-большевиков и значительного числа депутатов-крестьян те, кто остался, проголосовали за вотум недоверия Приморскому областному управлению (региональному правительству ДВР) под председательством большевика Василия Григорьевича Антонова из-за несанкционированной передачи владивостокских грузов Советской России. Хотя правительство Антонова осталось у власти, независимость парламента Приморья подтвердила, что Владивосток – важнейший центр оппозиции ДВР[665].

Самые непримиримые противники читинского правительства обосновались в Харбине, другом крупном пункте назначения эмигрантов и беженцев из Советской России. В феврале 1921 года умеренно-националистическая газета «Заря» сообщала, что правые в своей борьбе с Советской властью отвергают демократические лозунги и попытку Семёнова сблизиться с либералами. Лидерами харбинского монархического движения стали князь Алексей Алексеевич Кропоткин, землевладелец из Казанской губернии и бывший земский активист, адвокат Василий Федорович Иванов, уроженец Калужской губернии, и генерал-лейтенант Николай Александрович Лохвицкий[666]. 24 февраля 1921 года сформированный ими Монархический центр решил собрать съезд консерваторов в Порт-Артуре, но после отказа Семёнова поддержать инициативу перенес намеченный съезд во Владивосток. В этом же месяце С. Д. Меркулов и Иннокентий Иванович Еремеев, приехавшие из Владивостока для совещания с Николаем Львовичем Гондатти, Лохвицким и Кропоткиным, приняли участие во встрече Монархического центра, связав тем самым обе антибольшевистские группы[667].

Усилиями харбинских и владивостокских противников большевизма в конце марта 1921 года во Владивостоке открылся Первый съезд несоциалистических организаций Дальнего Востока, в котором приняли участие порядка 300 делегатов от более чем 50 консервативных объединений Приморской области и зоны отчуждения КВЖД. Антонов и его управление пытались распустить съезд, ставший альтернативным учредительным собранием, но оказались бессильны это сделать. Заседание началось с молебна. Харбинский протоиерей Василий Михайлович Демидов, прибывший на Дальний Восток вместе с каппелевцами, провозгласил, что прочным может быть только православное правительство. Таким образом, съезд возвратился к религиозной версии русского национализма, актуальной для правых кругов поздней империи. Прибытие из Харбина влиятельных консерваторов способствовало отказу владивостокских несоциалистов от демократических лозунгов[668].

С. Д. Меркулов, Кропоткин, Еремеев, Иван Кондратьевич Артемьев и другие руководители съезда организовали тематические секции. Кропоткин возглавил политическую секцию, а Константин Тимофеевич Лихойдов руководил обсуждением административных и гражданских вопросов. Военную секцию возглавил Лохвицкий. Под руководством Национально-демократического союза съезд провозгласил, что его участники – не демократы в разрушительном революционном смысле, а демократы «в пределах правого, национально-культурного государства». Главной своей задачей они видели борьбу с большевизмом. Зависимая от Советской России ДВР, «прикрывающаяся флагом демократизма», считалась незаконной, как и московский Совнарком. До установления в России законного правительства верховная власть на Дальнем Востоке принадлежала «всему русскому населению, которому принадлежит право избрания особого органа, являющегося выразителем верховной воли русского народа на Дальнем Востоке» – временного антибольшевистского правительства. Главной целью несоциалистов по-прежнему было воссоздание «единой, великой и свободной России» при помощи Всероссийского учредительного собрания. Японские представители не принимали участия в съезде, но делегаты выражали надежду, что Япония не будет выводить свои войска из региона до создания прочного антибольшевистского государства. Ожидалось, что исполнительный Совет съезда под председательством С. Д. Меркулова станет новым дальневосточным правительством[669].

В своих резолюциях Первый съезд несоциалистических организаций лишь в общих чертах наметил «конституцию», хотя у несоциалистов уже был готовый конституционный проект: его составитель, Василий Степанович Завойко, на протяжении 1920 года предлагал его дальневосточным политическим организациям[670]. Несмотря на участие монархистов, съезд решил, что не мыслит верховную власть «без законодательного народно-представительного собрания на основе» «четыреххвостки», но решение вопроса о том, как именно будет устроен парламент, отложил на потом. Таким образом, съезд предложил «третий путь» между красной и белой диктатурами, пытаясь добиться поддержки тех крестьян и казаков, которые не хотели реставрации монархии, но и не шли на компромисс с большевиками. Однако этот «третий путь» означал отмену многих демократических преобразований. Земства отменять не планировалось, но полномочия сельского самоуправления стали бы такими же узкими, как в царское время. Несоциалисты решили повысить возрастной ценз: голосовать можно было бы лишь с 21 года, а быть избранным – с 25 лет. Кроме того, органы самоуправления теперь планировалось избирать по мажоритарной системе с целью ограничить влияние политических партий. Резолюции Первого съезда несоциалистических организаций не предусматривали права голоса для солдат. Кроме того, съезд не отделял церковь от государства, тем самым выступив за религиозное понимание русского народа. Было принято решение созвать Областной cобор и организовать временное Областное высшее церковное управление, тем самым обеспечив Русской православной церкви важную роль в альтернативном дальневосточном государстве. Национальная автономия не предусматривалась, хотя решение о казачьем самоуправлении оставлялось на усмотрение самих казачьих войск[671].