Читать книгу "Провидение - Кэролайн Кепнес"

Выбираю себе клубничину, большую. И сочную. Одно из первых моих детских воспоминаний: я сижу в кабинете врача на столе и болтаю ногами. Доктор закрывает дверь и говорит нам, что у меня аллергия на клубнику. В ней есть такая штука, называется аллерген Fra a 1. Из-за нее клубника становится красной. Мама заставила меня запомнить эти слова. И всегда беспокоилась, не забыл ли я их. А клубника была повсюду. В школе, в телевизоре, в бокалах с шампанским, в шоколаде. Это были сексуальные ягоды. Ягоды любви. Но для меня они означали смерть.

Подношу ягоду к губам. Такая сладкая, что я чуть не плачу.

Роджер Блэр думал, что делает меня сильнее. И в каком-то смысле он своего добился. Но сила загнала меня в пустое пространство, под бездонное голубое небо, в бескрайние безлюдные поля. Здесь нет ни души и не слышно ни голоса. Если на горизонте появится спешащая ко мне Хлоя, то я буду вынужден бежать от нее. И Роджер не изменил важную часть меня, моего мозга. Я до сих пор знаю, как жить в двух разных местах. Думаю, как и большинство людей. Это то, что во веки веков поддерживает нас на плаву. Ты можешь быть парнем на клубничном поле, можешь сидеть с испачканными типографской краской руками совершенно один и страшно скучать по своей девушке. А можешь закрыть глаза и превратиться в мальчишку, рядом с которым сидит девочка, и от нее пахнет печеньем.

Наверное, мы увидимся снова. Кто знает.

Это как с той аллергией, с которой я маялся в детстве. Однажды, в пятом классе, она просто прошла. А когда я спросил доктора почему, он пожал плечами. «Думай про это так, — сказал он. — У человеческого тела есть собственный разум. Что-то внутри тебя так захотело клубники, что ты получил возможность лопать ее. Иногда все идет по-твоему. Не ломай голову. Медицина не относится к точным наукам. Так что налетай».

Это правда. Медицина не относится к точным наукам. Одиночество относится к чудовищам особенного рода.

А любовь — любовь просто особенная.

Вонзаю зубы в красную мякоть, и десны обдает взрывом брызг. Это напоминает мне процесс вскрытия баночки с зефирным кремом. Неописуемая сладость заполняет тебя, и ты будто увеличиваешься в размерах, становишься невероятно большим, таким, что никто не поверит, кроме тебя самого — меня самого — и Хлои.

Гудит мой телефон. Пора.

Мы разговариваем каждый день в семь часов. Формально это не разговор, а обмен сообщениями, но воспринимается как беседа. Всегда.

Вижу ее имя на экране. Вижу всю историю нашего общения, наших отношений.

Телефон вибрирует в кармане, и к щекам приливает кровь. Плюю на пальцы и приглаживаю волосы, будто она может увидеть меня. Не может. Но она может почувствовать. И она скучает по мне. Мы пытаемся найти кого-нибудь, кто поможет мне избавиться от этой штуки, чтобы нам больше не нужно было скучать друг по другу.

«Нет, — всегда поправляет она. — Поможет нам».

Достаю телефон из кармана. Не имеет значения, что будет дальше. Мы можем пообщаться несколько минут. Можем всю ночь. Мы говорим, и я отправляю ей ссылки. Она выходит в мир, она стучится в двери, она прикидывает, кто окажется достаточно умен и достаточно безумен, чтобы поверить в случившееся со мной.

Моя работа — генерировать идеи и давать ссылки. Я хорошо справляюсь с этой работой, с искусством быть самим собой, с пребыванием в своем пузыре. Мне нравится быть одному, читать газеты, ставить курсор на слова, вставлять их в поисковик, а потом смотреть, куда они меня приведут. Затем, закончив поиск, я отправляю Хлое найденные ссылки. Ей нравится на них кликать, бегло просматривать абзацы, листать до конца страницы и находить, где люди живут, как им позвонить. В ее руках мои ссылки становятся более существенными, трансформируются в связи, в сеть связей. Это медленное ползучее движение в потемках, масса тайных разговоров, осторожных намеков, но сеть действительно разрастается, это правда. Мы не можем поцеловаться, но временами она так близка, что я готов поклясться — она здесь, в поле, со мной, и чувствует, как воздух становится прохладнее, смотрит, как садится солнце, и прислоняется ко мне. Она говорит то же самое. Говорит, что гуляет по улице и улыбается до ушей, потому что готова поклясться, будто я там, рядом с ней. И это ощущение, что мы с ней на тайном свидании, вместе, хотя и поврозь, это чувство небывалой близости позволяет нам обоим бодрее смотреть на сложившиеся обстоятельства. Она говорит, что мы хорошая команда. И что бы ни случилось, она права.

Я ЧУВСТВУЮ ТЕБЯ ВСЕМ МОИМ СУЩЕСТВОМ, ДЖОН

ХЛОЯ.

ДЖОН.

ХЛОЯ.

Благодарности

Я прочла в «Нью-Йоркере» статью Сэма Сакса «Против „Благодарностей“». Он считает этот раздел чем-то бессмысленным и даже «лишним». Что заставило меня задуматься, чем отличаются «Благодарности» от предыдущих страниц, на которых живут и действуют Джон, Хлоя и Эггз. Мне вспоминается детский ритуал написания благодарственных записок. Согласно обязательному правилу ритуала тебе нужно было обратиться к дарителю и указать, за что ты его благодаришь, сделать благодарность максимально личной. Нельзя было просто написать: «Дорогая тетя Джун, спасибо за подарок». Ты должен был выразиться так: «Дорогая тетя Джун, спасибо за книжки-раскраски».

Эта особенность человеческих отношений была очень важна для меня при написании этой книги. Я думала о множестве способов, какими мы узнаем людей и получаем от них подарки. И в процессе работы над этой историей я, скажем так, получила вагон и маленькую тележку книжек-раскрасок.

Я, например, знала, что блистательная, внимательная, вдумчивая, знающая и энергичная Кара Чезаре будет читать мою книгу по ходу работы над ней. Моя любимая Кара, этой книги не было бы без твоих искрометных озарений, достойных интуиции психоаналитика. Ты воплощенная мечта, читательница и редактор, мыслительница и любительница шампанского. Спасибо всей моей сплоченной группе: Лэнни Дэвис и Джошу Бэнку, Саре Шандлер и Лесу Моргенштейну. Благодаря вам я находилась в атмосфере интеллекта и жизнерадостности, терпения и мудрости.

Клаудия Баллард, я поднимаю бокал за тебя и твою команду в «WME». Ты поверила в меня, совершила великое дело! Кроме того, ты посылаешь мне книги!

Спасибо, волшебный «Рэндом Хаус», битком набитый асами своего дела — Эмма Карузо, Тоби Эрнст, Мишель Жасмин, Келли Чан. Энди Уорд, я признательна за твой очаровательный офис, похожий на городок. О таком месте мечтаешь, когда сидишь ребенком на полу в книжном магазине и задаешься вопросом, откуда берутся книги. Серьезно, энергетика там просто замечательная.

Лена Данэм и Дженни Коннер, мои любимые издатели из «Ленни Букс», вы могучие ангелы-творцы, и я буду вечно вам благодарна. Вы благосклонно выслушали меня, вы создали атмосферу для роста и самовыражения. Мне у вас нравится. Ваш издательский подход отличает компетентность и энтузиазм. Вы увлечены своим делом, красноречивы и скрупулезны. Я так счастлива, что вы с интересом прочитали эту вещь и она вам понравилась.