Читать книгу "Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой - Станислав Дробышевский"

Маленькая тонкость

В первом приближении современные птицы делятся на древненёбных Paleognathae и новонёбных Neognathae. Отличаются они, как несложно догадаться, тонкостями строения нёба: у первых крыловидная и нёбная кости прочно срастаются, а у вторых соединены подвижно, у первых крыловидные и сошник также сращены, а у вторых сошник уменьшен и не достаёт до крыловидных или вообще исчезает. В итоге у новонёбных череп кинетичен, появляется возможность манипулировать объектами. Напротив, между крыловидными костями и основанием черепной коробки у древненёбных расположен подвижный сустав, а у большинства новонёбных он исчезает (впрочем, в самых разных группах есть исключения). Если ориентироваться на название, можно подумать, что древненёбные возникли раньше, но это далеко не факт; согласно одной из гипотез, древненёбный вариант возник из новонёбного с помощью неотенических перестроек.

Существование древненёбных птиц в мелу пока не доказано, хотя неоднократно предполагалось. Например, к ним относились отогорнис и амбиортус, хотя для них неизвестны черепа; вопрос этот слишком туманный и путаный.

С новонёбными дело обстоит гораздо лучше. В альбе Узбекистана жил Horezmavis eocretacea, крайне условно относимый к журавлеобразным (Gruiformes). Безымянная древнейшая куриная (Galliformes) птица пряталась в туронско-коньякских кустах Аргентины; другая куриная — Austinornis lentus — кудахтала в сантоне Техаса (первоначально её кости были приняты за останки ихтиорнисов).

Какие-то предполагаемые гуси, буревестники и пеликаны, вероятно, были уже в кампане Монголии, гусь Apatornis celer жил в кампане Северной Америки. Из маастрихта Северной Америки известно довольно много птиц, похожих на современных, например, ржанки (Charadriiformes) Graculavus augustus, Cimoloperyx rara и C. maxima, а также буревестники (Procellariiformes) Lonchodystes estesi. В маастрихте Монголии жил Teviornis gobiensis, предположительно отнесённый к гусям (Anseriformes, возможно, семейство Presbyornithidae), но с признаками куриных (Galliformes). Все они известны по жалким огрызкам, так что, кроме названий, сказать про них почти нечего.

Немножко лучше обстоит дело с древним гусем Vegavis iaai с острова Вега у Антарктического полуострова Антарктиды. От него сохранился даже сиринкс, то есть нижняя гортань, расположенная у птиц в месте раздвоения трахеи на бронхи. Судя по сиринксу, вегавис уже знатно гоготал, так что пейзаж с динозаврами был озвучен вполне по-деревенски. Вегависы, видимо, были ныряющими и экологически напоминали гагар. На недалёком острове Симур водился близкий родственник — Polarornis gregorii, чуть подальше, в Чили, — Neogaeornis wetzeli (раньше его относили к гагарам Gaviiformes), а ещё один родич — Maaqwi cascadensis — обитал неожиданно на обратной стороне планеты — в Канаде. Есть предложение выделить всех этих первобытных гоготунов в свой отряд Vegaviiformes; по разным оценкам они ставятся либо в основание вообще всех беззубых птиц, либо — гусей и кур, либо — только гусей.

Маастрихстский Asteriornis maastrichtensis из Бельгии, известный по целому скелету, морфологически подходит на роль предка куриных (выдвигалось предположение, что он мог бы быть и общим пращуром всех гусей и кур, но астериорнис слишком уж припозднился, ведь в это время уже жили довольно продвинутые гусеобразные, да и строение у него всё же слишком куриное). Его загнутый вниз клюв внешне (с точки зрения антрополога — дилетанта в вопросах птичьих и динозавровых «лиц») очень уж напоминает морду теризинозавров и орнитомимозавров, хотя и у некоторых кур челюсть такая же. География этой мелкой недоперепёлки ставит под сомнение гипотезу о гондвандской прародине беззубых птиц (кстати, в одном местонахождении с астериорнисом найден и аналог зубатого ихтиорниса), а предположительная жизнь на побережьях наводит на мысли, в каких условиях возникли современные птицы и как они могли пережить позднемеловое вымирание.

Работа над ошибками

Нижняя челюсть из сантона-кампана Казахстана первоначально была описана как принадлежащая овираптору, а потом — гигантской птице Samrukia nessovi. Челюсть вдвое больше, чем у страуса, так что либо размах крыльев был около четырёх метров, либо птица была нелетающей и достигала высоты два-три метра. Однако новый пересмотр показал, что самрукия с большой вероятностью была большим птерозавром.

Кстати, высказывалось мнение, что гаргантюавис тоже мог быть гигантским птерозавром, но детальное сравнение всё же подтверждает его птичью или по крайней мере тероподную натуру.

Показательно, что практически все меловые высшие птицы — водные и околоводные. Единственное исключение — передняя часть нижней челюсти из маастрихта Вайоминга, по очень характерной форме определённая как принадлежавшая попугаю (Psittaciformes). Впрочем, палеонтологическая ирония заключается в том, что даже эоценовые попугаи ещё не обрели попугайского клюва, тогда как в маастрихте целый ряд динозавров, например, ценогнатовые овирапторовые, имели именно такую морду, так что та челюсть принадлежала динозаврику.

Итак, к концу мела пернатых вполне хватало и вроде бы часть из них была очень похожа на современных птиц. Однако не надо думать, что, оказавшись в позднемеловом лесу, мы бы расслабились под знакомый щебет и почувствовали себя как дома. Всё же преобладавшие тогда энанциорнисы не были совсем современными птицами. Вероятно, одна из их проблем состояла в несовершенном противопоставлении пальцев на стопе. Лишь Rapaxavis pani имел длинные пальцы стопы с кривыми когтями, приспособленными к сидению на ветках; показательно, что у него же были очень короткие пальцы на кистях. Получается, энанциорнисы лазали по деревьям почти как ящерицы, а вовсе не как нормальные птицы. Но экологическую нишу они занимали, не пуская туда веерохвостых, шлёпавших по берегам водоёмов. Не исключено, что широкое распространение цветковых растений с их богатым ветвлением и многочисленными тоненькими гибкими веточками, в отличие от геометрически-жёстких голосеменных, стало проблемой для большинства энанциорнисов. Тут-то они столкнулись с конкуренцией со стороны как веерохвостых, так и млекопитающих, имевших ловкие лапки с цепкими пальчиками и развивавших бег и прыгание по кронам. Млекопитающие же были в основном хищными и наверняка любили энанциорнисовые яйца и птенчиков. Звери набирали обороты…

Как ни странно, вплоть до раннего мела дотянули некоторые зверообразные рептилии. Montirictus kuwajimaensis из баррема-апта Японии, а также Xenocretosuchus sibiricus и X. kolossovi из апта Якутии и Западной Сибири были цинодонтами-тритилодонтами; впрочем, будучи растительноядными, они не выдержали конкуренции с многобугорчатыми млекопитающими. Сохранялись и промежуточные между зверообразными и млекопитающими группы: Sibirotherium rossicus из раннего мела Кемеровской области был последним докодонтом.