Читать книгу "Авианосцы - Владимир Контровский"

В Южную Америку германскими транспортами был переброшен испанский легион, который вторгся в Колумбию вместе с отрядами венесуэльских, бразильских, перуанских и эквадорских «добровольцев», жаждавших урвать кусок соседской земли; с моря легионеров поддерживала эскадра в составе линкора «Эспанья» и крейсеров «Альмиранте Сервера» и «Мендес Нуньес». После бомбардировки Боготы германскими самолётами (предпринятой по просьбе «законных властей») умиротворители продвинулись в глубь страны и вынудили капитулировать колумбийскую армию, однако вскоре они столкнулись с «гостеприимством» колумбийских партизан, выражавшимся в развешивании по деревьям пленных легионеров, причём предварительно оскоплённых и ослеплённых. Такой приём несколько шокировал испанцев, но кастильские идальго припомнили повадки конкистадоров, некогда резвившихся в этих краях, и начали платить сопротивленцам примерно теми же купюрами (и в той же непринуждённой манере), не особо разбираясь, кто попал под раздачу. Кайзер морщился, но не вмешивался «во внутренние дела Испании»: ему нужна была тропа к Панамскому каналу, прокладка которой явно затягивалась – под ударами американской авиации испанский флот отошёл к берегам Венесуэлы, а по ночам транспортные «дугласы» сбрасывали на парашютах оружие и боеприпасы, ориентируясь на костры в колумбийских горах и джунглях.

Между тем подготовка операции «Рагнарек», начало которой было перенесено на весну 1944 года, шла полным ходом. Основная роль в ней отводилась германскому флоту, к началу 1944 года насчитывавшем в своём составе 14 эскадренных, 8 лёгких и 22 эскортных авианосца, 17 линкоров, 52 крейсера, до 700 эсминцев и эскортных кораблей, 310 подводных лодок. Активное участие в операции должен был принять военный флот Италии (авианосец, 8 линкоров, 30 крейсеров, 120 эсминцев, 105 подводных лодок), а также английская эскадра (линкор, авианосец, 3-4 крейсера). И, конечно, предполагалось содействие Атлантического флота Народной России (3 авианосца, 2 линкора, 8 крейсеров, 60 эсминцев, 95 подводных лодок), к которому адмиралы кайзера относились с куда большим уважением, чем к более многочисленному итальянскому. Решалась судьба мира, и континенталы собирались бросить в Карибское море для удара по «уязвимому подбрюшью» Америки всё, что у них имелось – всё, чтобы создано промышленностью Старого Света, денно и нощно ковавшей оружие.

Атлантический флот США также являл собой грозную силу. 13 тяжёлых, 8 лёгких и 18 эскортных авианосцев, 12 линкоров, 39 крейсеров, до 400 эсминцев и кораблей эскорта, более 100 подводных лодок – вся эта армада готовилась встретить врага у своих берегов (где, как известно, и рифы помогают). Все поражения US Navy в 1941-1943 годах были частными и не поколебали уверенности янки в грядущей победе над «силами зла». «Мы им покажем, кто в доме хозяин!» – примерно такие настроения владели умами американских моряков, от матроса до адмирала.

Час «Х» близился…

* * *

март 1944 года

– Драка предстоит страшная, – произнёс адмирал Галлер, глядя на корабли, стоявшие в заливе Факсафлоуи. – Всё уже вроде обговорено, и прилетел я сюда, Вадим Степанович, – он повернулся к Макарову, – только для того, чтобы ещё раз тебе напомнить: не горячись, и не повтори той ошибки, которую ты допустил в этих местах в сороковом. Не подставляйся: четыре года назад твой авианосец сыграл роль приманки, притянул на себя все английские самолёты и дал возможность тевтонам разнести британский флот на кусочки. Германская победа была оплачена русской кровью, и я не хочу, чтобы новый «Варяг», – он посмотрел на коробчатообразный силуэт авианосца, из трубы которого сочился лёгкий дымок, – постигла судьба «Варяга» старого.

– Понял, – командующий Атлантическим флотом кивнул. – Редер, конечно, хитёр – предложил нам высаживаться на Багамах: берите, мол, нам для союзников ничего не жалко. И оно соблазнительно – и плацдарм удобный, и гавани, и аэродромы. И вообще: багамский остров Сан-Сальвадор – первая земля, открытая Христофором Колумбом. С него началось открытие Америки, и закрытие её тоже начнётся с него – символично.

– Мальчишество, – нарком неодобрительно покачал головой. – Багамы взять можно, и даже нужно, но только тогда, когда за них не придётся платить слишком дорого. Прежде чем играть в Колумба, нужно сначала разгромить американский флот, повыбить авиацию, а уже потом… Лезть на рожон большого ума не надо, и ты мне это брось!

– Так точно, Лев Михайлович. Ошибок сорокового года не повторю.

– Я надеюсь. Победа нам нужна, но не победа любой ценой, ясно?

Адмиралы, служившие ещё под Андреевским флагом, хорошо понимали друг друга. Оба – и Галлер, и Макаров, – очень много сделали для того, чтобы избавить русский флот от неустройства и неудач, преследовавших его с Крымской войны, и вернуть ему славу и мощь времён Синопа и Чесмы.

Победа была нужна и стране, и флоту, и лично вице-адмиралу Вадиму Степановичу Макарову. Прирождённый моряк, он не стеснялся энергично и безжалостно устранять всё, что, по его мнению, мешало развитию флота. В тридцать третьем году много шума наделал поступок Макарова, тогда ещё капитана первого ранга и командира авианосца «Варяг», по приговору суда офицерской чести повесившего на мачте своего корабля проворовавшегося интенданта, продававшего налево авиационный бензин. Макаров разделял мнение своего отца, считавшего, что поощрять стяжательство значит подкапывать принцип, на котором зиждется доблесть русского солдата , и очень хорошо знал, какой урон (и материальный, и нравственный) наносили армии и флоту воры в погонах.

Недолюбливал адмирал Макаров и политработников, считая, что их некомпетентное вмешательство в боевую подготовку и оценка офицеров не по уровню профессионализма, а по степени преданности (зачастую показной) идеям «мировой революции» приносит только вред. «Если мой артиллерийский офицер умеет грамотно организовать стрельбу и может добиться накрытия и перейти на поражение раньше, чем это сделает противник, я не буду считать грехом смертным его незнание того, что Энгельс написал «Диалектику природы», а не «Диалектику при родах», и что эта книга вовсе не является пособием для гинекологов» – это высказывание Макарова дошло до верхов и вызвало гнев Главного Политуправления.

Над головой командующего Атлантическим флотом сгустились тучи, и только прямое заступничество Вознесенского, отстаивавшего примат экономики над идеологией, спасло Макарова от нежелательных последствий. Киров распорядился оставить строптивца в покое, ограничившись кратким «Ты в следующий раз думай, что говоришь, адмирал», сказанным Макарову с глазу на глаз, но «идеологи» проявляли теперь к нему повышенный интерес, и Галлер знал, что любая ошибка адмирала может стать поводом для его отставки. Ошибкой же можно объявить всё – Ливитину, например, поставили в вину тяжёлые потери флота во время сражения в Аляскинском заливе, – и если в Карибском море русский флот потерпит поражение, Макарова не спасёт даже слава «героя Исландии»: припомнят ему и идеологию, и гинекологию. И Лев Галлер, хорошо зная горячий нрав своего подчинённого, тревожился за него не меньше, чем за жизни тысяч моряков Атлантического флота Народной России.