Читать книгу "НЧЧК. Дело рыжих - Яна Горшкова"

– Ваше нежелание носить белье вызвано какими-то особыми религиозными воззрениями? – полюбопытствовал Ытхан.

– Нет, – буркнула Мэйна.

– Тогда я вам очень рекомендую надевать нижнее белье, гражданка Сидорова, хотя бы в холодное время года – по-отечески доверительно молвил орк. – Застудитесь, неровен час.

Индульгенция, убедившись, что её трюк не прошел, а нелюди не спешат воспылать низменными желаниями, сразу сменила тактику. Куда делась игривость и манерность? Надо полагать, испарилась. Она выпрямилась, натянула юбчонку как можно ниже, рискуя обнажить пышный бюст, и прошипела сквозь зубы:

– Ничего у вас нет на меня. «Окрылятора» – ни граммулечки, девок я не травила, гримуар не мой, а Стоероса знать не знаю. Такие дела.

Маска милой девочки мигом слетела с хитрой прожженной ведьмы, точно растаявший морок иллюзорной личины. Жестокая, наглая тварь, идущая по трупам к своей заветной цели, по трупам тех, кто ей доверился, своих сородичей, глядела через зеленые, густо накрашенные глаза Индульгенции.

Она сама любила называть себя стервой, забывая, что слово это происходит от понятия «мертвечина». Орлы-стервятники питаются вовсе не рыжими стервами, они пожирают трупы павших животных на любой стадии разложения.

– Гримуар – ваш, гражданка Сидорова, – жестко сказал Ытхан. – Это доказано экспертизой. А по закону сам факт обладания подобной книгой уже влечет за собой административную ответственность, – напомнил он лишний раз.

– Хм! Выписывайте штраф! – нагло фыркнула Мэйна. – А остальные обвинения – полная фигня. Стоероса я не убивала, ни о какой лаборатории даже не слышала.

– А ну как свидетели найдутся?

– Вот найдутся, тогда и поговорим.

– Найдутся, найдутся, – заверил сьючку Ытхан. – А Вы пока погостите у нас.

– За что?

– За злостное оскорбление общественной морали полагается трое суток ареста, гражданка Сидорова.

Ытхан демонстративно извлек из кармана мобильник и стал набирать номер.

– Юсла! Дорогая! Мне нужен комплект нижнего женского белья… размер? – он окинул презрительным взглядом скрючившуюся в кресле фигурку сьючки. – Вообще – двенадцатый, а бюста… Эй, гражданочка, какой Вы носите номер бюстгальтера?

С видом несчастной страстотерпицы Сидорова гордо вскинул голову и отвернулась.

– Примерно, второй… Бери третий, чтоб наверняка… Отбой, спасительница. Оцените наше гостеприимство, гражданка временно задержанная. Нижнее белье за счет НЧЧК еще никто не получал.

Эрин едва подавил желание – встать и аплодировать своему начальнику, как гениальному актеру в театре.

Орк кричит, ругается на чем свет стоит, подсматривает и подслушивает, лишает премии, лезет не в свое дело, но при этом Ытхан Нахырович остается профессионалом высочайшего уровня, опытным руководителем и выдающейся личностью. И эти достоинства никто не поставит под сомнение, в этом Эрин был уверен. Его мнение разделяли все остальные энчечекисты.

– Респект тебе, и полнейшая уважуха, – заявил Шрак и полез жать руку патрону, едва за верховной сьючкой закрылась дверь.

– Самому было приятно, – самодовольно ухмыльнулся орк. – Теперь осталось только исполнить обещанное и найти тех, кто будет свидетельствовать против Индульгенции в суде.

При этом Ытхан выразительно поглядел на Эрина и Нолвэндэ.

– Есть одна барышня – тайная конкурентка Мэйны в борьбе за власть. Жаждет сотрудничать, но не бесплатно. На этом можно сыграть, – доложила девушка. – А еще та девчонка, которая шла сдаваться в полицию. Ольга, кажется… Та, которая Мольга. Хотя она еще несовершеннолетняя.

– Одних признаний и свидетельств мало, да и какие свидетели из иномирян, мы уже знаем. Поэтому главное – найти неопровержимые улики – весомые, грубые и зримые, – изрек орк. – У тебя, ап-Телемнар, есть трое суток, чтобы добыть необходимые доказательства. Делай что хочешь, рой носом землю, если понадобится, но чтобы в суде мы имели подавляющее преимущество перед защитой. Ты меня хорошо понял?

Сложно все-таки не проникнуться важностью момента, когда тебя мозолит желтыми глазами здоровенный орк, нависая всей тушей.

– Я все сделаю, – отчеканил следователь.

– О! А чтоб было удобнее носом рыть, я тебе шею вылечу, – вспомнил об обещании Шрак.

И вылечил. Сделал пару резких движений из арсенала ДОБРа, словно собирался сломать эльфу позвоночник, только не прикасаясь руками.

А что вы хотите? Круче гоблинов магов нет, и не предвидится.

* * *

Хм, наблюдая за поведением нашей главной фигурантки, я вполне могла понять жгучую ненависть гражданки О.Б.Могильной к более удачливой товарке. Госпожа Могильная в самых смелых мечтах, должно быть, не достигала таких высот наглости и сволочизма. Во всяком случае, до того, чтоб демонстрировать публике свои интимные места, мэйнина соперница еще не додумалась. Забавно; неужто Индульгенция всерьез рассчитывала, что потрясенные ее прелестями энчечекисты немедленно ее отпустят? А может, еще и подерутся за право приобщиться, так сказать, к телу? Тьфу. Глумливые ухмылки собравшихся ее, кстати, не слишком смутили, разве что разозлили. Нет, читать Мэйну я не стала. Во-первых, все равно не смогла бы, да и без толку, а во вторых – мне было попросту противно касаться этой даже мысленно. Если бы мне приказали… или если бы кто-то меня попросил, возможно, я и преодолела бы отвращение, а так… Собственное внутреннее сопротивление преодолеть довольно сложно. Многие, значительно более талантливые, чем я, мыслечтецы тоже страдают подобным. Издержки профессии, ничего не поделаешь.

* * *

Ытхан Нахырович велел «рыть», и они с Нолвэндэ рыли. Три дня и три ночи. И дело не в прямых и недвусмысленных указаниях орка. Есть такая штуковина – честь. Не самая удобная в эксплуатации, опасная для здоровья и карьерного роста, требующая ежечасного ухода, но абсолютно необходимая для нормального функционирования некоторых индивидов. Вроде бы, что особенного такого – никем не написанные правила, неподсудные никому поступки, и единственным арбитром – недремлющий страх Совесть, а без всего этого называть себя рыцарем язык не поворачивается. Для лорда капитана Эринрандира ап-Телемнара честь была не просто красивым словом. И дарованные Владычицей золоченые шпоры тут ни причем. Честь – она либо есть, либо – нет, её вместе со шпорами к сапогам не прикручивают.

Так вот, наказание Марии Сидоровой за все её преступления стало для Эринрандира делом чести. И ничего здесь не поделаешь. Умри, но сделай.

Он вместе с криминалистами облазил подвал 17 дома, а так же квартиры 4 и 3, опросил всех жителей злополучного подъезда, всех дворников и мамаш с детьми, обошел каждый ларек и магазин (вдруг заходила столь приметная рыжая личность), наведался на автостоянку, прочесав вдоль и поперек все шесть Роханских въездов. (Балрог раздери, этих заблудившихся и недогадливых роханцев!) В криминалистической лаборатории эльфа возненавидели все эксперты поголовно, а Юсла поклялась, что лично отравит настырного следователя и будет с наслаждением наблюдать за его агонией. Потому что любой суд её оправдает, а присяжные совершат акт самосуда над капитаном ап-Телемнаром, после того, как орчанка честно расскажет, что тот сотворил с ней и её подчиненными.