Читать книгу "Безмолвие - Джон Харт"

В здание она вступила с высоко поднятой головой, не глядя на женщин, которые были не женщинами, а их жалкими тенями, готовившими, убиравшими, выносившими дерьмо белого мужчины. Они бросали на Айну боязливые взгляды и тут же отводили глаза от шрамов, образующих спирали на ее щеках. Не обращая на них внимания, Айна изучала квадрат серебристого стекла, висевшего на стене. Она отражалась в нем не хуже, чем в любом водоеме. Айна видела себя такой, какой ее видели другие: дикие глаза и шрамы, грязная девчонка в изорванной одежде. Они считали ее юной, невежественной дикаркой, но ошибались, и Айзек это знал. Ни у кого больше не было таких шрамов.

Никто не мог их иметь.

Если не хотел расстаться с жизнью.

– Прошу сюда. – Он стал подниматься по изогнутой лестнице, и Айна не спеша последовала за ним. У высокой двери раб остановился, и она увидела страх в его глазах.

– Пожалуйста, – сказал он. – Я умоляю тебя.

Когда дверь отворилась, Айна увидела умирающую женщину на широкой кровати, а рядом с ней – Джона Мерримона, сжимающего в руке небольшой сверкающий нож. Он в ужасе смотрел на Айзека.

– Она умирает, – произнес Джон.

Айзек вбежал в комнату, и Айна наблюдала, как они принялись о чем-то спорить. Вначале тихо, потом громче. Она мало что понимала, но улыбнулась, когда Айзек произнес: черная магия. Она слышала эти слова от других рабов, от батраков и кухарок, от старух, говоривших, что надсмотрщик не может сломить Айну, что у него тоже страх в глазах. Болтали, что она сводит его с ума, что он насиловал и душил ее, а Айна смеялась ему в лицо.

Все твердили, что жара пришла вместе с ней.

Что жара спадет, когда умрет Айна.

Джон Мерримон был таким же, как все. Он потрясенно смотрел на нее, но в его сердце уже проснулась надежда. Она поняла это, когда он перевел взгляд на жену, а большой раб заговорил.

Ее может спасти ребенок…

Такова будет цена…

Она кивала, потому что цена присутствует всегда, такова природа вещей, будь то женщина или ребенок, белый человек или черный.

Спор продолжался; насколько понимала Айна, речь шла о богах и о женщине, о том, что правильно, а что – нет. Она слушала, пока не надоело, потом молча пересекла комнату. Никто не заметил ее движения, и это было частью дара Айны: коварство и хитрость, ловкость и быстрота.

Они и моргнуть не успели, а она уже стояла возле кровати.

– Я исцелю.

Белый человек молчал, уставившись на нее, потому что ни один раб с корабля не мог выучить его язык так скоро. Но Айна была умнее любого мужчины.

– Ребенок умирать сначала, – сказала она. – Потом женщина. Ты платить, я исцелю.

– Ты не можешь ее исцелить. Никто не может.

Но Айна уже ощутила покалывание и течение силы в ладонях. Она коснулась кожи женщины; у той порозовело лицо, и она тут же открыла глаза.

– Джон…

Белая женщина заговорила, и ее супруг разрыдался, как ребенок. Он упал на колени, нож звякнул о пол у кровати.

– Ты платить, я исцелю.

Айна убрала руку, и у женщины закатились глаза.

– Нет! Пожалуйста! Верни ее!

Айна нагнулась за ножом, и никто не остановил ее. Белый мужчина умоляюще сложил ладони.

– О, Боже, прошу…

Но его Бог не слушал, и Айна тоже. Она подошла к высокому окну с видом на поля и лес. Перед нею лежало новое место, новый мир.

– Я заплачу, – сказал он. – Я заплачу!

Айна не торопилась, потому что могла просить что угодно, и получила бы это. Деньги. Землю. Его жизнь. Когда она заговорила, то обращалась к Айзеку на своем языке.

– Я хочу свободы, – сказала она. – Хочу его знак на бумаге, чтобы видели все.

Айзек перевел, и мужчина сказал:

– Да! Согласен.

– И землю тоже.

– Все, что угодно. Пожалуйста.

Отвернувшись от окна, Айна подошла к белому мужчине. Коснулась его лица, сгиба руки; дала ему почувствовать неукротимость своего сердца, не знающего жалости. Потом подарила улыбку и назвала окончательную цену.

Мальчишка-лакей.

Надсмотрщик.

Раб с натруженными руками.

Глава 30

Джек снова закладывал за воротник и был не то чтобы пьян, но и не совсем трезв. Он сидел в конце полутемного ресторана, у самого края стойки бара. Пиво в кружке, стоявшей возле локтя, успело согреться. Бармен, тихий мужчина лет за пятьдесят, указал на кружку.

– Душа не принимает?

– Простите? – переспросил Джек. – Что?

– Вы уже двадцать минут сидите. Я говорю, может, хотите чего-то другого?

– Возможно, виски, – согласился Джек.

– Какого именно?

– Бурбон. Мне все равно.

Бармен плеснул в стакан, Джек благодарно кивнул и отпил, не ощутив вкуса. В другой руке он держал телефон. Пришло сообщение от старшего партнера. Джек перечитывал его в пятый раз.

Мистер Кросс, это Майкл Эдкинс. Хотелось бы встретиться с вами в моем офисе завтра в восемь утра. Пора серьезно обсудить ваше будущее в нашей фирме.

На этом сообщение не заканчивалось, но Джек не хотел читать дальше. В первых двух строчках было сказано все.

Он не появлялся на работе.

Не вел учет времени.

Допив бурбон, он поднялся и достал бумажник.

– Сколько я вам должен? – Бармен назвал сумму, Джек бросил купюры на стойку. По ресторану он шел, слегка пошатываясь, но на это ему было тоже плевать.

Нужно поговорить с Джонни.

Снаружи садилось солнце, горячий ветер лизал бетон. Стараясь сориентироваться, Джек глянул влево, затем вправо. В этот ресторан он раньше не заходил, хотя заведение располагалось недалеко от квартиры и офиса. После поездки в Шарлотт он припарковал автомобиль и отправился бродить сначала по одной окраине в центре, затем по другой. Истоптал ноги, пока нашел ресторан и, чуть живой, упал на банкетку в баре. Первую кружку пива выпил быстро, вторая шла медленно. А вот виски, как он теперь думал, возможно, было лишним.

– Восемь часов, – удивился Джек, выбрав направление. – Невероятно.

До квартиры предстояло пройти двенадцать кварталов – девять вверх и потом еще три. По улицам гуляли люди, в лучших ресторанах кипела жизнь. Джек подумал, что надо бы поесть, но аппетита не было.