Читать книгу "Теневая месса - Дарья Кадышева"

Он не сдержал ответной усмешки, больше смахивающей на оскал.

«Сука».

Он бы взбеленился, если бы не эти чёртовы искры в её глазах.

«Она ничего не знает».

Не знает, что он испытывал чувство сродни ликованию, когда заметил, что из её взгляда начала убираться эта глухая, закоснелая боль. Внутри неё вновь пробуждался огонь, целью которого не являлось испепеление окружающего мира. Это пламя просто горело, будучи её опорой, а он плескался в его обжигающих языках.

— К чему все эти разговоры о Лиаме? — продолжила полукровка. — Ты ревнуешь?

— Не нарывайся, — повторил он. Ласково.

— Ты стал на удивление прозрачен, — она улыбнулась так, что ему захотелось одновременно придушить её и поцеловать. — Половина бреда, что от тебя исходит — пустая провокация. Даже как-то скучно, когда знаешь, что у тебя на уме.

Конор наклонился к её уху, и полукровка вздрогнула.

— А об этом ты знаешь? — прошептал он и прислонился к её телу, давая ей ощутить напряжение в своём паху.

Полукровка ойкнула и, кажется, перестала дышать. Конор повернул голову, вдыхая и едва касаясь её шеи губами. Горьковатый жасмин и кровь. Она поранилась на кухне сегодня. Небольшая царапина на пальце — и он чувствует этот запах везде, по всему её телу. Он и подумать не мог, что чья-то кровь будет так влиять на него.

— Ту никт во оахт1, - шепнул Конор.

По ступору, охватившему девчонку, он понял, что она верно перевела его слова. У неё было достаточно времени во время их похода за Драупниром, чтобы немного подучить родной язык Конора.

Он вдавил её в ограду, вслушиваясь в застревающее дыхание. Он был спокоен. Он играл.

А она… она чувствовала своими безупречными бёдрами плотную, мучительную пульсацию внизу его живота.

Теперь не придётся говорить, как сильно он скучал по ней.

— Обдумай моё предложение, — ухмыльнулся Конор и укусил её горячее ухо.

Снова дрожь. Он слышал её сердцебиение. В глотке бушевал пожар, и он сглотнул слюну.

В опущенной руке он держал книгу, но уже представлял, как отшвыривает её в траву и запускает ладонь в чёрные волосы, дёргает, заставляет полукровку запрокинуть голову и видит соблазнительную трепещущую жилку на её шее. Другой рукой, которой он сжимал сейчас деревяшку ограды, он проведёт по спине и возьмёт её за ягодицы. А потом…

Он слышал шаги, конечно. Но предпочёл представить, что ему померещилось.

— Лета, — столько укора, наверное, не отыщешь даже в голосе матери, отчитывающей своего ребёнка за непослушание.

Конор успел скользнуть языком по мочке её уха, прежде чем полукровка отскочила от него. Волколак сложил руки на груди, всей своей позой выражая холодную ярость. Он пока не бросился в драку только потому, что решал, кто из них двоих сейчас взбесил его сильнее.

Змейка поправила волосы, пряча за локонами свои уши — оба были пунцовыми, и то, которое Конор терзал, и то, до которого он не успел добраться.

— Марк… — пробормотала она. — Мы… Мы не заметили тебя.

Конор поднял брови, прикрывшись книгой, хотя в этом не было нужды. Волколак уже успел всё заметить.

— Рихард вернулся, — ледяным тоном оповестил он.

— Когда?

— Его лошадь трудно было не услышать.

Полукровка пристыженно молчала.

— Нужно поговорить.

— Да, хорошо.

— Сейчас.

Никто и никогда не приказывал ей таким тоном. И уж тем более Конор не видел, чтобы она кому-то подчинялась. Но она покорно опустила голову и пошла к волколаку.

«Моя. Она моя».

— Это может подождать, — вырвалось у Конора. — А ты со своими приказами можешь пойти сам знаешь куда.

Полукровка среагировала мгновенно, не дав волколаку ответить.

— Нет, — отчеканила она. — В пекло пойдёшь ты.

— В чём дело, я обидел твоего пёсика? — язвительно пропел Конор.

— Я вижу здесь только одного пса, — ответила она. — И он просто обожает тявкать в спину.

«Ай. Это было больно».

— Хочешь неприятностей, гадючка?

Взгляд её вновь стал жёстким и холодным. Конор пожал плечами, сохраняя на лице ухмылку.

— Бегите к Рихарду, — сказал он. — Продолжайте строить свои великие планы. Я пас.

Стало странно прохладно без её тела рядом. Полукровка фыркнула и направилась с волколаком к дому. Конор опёрся на ограду, вздохнув.

Он действительно тявкнул, как шавка, а мог бы и промолчать. Не стоило задевать волколака в её присутствии.

Что бы между ними не происходило — всё равно рядом будут ошиваться всякие придурки, к которым полукровка относится куда теплее, чем к Конору. Им и искренние улыбки, и нежные слова, и объятия, всё, чего она никогда не давала ему.

К чёрту. Её злость и желание тоже были искренне. А если найти правильный поход, то и её нежность он получит.

Но что-то подсказывало Конору, что в ближайшее время ему вообще ничего не перепадёт.

По крайней мере, уродливая смесь страха, отчаяния и боли, которая пленила полукровку после сожжения их священного древа и смерти Родерика, постепенно разжимала свои жёсткие челюсти. А всё потому, что Конор зацеплял её за более мелкие проблемки, ведя из тьмы на свет — кто бы мог подумать, что ругань исцеляет?

***

Он обожал Рихарда за его стремление к сухим фактам. Всё точно и без лишних подробностей, как в старом-добром Офдархиме.

Корабль его не особо впечатлил, но: «посудина вроде недырявая, до Иггтара доплывём».

Конора позабавило выражение лица барда при этих словах.

Зная Рихарда, он понял, что судно было более чем пригодно для плавания. Быстрое, наверняка. Не успевшее ещё покрыться живыми наростами под водой — вполне возможно. Рихард выглядел возбуждённым.

Он описал маршрут патрулей в гавани, количество человек и время смен. Также были дежурства на самом корабле. Всего их ожидало около сорока стражников, и, если всё пройдёт удачно, подкрепление в гавань не поспеет. Рассказанного уже было достаточно, но Рихард всё равно добавил других сведений. Бесполезных сведений.

Солнце спрятало свою ослепительную плоть за горизонтом, забрызгав небо киноварью, а они всё сидели, совершенствуя замыслы. Пламя костра трещало, заглушая заговорщеский шёпот. Конор подпёр плечом дверь сарая и достал флягу с виски. Он не спрашивал, откуда она взялась у чародейки. Разрешение позаимствовать её ему тоже не требовалось.

Потягивая горькое содержимое фляги, Конор следил за бандой возле костра. Удивительно, но бард не пытался затянуть свои никому не нужные слащавые баллады, а слушал беседу, развесив уши. Брэннон из Зарибора уже оклемался и вздумал поиграть с дворнягой, дразня ту говяжей косточкой, которую чародейка притащила для собаки с деревенского рынка. Юнец мало участвовал в обсуждении. На его месте Конор вёл бы себя так же. Не сдалась ему эта кража века, когда он только-только выкарабкался из лап смерти.