Читать книгу "Семь отмычек Всевластия - Антон Краснов"

— Пикантности, — быстро подсказал Афанасьев.

— Во-во! И остался он со всей этой хреновиной несолоно хлебавши. А сейф-то был ого-го, и отмычки у того медвежатника были нехилые — кагэбэшного образца!

— Ладно, — вмешался Пелисье, уже почувствовавший себя полноценным членом концессии «Люди — дионы (плюс один инфернал)». — Не будем. Просто я, Вотан Борович, присоединяюсь к мнению месье Васягина. Что там говорится в этом самом вашем документе, который послужил всему виной… то есть — первопричиной?

— Сказано там, — важно начал Вотан Борович, — о Ключах, когда все они добыты будут. «Сложить в Сферу, что воссияет на месте приземления первого человека, познавшего космос. Сфера та появится при приближении всех семи Ключей. И когда семь и одна станут единым целым, то смирятся люди и власть над миром упадет в руки владыки…»

— Был я там, на месте приземления Гагарина, — сказал Колян Ковалев. — В шестом классе. Когда нам поручили писать сочинение на тему «Юрий Гагарин и его подвиг во славу Родины». И типа экскурсию спроворили. Если в натуре говорить, то местечко это мало похоже на то, откуда можно хапнуть власть над всем миром. Брюсоуиллисовщина какая-то! — порадовал своих собеседников неологизмом Ковалев и угрюмо замолчал.

— А когда лучше влагать в Сферу наши Ключи? — поинтересовался Альдаир.

— В документе сказано, — тотчас проклюнулся Добродеев, — что наилучшим временем для этого явится ночной час, когда день и ночь уравняются в продолжительности! Да!.. Это!.. Значит, это — день равноденствия, весеннего или осеннего! А так как весны ждать недосуг, это еще не скоро, то… соответственно… лучшим сроком для вложения Ключей в Сферу является ночь с двадцать второго на двадцать третье сентября!

— Это еще полтора месяца, что ли? — буркнул Эллер. — Да ты что, Вельзевулыч, разумом двинулся, что ли? Мы прямо сейчас на место отправимся! Место приземления первого человека из космического пространства — это, вообще говоря, где?

— В Саратовской области, — бодро доложил Афанасьев.

— Саратовская область — где это? — не меняя тона, продолжил допрос невежественный дион.

— Это в России. Неподалеку отсюда, словом!

— Так сядем на ковалевский джип и доедем, — предложил Эллер. — Козла я уж к машине близко не подпущу!

— Да уж, не надо… — пробормотал Колян. — Тем более что я его в автосервис отдал. И что за манера — по десять рыл в салон набиваться? Как сельди в банке. И вообще, до нужного места легче добраться самолетом. Если уж вы хотите побыстрее.

— А если совсем побыстрее, — снова влез Добродеев, и на его затылке, опушенном желтоватым, как у цыпленка, пухом, вдруг оказался огромный авиационный шлем, — то не надо самолетом. Проще всего, уважаемые кандидаты в боги, добраться до места телепортацией. Если уж мы смогли проникнуть в самые отдаленные уголки времен и миров, то…

Галлена прервала Астарота Вельзевуловича:

— Нет! Так не годится. Ты, наверное, сам не знаешь, что говоришь, Добродеев. Мы никак не можем собраться с силами, а ты предлагаешь новое ПЕРЕМЕЩЕНИЕ, даже в пределах этого временного контура. На Перемещение мы идем только в самых крайних случаях, понимаешь? А если можно добраться, минуя этот способ, то, конечно, я бы предпочла поступить именно так.

Принялись обсуждать. Астарот Вельзевулович говорил, что наилучшие результаты могут быть как раз в ночь осеннего равноденствия. Нетерпеливые дионы и слышать ничего не желали. Они напоминали капризных детей, настаивающих на немедленной покупке игрушки. Правда, для чего она ему, ребенку, нужна, он и сам точно не знает.

Прения затянулись. Из угла возгремел трубный глас Вотана Боровича. Бог-пенсионер высказал свое мнение и, не желая более бросать слов на ветер, заснул и теперь храпел.

— Некуда спешить! — говорили Поджо, Васягин, Пелисье, Анни и Добродеев.

— Еще не хватало ждать, Добродеев всех побери! — отзывались Эллер, Альдаир, Галлена, Афанасьев, Ковалев.

Когда споры достигли высшей точки накала, кто-то неосторожно толкнул острым локтем в бок почтенного Вотана, и старик, замотав головой и едва не уронив шляпу, проснулся. Он недоуменно смотрел на Коляна Ковалева, затем, щуря единственный глаз, выговорил:

— Ты… жив? Или помутнел разум мой… но ведь видел я, как погиб ты в схватке со страшным чудовищем… имя его… Тран… Тан… сфор… мас… грис… Тор, — закончил сонный Вотан Борович.

— Может, Тангриснир? — отозвался Ковалев. — Так это чудище я сам на отбивные порубать готов, и не надо, Эллер, грозить мне кулаком!

— Чудовище было мало, приземисто и с длинными усами. Тот, кто отрывал его от земли, взлетал вслед за ним. В моем сне сказало оно, что, если сложим Ключи в Сферу до дня осеннего равноденствия, — быть беде.

— Оккультные сны у вас, Вотан Борович, — заметилАфанасьев.

Вотан перевел взгляд единственного глаза на Афанасьева и загреб воздух огромными ручищами:

— Клянусь задницей великанши Хель!!! Ты тоже был в моем сне. И ты… ведь ты умер!

— Чего? — буркнул Афанасьев настороженно. Во снах Вотана Боровича всегда, было зерно истины. — Кто… умер?

— Так ты ж, смертный, — сурово пророчествовал старик. — Ты умер. Ты глянул в лицо рыжего человека со стеклянными глазами и умер. Так гласит мой сон.

— Рыжего? — переспросил Афанасьев и подозрительно покосился на рыжебородого Эллера. Странные сны снятся Вотану. Коляну Ковалеву он посулил неприятности от чудовища, до странности похожего именем на козла Тангриснира, а вот ему указал на опасность, исходящую от какого-то рыжего. Да еще со стеклянными глазами. В очках, что ли?

В тот день Женя Афанасьев шел домой в глубокой задумчивости. Колян Ковалев приглашал его в гости к себе на дачу, однако же Афанасьев решил, что хватит веселиться и попустительствовать, прогуливая средства, вырученные от путешествий в иные миры — в том числе и те средства, что были получены от продажи золота хана Батыя. Нет, не материальный расчет двигал Женей. Отнюдь. Что заботиться о расходах, если в Египте ждет тебя увесистая статуя из чистого золота, представляющая громадную ценность?.. Афанасьев думал о другом. Завершены поиски — дело, об осуществимости которого Женя не стал бы думать, даже будучи заслуженным пациентом психиатрической клиники. Доставлены семь Ключей Всевластия, последствия использования которых неясны. Вот об этом-то и думал Афанасьев. Откровенно говоря, Женя ни разу не размышлял о том, что может произойти. В самом начале поисков, во время путешествия в Древний Египет, у него плохо укладывалось в голове, что ЭТО можно довести до логического завершения. Дальше он не думал об итогах, захваченный ходом поисков. Как гонщик не думает о том, что будет после финиша, а всецело захвачен, околдован трассой. Только теперь, вернувшись из последнего путешествия, Женя Афанасьев понял, что не имеет ни малейшего представления о главном: ЧТО будет дальше? Что будет после того, как собранные в различных эпохах Ключи будут уложены в одно и то же место, указанное в документе Добродеева и в рунах Вотана Боровича? Что? Наивные дионы оперируют этакой милой формулировкой, уместной для третьесортных американских боевичков: «…будем править миром». Но что изменится после того, как эти дурацкие «отмычки» закинут в Сферу? Да что это за Сфера такая? Откуда она там вообще возьмется? Непонятно.