Читать книгу "Академия Полуночи - Юлия Риа"

— Присядь, Илэйн.

Выверенным жестом мне указали на свободное кресло, и я, не в силах противиться, села.

Мы обе не спешили заговаривать. Лангария не сводила с меня внимательного взгляда. Под ним, как миллион раз прежде, я почувствовала себя провинившейся — Недоделком, разочарованием семьи… Недостойной. Мне не нравилось это чувство. Если бы только могла, я бы выкорчевала его из сердца, как старый пень из пролеска. Но, боюсь, оно успело прорасти во мне слишком глубоко.

— Ты слабая, — наконец заговорила Лангария. Первая же фраза ранила иглой. — Слабая… но истинная дочь рода Мак-Мора.

Догадки, ранее бесплодные, обрели форму. И вместо вопроса с моих губ сорвалось обвинительное:

— Вы знали!

Лангария удивленно изогнула бровь.

— Знала ли я? Илэйн, ты забываешься, — мелодично, но осуждающе произнесла матушка. — Моя ведьмина крупица позволяет мне слышать звезды. В первый раз именно они подсказали мне выйти замуж за изумруда. И я послушалась, ради Эварика отказавшись от выгодной партии. Второй раз звезды заговорили со мной, когда я носила тебя.

Пальцы, покоящиеся на коленях, непроизвольно сжались. Все внутри меня напряглось, точно готовясь к удару. И он последовал.

— Они нашептали мне о лунном затмении. О звезде перемен, что воссияет так ярко, как никогда прежде, и о том, как много сможет изменить дитя, рожденное в такую ночь.

Ногти впились в кожу ладоней. Сильно, до боли, до крови… Но я едва это ощутила.

Лангария видела каждую эмоцию, которую я тщетно пыталась скрыть. Видела, но продолжала вырывать камни в основе моей веры.

— Я знала, на что иду, когда решила привести тебя в этот мир раньше срока. Еще до того, как ты издала первый крик, я уже знала, что ты чуждая.

— Нет!

Перед глазами заплясали цветные пятна. И в них, точно тени, взвились две сотканные из тумана нити. Я будто заново видела, как одну из них с силой вырвали и изуродовали вторую. Как, лишенная пары, она затрепыхалась в агонии, как тянулась срастить поврежденные волокна. Мозаика сложилась. Нить Ардена, его одержимость, влияние на Кигана… все это случилось из-за Лангарии? Из-за ее решения?

Понимание навалилось тяжелым обухом. В ушах зазвенело, взор поплыл. Мне так хотелось, чтобы я ошиблась, чтобы неправильно поняла услышанное. Но внимательный, колючий взгляд не оставлял возможности усомниться: каждое прозвучавшее слово — правда.

— Почему? — выдохнула я, с трудом глотая горький ком. — Чем я не угодила вам, еще даже не родившись?

— Дело не в тебе, Илэйн. Дело в нас, — спокойно ответила Лангария. — В той нелепой войне, что длится уже слишком долго. Ее нужно остановить.

— Но при чем тут я?

— При том, что войны, длящиеся поколениями, нельзя прекратить в одночасье. Невозможно вытравить из сердец ненависть, подписав мирный договор. Нужно менять представления друг о друге. И ты, Илэйн, стала той, кто сделал первый шаг. Рожденная под звездой перемен, ты вызывала их в каждом, кого касалась. Не осознавая того, ты дарила свет душам темных.

— Я едва не погибла! — выкрикнула, вскакивая с кресла.

Сердце в груди билось болезненно быстро. Слезы душили.

— Но ведь не погибла, — заметила Лангария и одарила меня неодобрительным взглядом. — Сядь, Илэйн. Ты артиэлла и обязана уметь сдерживать эмоции.

Громкость ее голоса не изменилась, даже интонация и та осталась прежней, но осуждение прозвучало слишком отчетливо. Невидимой пощечиной оно ударило меня по лицу. Колени подогнулись, и я, не устояв, упала обратно в кресло.

— Вы рискнули не только моей жизнью, но и жизнью Ардена, Кигана. Мэл наверняка для вас ничего не значит, но наследник Шантаров, жених Мойры… неужели он тоже лишь пешка в вашей партии?

— Звезды не говорят всего, Илэйн. Они только указывают путь, по которому мы можем пройти. Этот — единственный, способный положить конец затянувшемуся противостоянию.

— Вы знали, что у меня получится?

— Нет. Но я сделала все возможное, чтобы воспитать тебя той, кому под силу пройти этот путь.

— Воспитать?! — я вспыхнула в секунду. — Вы стыдились меня! Отгородились! Если бы могли, уверена — выкинули бы, как безродного щенка!

Лангария не ответила. Дождалась, когда я сумею погасить внутренний огонь, и лишь после этого продолжила:

— Твой свет оказался намного сильнее, чем я предполагала. Он толкал тебя на необдуманные поступки. Слишком приметные и опасные, чтобы сохранить твою природу в тайне. Моих просьб сдерживаться ты не слушала. Пришлось действовать иначе. Я не могла позволить тебе оставаться беспечной.

— И поэтому заставили чувствовать себя Недоделком?!

— Это чувство спасло тебе жизнь, — Лангария повела плечом. — У всего есть цена, Илэйн. Ради сохранения тайны тебе пришлось научиться не доверять никому. Мне — убить мужчину, которого я любила.

Я неверяще посмотрела на матушку и впервые за маской холодности увидела печать усталости.

— Эварика выбрали для меня звезды. Сама бы я и не посмотрела на него: слабый дар, посредственная внешность. Но с годами я разглядела то, чего не заметила поначалу, — внутренний стержень. Причем настолько крепкий, что никто другой не мог его превзойти. Никто, кроме тебя, Илэйн.

Я нахмурилась. Матушка… похвалила меня?

— Однако, — продолжила она, — когда Эварик прознал о твоей чуждости, он решил поступить согласно традициям. Мужчина, которого я любила, собирался убить нашу младшую дочь. Я не могла допустить этого и наложила на него проклятие. Одно из родовых — тех, которыми владеют только Мак-Моры. Эварик знал о нем — я сама рассказала: надеялась таким образом сберечь от необдуманных действий. Но тщетно. Сначала он искал способ избавиться от печати смерти Мак-Моров, а после — когда ошибочно решил, что задуманное ему удалось, — попытался донести на тебя и погиб.

Я вновь до боли стиснула пальцы. Но на этот раз Лангария не видела моих эмоций — все ее самообладание уходило на то, чтобы сдержать собственные.

— Эварик умер, чтобы жила ты. Чтобы выросла и стала тем камнем, с которого начинается камнепад.

— Но почему? Почему вдруг темные захотели пойти на перемирие? Ведь это решение Совета Ночи, верно?

Вместо ответа Лангария обвела взглядом комнату. И еще одна мозаика, более крупная, сложилась.

— Турмалины севера. Его автономия… — выдохнула я, закрывая глаза.

Мощь севера крепла с рождением каждого чуждого ребенка. Закрытость, на которую правители империи и царства поначалу не обратили внимания, стала пугать. Она стала предвестником грядущего отделения, допустить которого не могли ни светлые, ни темные. Еще бы! Никто не желал терять богатые камнями и рудами горы.

Осознав угрозу, правители двух государств заключили тайный договор на крови: снизить градус ненависти к соседу и воспитать терпимость к чуждой силе. Изменить все то, что они сами же за несколько поколений взрастили в сердцах подданных. И все ради будущего мира, ради сохранения богатейших земель.