Читать книгу "Филипп Август - Жерар Сивери"

Это было еще не всё. Дополнительное затруднение возникло вместе с анархией, которую порождало изобилие парижских школ. По мере того как лучшие ученые христианского мира обосновывались между островом Сите и аббатством Сент-Женевьев и привлекали все больше слушателей, с остротой вставал вопрос о licentia docendi, то есть о разрешении на преподавательскую деятельность. Это разрешение был полномочен выдавать кандидатам только канцлер епископа Парижского.

Это, впрочем, было далеко не единственной проблемой. Многочисленность студентов и непоседливость некоторых из них беспокоили парижан. Вспыхивали драки. Одна из них стала отправной точкой для вмешательства королевской власти в мир школ. В 1200 году слуга одного студента, родом из империи, поссорился с содержателем таверны, который надавал ему тумаков. Желая отомстить, имперские студенты разгромили таверну. Королевский прево и горожане пришли на помощь, постарались арестовать виновных, вступили в бой со студентами и убили пятерых из них. Преподаватели и ученики пожаловались королю, требуя покарать прево и угрожая покинуть город. Разве этот случай не был уже достаточным поводом для того, чтобы оправдать вмешательство короля? Слава королевского города, куда «перешла ученость Рима и Афин», согласно выражению того времени, а равно и собственная репутация Филиппа II — разве не были они поставлены под вопрос? Мог ли Филипп Август и дальше игнорировать этих студентов, столь скорых на ссоры, провоцирующих беспорядки и подвергшихся вследствие этого безжалостному преследованию со стороны полиции и парижан?

Нельзя, однако, не учитывать и другой аргумент, говоривший в пользу королевского вмешательства. Одним из убитых студентов был Анри де Жош, представитель влиятельного линьяжа, чьи земли располагались между Брабантом, Эно и епископством Льежским. Этот молодой человек, который уже был избран епископом Льежским, заканчивал свое обучение, чтобы более достойно и с большим престижем занять свой пост. Будучи избран 3 марта 1200 года на пост епископа Льежского, Анри де Жош, кандидат Филиппа Швабского, союзника короля Франции с 1198 года, одержал верх над Гуго де Пьерпоном, которого поддерживал Оттон Брауншвейгский[275]. Поэтому было бы заманчиво предположить, что Филипп II расценил последствия этой драки как личное дело, поскольку он потерял в ней одну из своих пешек на европейской шахматной доске и союзника, который стоял бы во главе большого имперского княжества на Маасе. По правде говоря, не слишком важно, что послужило решающим стимулом. Главное, что король Франции в итоге вмешался.

Он, однако, не воспользовался случаем, чтобы наложить руку на школы. Это было не духе эпохи, чтобы власть ввязывалась в такие дела, и король был достаточно осмотрителен, чтобы не лезть в такое осиное гнездо. Но он должен был обеспечить мир и порядок в своей столице. Он не мог оттолкнуть от себя преподавателей и студентов, из которых определенному количеству суждено было стать специалистами в его администрации, казначействе или занять руководящие посты в королевских аббатствах и епископствах. Поэтому он решил вывести преподавателей и учеников из-под юрисдикции прево и отдать их под юрисдикцию епископа.

Однако предложенное решение натолкнулось на открытое противодействие со стороны преподавателей и студентов, ибо епископ и его канцлер воспользовались им, чтобы сдерживать быстрое развитие школ, конкурирующих со школой капитула собора Парижской Богоматери. Тут уже вмешался встревоженный папа. Он не мог оставить без внимания самый большой центр религиозного обучения на Западе. Если бы парижский опыт оказался успешным, папство располагало бы учебной моделью, которую можно было бы предложить всему Западу. Поэтому уже в 1208—1209 годах Иннокентий III взял инициативу на себя, предложив парижским преподавателям и студентам разработать свои уставы. В 1213 году он признал лишь юрисдикцию епископа и упразднил чрезмерные полномочия его канцлера в распределении лицензий на преподавательскую деятельность. В будущем канцлер сможет выдавать лицензии только тем, кого профессора сочтут достойными этого. В 1219 году четыре факультета (искусств, юридический, медицинский и богословский) объединят в себе преподавателей и студентов одной и той же дисциплины.

Папство стало, таким образом, покровителем Парижского университета. Кардинал де Курсон, папский легат, утвердил в 1215 году его первые известные уставы. Университетский курс был долгим: шесть лет обучения и двадцатилетний возраст для факультета искусств, восемь лет обучения и тридцатичетырехлетний возраст для факультета богословия. Очень активные методы обучения включали в себя lectio, то есть комментированное чтение текстов, а таксе disputatio, то есть дискуссии и ученые споры на высоком уровне между профессорами и студентами.

Епископ и его канцлер противились принятым решениям и вскоре очень ясно выразили свое несогласие с ними. В 1219 году преподаватели и студенты, сгруппировавшиеся в своем «университете», или ремесленном объединении, предприняли ответные действия. Проведя стачку с перерывом в занятиях, они добились постоянного права апеллировать к папе. Поскольку канцлер все еще претендовал на то, чтобы выдавать лицензии по своему собственному усмотрению (по меньшей мере до 1222 года), было принято решение больше не подлаживаться под него: теперь, чтобы преподавать, надлежало предварительно получить разрешение от мэтров университета на чтение одного вступительного курса лекций, или inceptio. Таково было происхождение докторантуры. Между 1219 и 1221 годами Парижский университет обзавелся собственной печатью, и в одном тексте от 1222 года упоминается о распределении студентов в соответствии с их происхождением по четырем нациям: французской (вместе южанами, итальянцами и испанцами), пикардийской (вместе с фламандцами), нормандской и английской (вместе с выходцами из империи). Тем не менее к моменту смерти Филиппа Августа университетские структуры оставались весьма незавершенными и были далеки от удовлетворительного состояния.

Социальный переворот?

Хотели ли Филипп Август, Герен и другие советники совершить социальный переворот в королевстве? Вовсе нет. Они желали только придать королевской власти максимум могущества и авторитета. Это, следовательно, был политический проект — не социальный. Более того, главные факторы социальных инноваций утверждались и укреплялись за пределами королевской деятельности. Демографический подъем и технический прогресс, начавшиеся по меньшей мере с XI столетия, продолжали способствовать росту населения в городах и сельской местности. К концу XII века мощный людской поток устремился в города, возрожденные или новые. Как было прокормить это население и дать ему средства к существованию? Во многих областях не знали или уже забыли античный обычай, в соответствии с которым городские главы брали на себя задачу продовольственного обеспечения горожан. Перед лицом равнодушия публичных властей, неспособных, впрочем, действовать с эффективностью, производители, торговцы и деловые люди, не принадлежавшие к средиземноморскому бассейну, находили решения, подходящие к новой ситуации. Поставляя продовольствие, сырьё и обеспечивая продажу ремесленных изделий, они отнимали у сеньоров экономическое господство в самых развитых регионах.