Читать книгу "Стальной корабль, железный экипаж. Воспоминания матроса немецкой подводной лодки U­505. 1941—1945 - Ганс Якоб Гёбелер"

Однажды мы помогли жителям Растона починить близлежащие дамбы, пострадавшие во время урагана. Они посчитали, что мы совершенно преобразили их округу после наводнения. В мае 1984 года мэр Растона вручил мне, как представителю всего экипажа U-505, ключи от города в ознаменование наших усилий во время шторма.

Большую часть своего времени я уделял чистке леса и кустарников, принадлежащих одному из местных фермеров, Уильяму Симингтону. Мистер Симингтон был отличным пожилым джентльменом, и мы вскоре стали добрыми друзьями. Он даже сказал мне, что если я после войны вернусь в Растон, то он сделает меня своим приемным сыном! Ему было некому оставить ферму в наследство, и он сказал, что я хорошо впишусь в коммуну. Я был глубоко тронут его предложением, но сказал ему, что у меня есть семья в Германии, которая ждет меня, чтобы вместе пережить трудные времена.

В начале мая 1945 года мы узнали, что война наконец закончилась. Хотя мы и ожидали суровых условий капитуляции, все же получили шок и впали в депрессию, когда эти условия дошли до нас. Еще раз штрафом за проигрыш Германии в войне стало расчленение нашей страны. Единственным ярким местом, связанным с окончанием войны, было то, что американцы наконец разрешили переписку с нашими семьями и позволили сообщить, что мы остались в живых.

Каждый час нашего пребывания в лагере теперь казался нам вечностью, поскольку мы надеялись воссоединиться с нашими семьями. В декабре нас отправили в Европу, но все еще не в Германию. Мы были переданы британцам для каторжных работ в Шотландии. Наше расставание с добрым мистером Симингтоном и его хозяйством стало грустным событием для нас обоих.

В Шотландии нас ждала тяжелая работа, но жилищные условия оказались вполне комфортными. Во многих отношениях мы жили лучше, чем гражданские люди в Германии. Все мои ближайшие родственники выжили, но, как и после Первой мировой войны, в стране царили голод и страдания. Два долгих года мы трудились в Шотландии. Наконец в декабре 1947 года нам было разрешено вернуться на родину.

Когда я ехал домой, меня раздирали противоречивые эмоции. Естественно, я жаждал воссоединиться со своей семьей, но прохождение программы «денацификации» по прибытии в Германию глубоко возмущало меня. Когда я принимал присягу при зачислении в германские военно-морские силы, это была клятва на всю жизнь. Меня возмущала идея быть вынужденным поклясться другому режиму, введенному нашим врагом.

Во время переезда на пароме через Ла-Манш я принял решение. Как ранее поступил мой отец и независимо от того, что мне это будет стоить, я отказываюсь отвергать мои убеждения.

Когда паром причалил к пристани, я сел на поезд, полный сотен таких же бывших военнопленных, как и я. Перед тем как поезд подошел к германской границе, не доезжая Дуйсбурга, я соскочил с него. Сочувствующие контрабандисты помогли мне пересечь границу, а там я уж сам добрался до моего родного города. Оккупационным властям так никогда и не удалось «переобучить» меня.

Жизнь была очень трудна на моей разоренной родине в эти первые несколько лет после войны. Военные потери Германии составили более трех миллионов человек. Потери среди гражданского населения были даже еще выше, в основном из-за ковровых бомбардировок США и Англией наших городов62. Самым трагичным из всего было то, что более трех миллионов моих соотечественников умерли в эти годы непосредственно после войны от болезней и голода.

Хотя мой родной городок Боттендорф не подвергся бомбардировкам, он был наводнен беженцами с востока, которые в отчаянии бежали оттуда. Эти жалкие жертвы «этнической чистки» легли тяжким грузом на нашу землю, когда мы пытались прокормить и найти работу для этих изгнанников. В конце концов я нашел работу сварщика и создал семью. Началось выздоровление мое и моей родной страны.

В 1954 году я услышал взволновавшую меня новость, что U-505 станет частью постоянной экспозиции в Музее науки и промышленности в Чикаго. Шли годы, и мысли мои все чаще и чаще возвращались к тем дням, когда я служил на ее борту. При поддержке и одобрении моей жены после моего выхода на пенсию мы перебрались в Чикаго, чтобы быть ближе к моей старой подлодке. Обосновавшись в Америке, я начал организовывать встречу германских и американских экипажей, причастных к захвату U-505. Я также начал писать эту книгу, посвященную нашему опыту.

Мой рассказ совершил полный цикл. Подобно многим солдатам из Гессена, которые решили остаться и поднимать свои семьи в Америке после революционной войны63, я тоже выбрал эту чудесную страну свободы и возможностей в качестве своей родной страны. Насколько мне позволяет здоровье, я навещаю мою счастливую старую подлодку U-505 всякий раз, когда выдается такая возможность.

Обсуждая с моими боевыми товарищами наш опыт, я пришел к пониманию того, что люди могут видеть одни и те же события и составить различные впечатления о том, что происходило на самом деле. Я не настаиваю на том, что настоящая книга представляет полное описание того, что происходило на борту U-505. Это только то, что я лично видел и могу засвидетельствовать, что видел и испытал я сам. Окончательное суждение следует оставить историкам, которые смогут соединить вместе все самые различные впечатления, подобные частям пазла, в нечто приближающееся к окончательной истине.

Обобщение исторических архивов, касающихся Второй мировой войны, является весьма важной задачей. В конце концов, как однажды сказал Джордж Сантаяна64, «те, кто забывает прошлое, обречены повторять его». Но что хорошего в изучении истории, если читать лишь одностороннюю повесть, написанную победителями? Для меня совершенно ясно, что только в том случае, если мы будем знать правду относительно прошлого, мы сможем определить верное решение для будущего. Это очень важно для каждого, отнюдь не только для тех, кому история отвела роль злодеев.