Читать книгу "Жаркое лето 1953 года в Германии - Николай Платошкин"

Демонстрации 17 июня прошли и в других городах округа (Веймар, Мюльхаузен и Апольда). Полиция арестовала 176 человек, из которых четверо были переданы советским властям, а 142 — органам МГБ.

В округе Гера рабочие нескольких крупных предприятий с утра 17 июня вышли на демонстрацию и направились к тюрьме. Хотя ее охрана была усилена, толпа с помощью баггера с предприятия «Висмут» снесла ворота и ворвалась на внутренний двор. На помощь охранявшим тюрьму полицейским были вызваны военнослужащие казарменной полиции с автоматами, которые смогли не допустить захвата тюрьмы, хотя оружие не применяли. Манифестанты отправились к райкому СЕПГ, срывая по пути всю наглядную агитацию. Однако и здесь полиция смогла отстоять здание без стрельбы.

К вечеру ситуация в городе начала стабилизироваться, но тут на нескольких грузовиках и автобусах в Геру ворвались 200–300 горняков «Висмута», которые попытались захватить почтамт, выбив в здании все стекла. Проследовав на площадь перед окружным советом, шахтеры перевернули там автомашину казарменной народной полиции и стали призывать военнослужащих перейти на сторону демонстрантов. Те отказались, и завязалась потасовка. С полицейских срывали форму, но они по-прежнему не применяли оружие, чтобы не нагнетать обстановку. Перед городской тюрьмой полицейские все же демонстративно передернули затворы карабинов, чтобы отпугнуть нападавших. В ответ полетели камни. Только после прибытия нескольких советских танков толпа начала расходиться. К 20.00 обстановка в Гере полностью нормализовалась.

Однако рабочие «Висмута» не успокоились и поехали в небольшой городок Вейда, где толпа безуспешно пыталась захватить полицейский участок. У шахтеров было оружие, и они завязали настоящую перестрелку с народной полицией, в результате которой с обеих сторон были раненые. И здесь только вмешательство советских войск положило конец беспорядкам.

В Йене центром протеста стал всемирно известный завод точной оптики «Карл Цейс». Вышедшие из его ворот рабочие направились к центру города и уже в 10 часов утра стали штурмовать тюрьму, которую защищали всего пять полицейских (двое из них — женщины). Присланная на подмогу машина полиции была перевернута демонстрантами, а находившиеся в ней полицейские избиты. Вооруженные монтировками и сварочными аппаратами люди ворвались в тюрьму, освобождая заключенных. Дорогу им показывала бывшая служащая народной полиции, ранее уволенная из органов. Тюрьму захватили очень быстро, что свидетельствует о хорошей организации нападавших. Те явно спешили, так как рядом с тюрьмой находился советский лазарет с вооруженной охраной. Почти одновременно с тюрьмой были захвачены райком СЕПГ (подоспевшая вскоре полиция задержала там 13 человек), районное управление МГБ и райком ССНМ. Нападению подверглись также штаб-квартиры местных отделений ССНП, Общества германо-советской дружбы, Демократического союза женщин. Сотрудники МГБ и райкома СЕПГ были ранены, и их пришлось доставить в больницу. В 16.00 в центре Йены появились советские танки. Манифестанты пытались распропагандировать танкистов, крича, что являются их друзьями. Люди взбирались на танки и совали в стволы разные предметы. Тем не менее, к вечеру ситуация стабилизировалась.

Если в Гере насильственные акции осуществляли практически только шахтеры «Висмута», то в Йене налицо были действительно массовые и хорошо организованные волнения. Конечно, полиция, имея на весь округ всего 320 исправных карабинов, не смогла бы восстановить контроль без помощи советских войск.

Демонстрацию в Лейпциге начали строительные рабочие, выражавшие солидарность с берлинскими коллегами. Манифестанты требовали в частности, повышения зарплаты на 30 % и отмену сдельной системы оплаты труда как таковой. Появились и политические лозунги (отставка правительства, свободные выборы, освобождение политзаключенных, масло вместо пушек и т. д.). К обеду в центре города собрались более 40 тысяч человек. Все государственные и партийные здания были взяты в осаду. Разгрому подверглись радиодом, райком ССНМ и окружной суд. Положение полиции осложнялось тем, что 330 человек из ее состава накануне были отправлены в Берлин, и в Лейпциге оставались 1100 стражей порядка. На некоторых предприятиях под руководством народной полиции были образованы отряды самообороны, вооруженные мелкокалиберными винтовками. С самого начала столкновения в Лейпциге отличались особым ожесточением. Когда при обороне тюрьмы полицейские начали стрелять в воздух, нападавшие стали забрасывать их горящими бутылками с бензином и спиртом. Пришлось стрелять на поражение, в результате чего был убит один рабочий и 64-летняя пенсионерка. 60–80 человек ворвались на вокзал и захватили в помещении транспортной полиции 32 пистолета. Этой акцией руководил уволенный ранее именно из этого подразделения бывший полицейский. В 15.00 на площади у вокзала начался митинг, разогнанный позднее советскими войсками и полицией.

Несмотря на объявленное в 16.00 военное положение, беспорядки в Лейпциге не прекращались. К концу дня погибли еще пять демонстрантов и прохожих, случайно попавших под пули. 60 человек получили огнестрельные ранения. Со стороны народной полиции был убит один и ранены 35 сотрудников. Всего силы правопорядка произвели в Лейпциге 17 июня 3200 выстрелов. К 21.00 небольшой гарнизон советских войск с помощью полиции нормализовал обстановку, а ночью в Лейпциг вошли переброшенные из летних лагерей крупные силы Советской Армии. В отчете Семенова о событиях 17 июня отмечается, что партийная организация Лейпцига показала свою полную несостоятельность. На некоторых заводах организации СЕПГ были даже распущены, а работники райкомов боялись появляться на предприятиях. Только слабой политической агитацией можно объяснить то обстоятельство, что 20 тысяч забастовщиков в Лейпциге (из 120 тысяч рабочих) смогли стать в городе полными хозяевами положения.

Но в тот трагический день 17 июня кровь пролилась не только в столице округа. В райцентре Делицш забастовку, переросшую в демонстрацию, начали рабочие железнодорожных мастерских. К ним на помощь подъехали на поезде рабочие из Биттерфельда. Совместными усилиями был захвачен райсовет, где были выбиты окна и повреждена телефонная связь. С помощью советских войск полиция отбила райсовет, но демонстранты напали теперь уже и на райотдел полиции. Их пытались образумить уговорами, но помогла только стрельба на поражение. Двое нападавших (19-летний ученик слесаря и 20-летний каменщик) были убиты.

Наибольшего размаха акции протеста достигли 17 июня в округе Галле, известном как центр химической промышленности Германии. Во всех 22 районах округа прошли демонстрации и забастовки. Ключевую роль в таком развитии событий сыграло то обстоятельство, что именно на предприятиях химической отрасли был самый высокий процент «бывших» (членов НСДАП, офицеров, чиновников), многие из которых отсидели в тюрьме и ненавидели ГДР и ее советских покровителей.

На крупнейшем химкомбинате «Лойна», носившем имя Вальтера Ульбрихта, уже ранним утром 17 июня началось собрание рабочих. Партийное руководство предположило, что обсуждается повышение норм, и послало к рабочим своего представителя, который сообщил, что в 9 часов 20 минут будет сделано официальное заявление дирекции по этому вопросу. Собравшиеся (их было 400–500 человек), похоже, и сами не знали, чего они хотят. После сообщения прибывшего члена СЕПГ часть рабочих сразу же вернулась в цеха, но другие стали угрожать коммунисту физической расправой. Настроения наиболее непримиримых митингующих накалялись. Тогда партийное руководство решило посоветоваться с советской дирекцией (комбинат «Лойна» был тогда советским акционерным обществом). Пока в кабинете директора Крючкова шло совещание, снаружи послышался шум, и вскоре на улице показалась колонна рабочих. Им явно не хватало лидера и внятных лозунгов, поэтому толпа начала петь запрещенный в ГДР старый немецкий гимн, в котором говорилось о Германии «от Мааса до Мемеля».