Читать книгу "Тамерлан. Завоеватель мира - Джастин Мароцци"

Но всепобеждающий повелитель оттоманов, человек, который поставил христианскую Европу на колени, не собирался идти на компромисс. Чтобы понять почему, мы должны вернуться на шесть лет назад, к событиям, которые потрясли христианский мир.

* * *

В последнее десятилетие XIV века христианская Европа считала оттоманского султана своей величайшей угрозой. Находящаяся на границе континента Византийская империя доживала свои последние дни, задыхаясь в тисках турецких армий, которые окружили ее. В 1399 году император Мануил II бежал из Константинополя на запад с отрядом генуэзцев, которые пытались снять осаду с города, но не сумели. Править Константинополем он поручил своему племяннику Иоанну. Казалось, что христианская империя вот-вот рухнет под мечом ислама. Гораздо хуже с точки зрения европейских монархов было то, что противник вторгся в их владения и начал захватывать христианские земли. Первой пала Сербия после битвы у Косово в 1389 году, за ней Болгария в 1393 году. Баязид, который заслужил прозвище Йылдирим (Молниеносный) за скорость, с которой он перебрасывал войска с востока на запад и обратно, теперь вторгся в Венгрию. Наступление на запад следовало остановить прежде, чем полумесяц воссияет над всем континентом.

Опустошенная чумой, истощенная Столетней войной, расколотая Великой Схизмой, когда один папа сидел в Риме, а второй в Авиньоне, Европа в этот период была ослаблена до такой степени, что не могла защитить себя от растущей мощи Баязида. Тем не менее, осознав опасность, грозящую христианству, папа Бонифаций IX в Риме и Бенедикт XIII в Авиньоне дружно призвали к крестовому походу против оттоманов.

Была собрана франко-германская армия под командованием графа Жана[92] де Невера, сына герцога Бургундского. Когда крестоносцы двинулись на восток, к ним присоединилось немецкое войско и небольшой отряд из Англии. В Буде они соединились с венгерской армией короля Сигизмунда, численность которой достигала 10000 человек. После этого прибыли новые рыцари из Валахии, Польши, Богемии, Италии и Испании. Общая численность крестоносного войска дошла до 16000 человек, это была одна из самых крупных армий, которую когда-либо собирал христианский мир[93].

Возле города Никополя на Дунае она встретилась с примерно такой же армией оттоманов[94]. Баязид временно прекратил осаду Константинополя и двинулся на север, когда узнал о появлении крестоносцев. Прежде чем началась битва, Сигизмунд, который был знаком с манерой оттоманских армий сражаться, убеждал французов подождать, пока его легкие войска расстроят линии противника. После этого следовало атаковать тяжелой кавалерии крестоносцев. Он также не хотел, чтобы союзники продвигались слишком быстро от того места, которое было хорошей позицией для обороны. Однако французы и бургундцы жаждали славы и рвались возглавить первую атаку. Они резко протестовали против того, что сочли сомнением в своих боевых качествах, и не собирались идти в бой позади людей, которых считали жалкими крестьянами. Поэтому они отказались слушать Сигизмунда. Граф д’Э схватил знамя Святой Девы и крикнул своим людям: «Вперед во имя господа и святого Георгия! Сегодня вы убедитесь, что я славный рыцарь!» Все это происходило утром 25 сентября 1396 года Христианское войско преисполнилось доблести и уверенности, начались крики: «За господа и святого Дени!» Рыцари Европы галопом помчались вперед с развевающимися вымпелами.

Какое-то время казалось, что их безрассудство принесет успех, так как крестоносцы пересекли ложбину и взобрались на холм, где стоял противник. Они погнали назад и начали рубить иррегулярную турецкую пехоту и легкую кавалерию, с которой столкнулись. Они прорвали вражескую позицию, которую прикрывал лес заостренных кольев, и уже готовились праздновать победу, когда случилось несчастье. Совет Сигизмунда был вполне разумным. Христиане утомились после своего броска, они взмокли под тяжелыми латами, и теперь крестоносцы с ужасом увидели огромные силы тяжелой кавалерии Баязида, ожидавшие их за холмом. Рыцари спешились перед турецкими заграждениями. Хуже того, главные силы венгров оказались слишком далеко позади и не могли помочь им.

Такой грубый тактический промах, в результате которого армия крестоносцев оказалась разделенной на два слабых отряда, стал неожиданным подарком Баязиду. Он отдал приказ наступать. Кавалеристы спаги издали дикий рев, тысячи копыт загрохотали по земле, и дезорганизованные, растерявшиеся французские рыцари были изрублены на куски. Турецкий поэт Юсфи Меддах писал: «Звук турецких труб взмыл к небесам. Над их головами зазвенели мечи. Удары сыпались безостановочно, словно дождевые капли. Прекрасные воины, сжимавшие в руках палицы, наносили удары с ужасным грохотом. Стрелы падали, как дождь. Воины искали разлетевшиеся стрелы, трусы искали спасения, бросая колчаны». Шесть раз знамя Святой Девы падало на землю, и шесть раз его снова поднимали. Однако натиск оттоманов был слишком силен. Когда адмирал де Вьенн, собравший своих крестоносцев под знаменем, получил удар саблей и погиб, французские рыцари сдались. Вскоре сдались и венгры. Пустившийся в безоглядное бегство Сигизмунд сумел пробиться к Дунаю, прыгнул в лодку и спасся. Потом он напыщенно заявил: «Мы потеряли гордость и цвет Франции. Если бы они послушались моего совета, мы сумели бы разбить противника».

Чуть позднее, в тот же день, оттоманский султан отдал новый приказ. Узнав о размерах своих потерь, Баязид пришел в ярость. Особенно его взбесила груда тел мертвых турок в лагере крестоносцев, которые перебили всех взятых в плен до начала боя. Он решил отомстить. Все пленные, за исключением самых знатных рыцарей, за которых можно было получить большой выкуп, были перебиты. Каждый оттоманский командир получил приказ убить своих пленных. Все поле боя было залито кровью. Цвет европейского рыцарства был хладнокровно вырезан.

Баварский хроникер Йохан Шильтбергер был среди тех, кого обрекли смерти. «Они хватали моих товарищей и отрубали им головы. Когда настал мой черед, сын короля увидел меня и крикнул, чтобы меня оставили в живых. Меня отвели к юношам, потому что ни один из тех, кому было меньше двадцати лет, не был убит», — писал он позднее. Шильтбергер спасся лишь для того, чтобы попасть в рабство, однако он был вынужден смотреть на массовую бойню.

«Затем я увидел лорда Хансена Грейфа, который был благородным рыцарем из Баварии, и еще четверых связанных одной веревкой. Когда он увидел, что происходит великое отмщение, то возопил громким голосом и утешил кавалеристов и пехотинцев, стоявших там, где предстояло умереть. Стойте твердо, сказал он, когда в этот день наша кровь прольется за христианскую веру, и с божьей помощью мы станем детьми божьими. Когда он закончил, то опустился на колени и был обезглавлен вместе с остальными. Кровь лилась с утра и до вечера, а когда советники короля увидели, как много крови пролито и это не прекращается, они встали и пали на колени перед королем и просили его во имя бога умерить свой гнев, потому что он может навлечь на себя отмщение божье, потому что уже достаточно пролито крови».