Читать книгу "Оружие для Слепого - Андрей Воронин"

Затем сел поудобнее и, взявшись за край стола, несколько раз качнулся.

– Сказать тебе больше нечего?

Гидравичюс машинально посмотрел на коробочку с пластырем, стоявшую на подоконнике, затем его взгляд остановился на рояльной струне, повисшей на спинке кресла. Металл блестел, словно его только-только протерли.

Из кухни с сосредоточенным и спокойным лицом вышел Потапчук. Такое лицо у человека бывает, когда все плохое уже случилось и он полностью контролирует ситуацию.

– Тебе надо уходить, через десять минут сюда приедут.

– Я понимаю.

– Ты без машины?

– Доберусь на такси.

На всякий случай Слепой еще постоял на улице у входа в небольшой ресторанчик. Он видел, как во двор въехали две машины, легковая и микроавтобус без окон – в таких обычно развозят по квартирам телевизоры, стиральные машины, малогабаритную мебель.

Сиверов устало расправил плечи, запрокинул голову, подставив лицо мелкому моросящему дождю, поправил ремень тяжелой спортивной сумки.

По улице медленно ехало такси с зажженным зеленым огоньком. Он подошел к бордюру и махнул рукой.

Машина остановилась. Сиверов потянул на себя дверь и забрался на переднее сиденье. В салоне пахло дезодорантом.

– Что-то погода портится, – сказал Глеб. – На Арбат отвезете?

Ему хотелось поехать домой, но он понимал: еще не время. Как минимум, следовало заехать на мансарду и оставить там сумку, спрятав ее в тайник, принять, в конце концов, душ, переодеться во все чистое.

"Часть победы – это не вся победа, – устало подумал Глеб, когда такси ехало по вечерним улицам. – Алекса они возьмут, это вне всякого сомнения. Лучше, хуже, но возьмут и нейтрализуют. Даже если ему и удастся уйти, он в это дело больше не полезет – Гидравичюс же у ФСБ.

Алекс не дурак, если почувствует опасность, то тут же скроется. Навряд ли рванет прямо в Литву, скорее всего, сделает крюк. Поедет через Чечню, Абхазию… Но не это главное. Меня настораживает сам масштаб, с которым идут дела. Во-первых, неизвестно, где полковник Браун, не поехал же он в разгар операции отдыхать, покинув Прагу? Наверняка существует еще один убийца, и если бы только один… Можно согласиться с мнением Потапчука, он считает, что у противника было мало времени спланировать уничтожение Кленова в деталях. Академик скончался так внезапно…"

Но даже Сиверов со своим сверхчутьем не мог предположить, что о похоронах академика Лебедева полковник Браун знал почти за неделю до его смерти, а поэтому имел преимущество во времени и мог предвидеть почти все детали и спланировать операцию четко.

Все-таки Лебедев, как-никак, не слесарь с завода имени Лихачева, а лауреат многочисленных премии, а таких людей в России хоронят по одному и тому же отработанному сценарию.

У Сиверова все время вертелось в голове одно и то же слово: похороны, похороны, похороны… Глеб повторял его так, словно именно в нем таилась разгадка.

И затем по странной ассоциации возникло еще несколько слов: похороны, юбилей, свадьба, митинг, шествие… В общем, толпа, передвижение которой контролировать будет невозможно, людей соберется много.

«Если бы я занимался ликвидацией, если бы я был на месте Брауна или Алекса, которого нанял Гидравичюс, то лучшего случая – почти стопроцентного шанса убрать Кленова и уйти незамеченным – навряд ли стал бы дожидаться».

Ведь для киллера-профессионала самое сложное – не убить. Нажать на курок винтовки с оптическим прицелом может полный идиот, на это ума много не надо, нужна только тренировка, хорошее зрение и верная рука. Самое сложное – уйти с места преступления, уйти так, чтобы тебя не догнали, иметь выигрыш во времени, оторваться от погони.

"Да, похороны, – со злостью подумал Глеб, – удобны тем, что людей набьется видимо-невидимо. Во-первых, легко пронести оружие, а во-вторых, возьми имитационную гранату, выстрели в Кленова – можешь успеть и два раза, – затем взорви гранату. Начнется паника, все побегут, сбивая и топча друг друга, сметут охрану, сколько ее ни выставляй. И лишь один из всей этой толпы будет полностью владеть ситуацией – ведь он ее и смоделировал.

Он все рассчитал – где будет находиться, сколько секунд бегало того или иного места, присмотрел, какую дверь откроет, через какой проход выйдет. Он может даже бежать с толпой через парадный вход. Людей соберется много, и когда толпа, ломая друг другу кости, сшибая женщин, топча стариков, вырвется наружу, можно уйти незамеченным. Вот и все, – подумал Глеб, – максимум, что люди смогут запомнить, так это одежду. А ее в суматохе легко сбросить. Кстати, шапка… Шапка будет в руках.

Естественно, люди Потапчука перед похоронами проверят все помещения, все осмотрят, высчитают все точки, где может расположиться снайпер, все проверят миноискателем. Но это напрасный труд. Убийца придет на похороны вместе с родственниками, друзьями и коллегами. Возможно, с букетом цветов. Да, красиво выглядит киллер с букетом красных роз в руках, почти как в кино! Есть чем прикрыть лицо. А что если киллер окажется женщиной?" – и тут Глеб зло усмехнулся, затем поморщился.

– Вам плохо? – спросил водитель. – Может, окошко откроем?

– Да, я открою и закурю с вашего разрешения.

– А может, и меня угостите?

– Угощу, – Глеб протянул пачку, в которой оставалось две сигареты.

– Последнюю даже милиция не забирает.

– Бери, у меня в сумке еще есть, – Глеб упомянул о своей сумке так, словно это какой-то мини-магазин, и пожелай водитель увидеть бутылку виски, то и она нашлась бы там.

Водитель и Глеб закурили.

– Хорошая сигарета, сразу чувствуется, – похвалил водитель, жадно затягиваясь.

– Я плохих не курю.

– Я бы тоже плохих не курил, если бы зарплата была побольше да детей поменьше.

– А сколько?

– Детей-то? Трое, – улыбнулся водитель и показал Глебу укрепленную на солнцезащитном козырьке фотографию, – вот они все, вожу с собой. Некоторые иконки возят, крестики всякие, а я решил, пусть мои дети всегда при мне будут. Когда мужики из колонны выпить предлагают, на фотографию иногда посмотришь, да и откажешься. И к пассажирке красивой, бывает, приставать не станешь, все-таки перед детьми неудобно – смотрят.

Глеб понял логику таксиста, и она не показалась ему странной. Нормальные рассуждения нормального человека, живущего простой человеческой жизнью, каждый день думающего о том, что он принесет в дом, чем жена станет кормить детей. Думает, наверное, во что их одеть, как сэкономить деньги на куртки и обувь, как к празднику купить детям чего-нибудь повкуснее, чем их побаловать. У каждого свои проблемы, свои заботы.

"Наверное, и Браун любит своих детей, Гидравичюс наверняка в своих тоже души не чает. Но какими разными способами люди зарабатывают деньги для них!