Читать книгу "Риджийский гамбит. Интегрировать свет - Евгения Сафонова"

Расчертив три пересекающихся треугольника, она раскрыла книгу заклинаний. Сверяясь с тамошней инструкцией, принялась заполнять гексаграмму рунными цепочками.

Ещё одна причина, по которой её так бесила Белоснежка, – высокомерие. Нашёлся гений, всеобщая любимица! Унылый ботаник, наглая выскочка. Думает, раз на бюджет прошла первым номером, так платница Машка сразу дура набитая. А ей тупо влом было напрягаться: зачем тратить жизнь на зубрёжку, если папане оплатить учёбу – раз плюнуть? Родичи вообще думали её в Англию послать, но потом решили при себе оставить. И она лучше с девчонками лишний раз потусит, чем будет вдалбливать в башку всякую скучную фигню. У неё-то, в отличие от Белоснежки, есть много интересных занятий. Но у Машки всегда получалось то, что ей действительно нравилось, и вот магию, например, ей учить нравилось. Не всё, конечно, только боевые заклятия – на фига ей остальное нужно? Зато она выучила уже достаточно, чтобы помочь светлым в бою, когда они отправятся воевать… а эта гадина ещё на Светку наговаривала! Да никогда б Светка не позарилась на Машкиного парня. Ну, потенциального парня. Они ж подружки до гроба, и даже после.

Закончив с рунами, она положила зеркало в центр гексаграммы. Вытащила из того же ящика ритуальный кинжал.

Предков жалко, конечно. Наверняка ревут и думают, что доча утонула. Ладно, может, когда они разберутся с тёмными, Машка попробует открыть портал и их навестить: наверняка с её силами это раз плюнуть… но вообще она не особо скучала по дому. К туалету типа сортир и допотопным умывальникам быстро привыкаешь, зато здесь было весело. Совсем как в её любимых книжках.

Машка всегда завидовала тамошним героиням, у которых ни кожи ни рожи, а в другом мире по пачке принцев отсыпалось. Казалось бы, с чего им такое счастье? Ну ладно, над их шуточками Машка всегда ухахатывалась; но это ж нечестно, когда в своём мире ты страшная тётка за тридцать, а там тебе на халяву отваливают тело юной красотки! Машка вот и без всякой магии была хоть куда. Хорошо, в реале всё не так, и принцы достаются только тем, кто действительно этого заслуживает. А то если б Белоснежку тоже забросило к светлым, изменили ей внешность, дали магию… опять отобрала бы у Машки и парня, и всё остальное.

Они из-за Белоснежки как-то даже со Светкой поругались. Та сказала, мол, нехорошо на чужих молодых людей рот разевать. А ещё заявила, что она Белоснежке просто завидует. Она, Машка, вот этому невзрачному нечту. Было б чему завидовать! Её просто дико раздражала несправедливость всего этого. И того, что такому чучелу достался такой красавчик, и того, что этим чучелом восхищались, несмотря на всю мерзостность его характера. Но теперь они обе заняли свои законные места, и Белоснежку ждёт смерть, а Машку – счастливый конец. Победа над тёмными, лавры почёта, свадьба с Фрайном…

Мечтательно улыбнувшись, Машка уколола палец. Поморщившись, прижала его к зеркалу. Ещё раз сверившись с книжкой, прочитала заклинание и уставилась на своё отражение, вызывая в памяти ненавистное очкастое лицо.

Говорили, это заклятие помогает увидеть тех, кого любишь. Но Машка рассудила, что любовь и ненависть – разные фантики одной и той же конфетки. И если ты страстно желаешь найти кого-то, какая зеркалу разница, зачем? Она пыталась выследить Белоснежку уже раз двадцать, и пусть пока ничего не получалось – Кроук сказал, горы дроу защищают от подобного, – Машка пробовала снова и снова, надеясь поймать момент, когда треклятый очкарик всё-таки покажет нос на поверхность.

И теперь, когда зеркало заволоклось перламутровой дымкой, явив взгляду яркую картинку, даже не сразу осознала: наконец получилось.

Айвентирри Машка узнала сразу. Заезжала туда, когда они с Кроуком мотались убивать василисков в болотах. Ничё городок, красивый, и от Солэна всего-то час езды… земной час, не местный. Машка даже не поленилась сделать крюк на обратном пути, чтобы там заночевать. А вот Белоснежку узнать удалось не сразу: сперва Машка разглядела знакомого светловолосого мужика-колдуна, а следом долго вглядывалась в девчонку, цеплявшуюся за его руку, вышагивающую рядом с ним. В отпадном платье и моднявом плащике, прятавшую лицо за какой-то голубой хренью вроде фаты.

Но, оценив рост гнома, доскообразную фигуру и длинные тёмные волосёшки, поняла – таки Белоснежка.

Вот эта разнаряженная фифа. В Айвентирри, на празднике светлых. За ручку с милым блондином. Сперва зацапала парня, который обязан был принадлежать Машке, а теперь…

Она вскочила, как ошпаренная – и, сорвавшись с места, в чём была, выскочила из дома.

Чтобы в этой сказке злая Белоснежка жила долго и счастливо? Да только через её, Машкин, труп. Не должна. Не заслужила. Не будет.

Не будет, не будет, не будет!..

А вскоре та, которую в этом мире называли Мэрис, уже пришпоривала свою верную Лапочку и во весь опор мчалась по широкой дороге, светлой ленточкой вившейся среди тёмных полей.

* * *

Ночь оставила позади не один час, когда Лод привёл меня на пристань.

Айвентирри строили на реке, и сейчас та медленно несла свои воды во тьму. Ветер нагнал облака, походившие на кружевную вуаль: в ажурные просветы выглядывал месяц, и его серебристые блики рыбками скользили по речной зяби. Мы прошли по пирсу, вдоль которого покачивались лодки. Велев мне подождать в сторонке, Лод подошёл к сторожу, в одиночку распивавшему что-то из объёмной бутыли; обменялся с ним парой слов, вручил пару монет и повёл меня к одной из лодок.

Судёнышко было простым, небольшим, безо всяких изысков. Светлое дерево, пара вёсел, посредине – одна узкая доска-сиденье. Ещё два сиденья, уже шире, у кормы и на носу. Колдун шагнул в лодку первым, потом снял меня с пирса и бережно поставил рядом с собой. Я ожидала, что, отвязав швартовы, он сядет на вёсла, но колдун прошёл мимо и, опустившись прямо на дно лодки, вытянул ноги, прислонившись спиной к сиденью на корме.

– Садись.

Осторожно, приноравливаясь к покачиванию, я приблизилась к нему. Стоило мне расположиться рядом, полулёжа бок о бок с колдуном, как тот лениво шевельнул кистью – и ведомая магией лодка, плавно развернувшись, двинулась к середине реки, рассекая лунную рябь. Замерла там, легла носом по течению, и Лод, опустив ладонь, позволил нам лечь в свободный дрейф.

Интересно, как Лод ей управляет? Ведь нет даже паруса, чтобы направить ветер… но да, логично было предположить, что грести он не будет.

Даже удивительно, как бойко Лод разобрался со швартовами, для человека, никогда не имевшего дела с лодками.

– Всё-таки шум и толпа утомляют. – Заложив руки за голову, Лод откинул русую макушку на сиденье: так, чтобы смотреть в небо.

Сняв поднадоевший шёлковый покров вместе с серебряным обручем, я последовала его примеру. Слушая плеск воды, тихо лижущей борта лодки, и далёкие отзвуки праздника, приглушённые речной гладью, смотрела, как движутся облака – сейчас они казались льдинами, растрескавшимися по весне, плывущими по чёрному океану, в котором мерцают отражённые звёзды.