Читать книгу "Моя дочь — волчица - Алексей Макеев"

Могли ли сотрудники клиники успеть вывести людей уже во время пожара? Маловероятно. Обе комнаты, пострадавшие от огня, лежали на пути от боксов. Одна из них была проходная. Миновать огонь можно было только в том случае, если пожар заметили тогда, когда горела первая комната. Вот тогда люди могли бы выйти в коридор и оказаться вне пожара. Но, судя по всему, обе комнаты загорелись практически одновременно. Эти сведения Гуров с большим трудом выудил из пожарного, последним покидавшего здание. Оставшись без поддержки товарищей, он несколько скис и под нажимом выложил-таки свое мнение. Правда, добавил, что на его слова полковнику лучше не ссылаться в официальных кругах. Гуров пообещал, что не станет упоминать его имени при обсуждении причин пожара.

Уходя, пожарный столкнулся в дверях со Стасом. Крячко бегло осмотрел обе комнаты и сказал:

— Основательно подчистили. Теперь захочешь, не определишь, чем тут занимались. Только знаешь что, Гуров, думаю, большую часть того, что было в этих помещениях, они вывезли.

— Привет, Стас, как ты? — понижая голос, спросил Гуров.

— Нормально. Уже нормально. Какое-то время пришлось поволноваться, думал, кранты мне. Хорошо еще, что меня здесь за параноика держат, — ответил Стас.

— Почему за параноика? По легенде, у тебя проблемы с кровью, разве нет? — удивился Лев.

— Твои сведения устарели, друг Гуров, — усмехнулся Крячко. — На самом деле моя проблема психосоматического характера. Знаешь, что это, или перевести?

— И когда же ты переквалифицировался?

— При поступлении. Пришла в голову идея, я посчитал ее хорошей и воспользовался. Борзунов мне подыграл, и вот я уже не мужичок с бляшками и тромбами в венах, а новоиспеченный псих, способный на безумные поступки, — хохотнул Стас. — Как знал, что пригодится.

— Рассказывай, что тут произошло. — Гуров перешел в один из одиночных боксов, но дверь закрывать не стал, чтобы иметь обзор.

Крячко последовал за ним. Не заботясь о том, что пачкает казенный халат, он уселся на подоконник и принялся рассказывать.

Проснувшись утром, Стас, как обычно, отправился в столовую. Поел, поболтал с больничными приятелями и отправился в процедурный кабинет. Там его должна была встретить медсестра Наталья или доктор Радукевич, от них Крячко обычно получал лист назначений на день. Подойдя к двери, он услышал голоса. Один принадлежал доктору Радукевичу, а голос второго был Стасу незнаком.

Доктор Радукевич отчитывал того, кто был с ним в кабинете, и ругался на чем свет стоит. А причиной недовольства было то, что собеседник, судя по всему, решил от доктора свалить. Радукевич несколько раз повторил, что тот совершает ошибку, выбирая работу на «этого выскочку», но его оппонент держался стойко. Он выдержал и лесть, и уговоры, и угрозы. В конце разговора Радукевич сдался и уже спокойным голосом спросил, с чего это у Рымчука вдруг проснулся интерес к его собеседнику, на что тот ответил, что причиной тому трагедия, случившаяся с его лучшим помощником. Что за трагедия, спросил Радукевич, и собеседник рассказал про аварию, в которой погиб санитар, ранее работавший на Рымчука. Радукевич был ошеломлен новостью и потребовал подробности.

Оказалось, что санитар отпросился у Рымчука, чтобы проведать родню. Тот отпустил, но только до шести утра. Когда в семь часов Рымчук пришел в клинику и не застал санитара на месте, он позвонил ему по телефону, полагая, что тот либо заболел, либо запил. Хотя ни первого, ни второго с ним раньше не случалось. По сотовому он дозвониться не смог и позвонил соседу. Тот сообщил, что с санитаром случилась какая-то беда, так как рано поутру к нему приходили из полиции и выясняли про родственников и про место работы. Про работу он не знал, но адрес жены вспомнил. Полицейские сказали, что тот разбился в автомобильной аварии. Это Рымчук и сообщил санитару, заявив, что перейти на работу к нему сейчас — это его единственный шанс. На что тот сразу согласился.

Крячко выслушал разговор и потихонечку отошел от дверей кабинета, не желая быть застигнутым. Скрывшись за углом, присел на корточки и принялся соображать. Доктор Рымчук был главным в блоке «С». Его помощник, судя по всему, попал в переплет. Случайно ли, или его вылазка связана с заданием Рымчука? И чем это грозит выполнению задания самого Крячко? Он решил быть настороже весь день и наплевать на процедуры. Пусть думают, что это очередной бзик психопата.

Стас пробрался в палату дяди Изи, но его не было, по всей видимости, ушел на процедуры. Что он скажет старику, когда тот вернется, чем объяснит свое присутствие в его палате, Крячко не беспокоило. Главное, быть в курсе того, что происходит в закрытом блоке. Но ничего не происходило. Коридор был пуст, за дверями тишина, ничего похожего на панику. Возле двери Крячко просидел долго, до самого полудня. Время он определил потому, что ко входу в блок «С» подошли трое санитаров. Они нажали кнопку вызова, вмонтированную в стену. На звонок вышел здоровый бугай. Крячко ожидал, что трое войдут, а трое выйдут, но на выход не проследовал никто. Все санитары остались внутри. Стас выждал минут тридцать. Ничего не изменилось. Коридор по-прежнему был пуст, а спустя еще минуту там появился дядя Изя. Крячко поспешно отошел от двери и устроился на подоконнике, беспечно помахивая ногой, будто только что зашел на минуточку и, не застав хозяина, решил подождать его возвращения.

Дядя Изя нисколько не удивился при виде Крячко. Он спокойно прошлепал до кровати и упал на нее без сил. Стас молчал. Молчал и дядя Изя. Когда молчание затянулось до неприличия, Стас небрежно произнес:

— Надоели процедуры. Не пойду больше, все равно конец один.

Дядя Изя не ответил. Вместо этого он пошарил в тумбочке, извлек оттуда банан и принялся обсасывать его, точно леденец. На Крячко он не смотрел. Казалось, ему вообще нет дела до того, что в палате посторонний. Станислав предпринял еще одну попытку начать беседу, но, получив тот же результат, махнул рукой. Главное, что не выгоняет, решил он и уставился в окно, выходившее во внутренний дворик. Во дворе стояли два микроавтобуса и легковушка. Видимо, двор использовался как автостоянка. «Интересно, кому принадлежат машины? — рассеянно подумал Крячко. — Наверное, кому-то из начальства, раз им разрешено стоять здесь». И тут он заметил нечто странное. Боковые двери открылись, из них, озираясь по сторонам, вышли санитары, полчаса назад пришедшие на смену в блок «С». Они были загружены под завязку, у каждого в руках по огромной пластиковой коробке. Судя по тому, как их спины прогибались, коробки были тяжелыми. Загрузив коробки в один из микроавтобусов, санитары снова скрылись в дверях.

— Скажи, дядя Изя, из закрытого блока есть выход во двор? — не отрывая взгляда от окна, спросил Крячко.

— Непременно, — односложно ответил тот, продолжая сражаться с бананом.

На это дело могло потребоваться много времени. Беззубый рот дяди Изи давно разучился кусать и жевать, довольствуясь тем, что сосательные движения ему еще доступны.

— Часто им пользуются? — снова задал вопрос Стас.

— По-разному, — ответил дядя Изя. — Бывает, что раз в неделю, а бывает, и по три раза за ночь.