Читать книгу "Что посеешь - Сергей Тармашев"

Судя по секретным докладам соответствующих ведомств, изменения Ареала стали следствием каких-то процессов, произошедших во время Выброса в Эпицентре. Все спутники, находившиеся в тот момент над Ареалом, зафиксировали сверхмощный выброс энергии, а потом распались на атомы, попав под воздействие неизвестных агрессивных излучений. С МКС передали запись исполинского северного сияния, накрывавшего Ареал всё время Выброса. Запись хотели засекретить как в Москве, так и в НАСА, но сделать это не удалось по причине того, что интернет оказался наводнён похожими записями, сделанными тысячами наблюдателей на Нейтральных территориях. Своевременно обыскать всех, кто находился там в то время, дуболомы-силовики не догадались, и пришлось принимать иные меры. Собственно, мысль объявить всё это торжеством научного гения учёных ЦИАП возникла у Лозинского именно тогда. И Кремль с удовольствием ухватился за это потому, что над Ареалом сгорело больше полусотни всевозможных спутников, большая часть которых принадлежала не Российской Федерации. Пусть заокеанские родственнички-партнёры-коллеги призадумаются и поломают головы, разбираясь, где тут правда, а где вымысел.

Ещё одним приятным бонусом явилась резко возросшая после затяжного Выброса активность Зомби. Они стали чаще выходить в Зелёную Зону и нападать на людей. Наёмники оказались загружены контрактами, у всех их подразделений, включая нелояльных РАО, существенно вырос расход боеприпасов, и РАО увеличило цены на соответствующие товары. Лояльным, естественно, были предоставлены скидки. Это несколько охладило жажду самостоятельности у нелояльных, и позиции Лозинского в Военсовете ещё более окрепли. Кроме того, возросшая активность Зомби вынудила многих Вольных покинуть ставшие небезопасными поселения, расположенные ближе к Жёлтой Зоне. Часть из переселенцев мигрировала в Сателлит и была вынуждена устроиться на работу в РАО, что сократило дефицит рабочих рук. Чтобы закрепить успех, Белов разработал простой и эффективный план действий: его доверенные люди либо люди доверенных союзников, неважно, тайно, под видом Зомби, устраивали обстрелы и атаки поселений Вольных, стимулируя миграцию. Со своей стороны Лозинский согласовал наверху увеличение притока женщин в Сателлит. Чтобы не привлекать ненужного внимания, в Ареал негласно отправили крупную партию отловленных нелегальных мигранток. Учитывая соотношение в Ареале мужчин к женщинам в порядке одиннадцать к одному, можно рассчитывать, что эта поставка найдёт своих потребителей. Сейчас доверенные люди Лозинского изучают результат, и если эксперимент удастся, его можно будет повторить. Благо в нелегальных мигрантах в России недостатка нет. Общим итогом всего этого стала возросшая рентабельность РАО и похвала Президента Крабского.

Однако помимо приятных моментов имелся и неприятный. И заключался он в том, что во время затяжного Выброса сыворотка Кугельштайна, введённая в мозг двоюродным братьям, распалась и прекратила своё воздействие. Едва Лозинский покинул Ареал для доклада Президенту о текущем состоянии дел, Зуд вспыхнул с такой силой, что встречу пришлось отменить. В результате вице-премьер отчитывался перед помощником Крабского в передвижном конференц-центре на Нейтральной территории. Выставить претензию Кугельштайну не удалось, потому что контракт на оказание медицинских услуг прямо предусматривал отказ клиники от всякой ответственности в случае форс-мажорных обстоятельств, к которым в том числе относилось возвращение получившего инъекцию сыворотки пациента в Ареал до истечения сроков её действия. Всё, чего Лозинский смог добиться от наглого докторишки, – это согласие на исследование образцов крови двоюродных братьев вкупе с прочими анализами. Кугельштайн прислал запрос на два десятка различных биометрических параметров, и ЦИАП едва ли не впервые задействовал всё своё сверхсовременное оборудование для сбора соответствующих анализов. Приток новых научных специалистов, организованный Беловым, оказался как нельзя кстати. Их квалификации хватило на сбор полной картины запрошенных Кугельштайном данных, на основании которых немец сделал удручающий вывод: после того, как вколотая в мозг сыворотка распалась под действием Выброса, пациентам необходимо выждать два месяца до следующей инъекции. И категорически не рекомендовал пациентам до истечения этого срока покидать Ареал даже на несколько часов, чтобы лишний раз не подвергать мозг разрушительному воздействию Зуда. Это может затянуть адаптацию.

Пришлось просидеть всё это время в Ареале практически безвылазно и общаться с Москвой посредством видеосвязи. Поэтому предложение Кугельштайна, явно пошедшего на попятную и пытающегося задобрить двоюродных братьев, было принято. А предлагал струхнувший антисемитишко провести операцию Лозинскому и Белову в один день, с разбегом в час. Мотивировалось это тем, что синтез новой сыворотки проводится по совершенно новой, революционной методике и подготовка к данной процедуре занимает порядка двух месяцев. То есть если вместо обоих пациентов на операцию приедет только один, то второму придётся ждать шестьдесят суток. Но новая сыворотка на порядок стабильнее старой, и Кугельштайн заверил юристов Лозинского, что гарантирует максимально возможный успех операции сразу обоим пациентам, если они дадут согласие оперироваться друг за другом. Что и было юридически закреплено в новом контракте. Доверять Кугельштайну на слово Лозинский с Беловым не собирались, а вот проверить правдивость его слов нужно будет обязательно. И выверенный до буквы контракт поможет загнать заносчивого докторишку в угол в случае чего. Даже если это будет всего лишь постель в индивидуальной палате, заправленная бельём, сшитым из ткани качеством хуже, чем выставленные двоюродными братьями требования.

Новый приступ раздирающей мозг боли пронзил Лозинского, и вице-премьера скрутило судорогой. Из-за жестоких страданий ненависть к Кугельштайну взлетела на порядок, и хотелось отдать приказ охране, чтобы та задушила фашиствующего антесимитишку прямо на глазах. Держать себя в руках не было сил, и Лозинский тихо подвывал, корчась в мучениях. Поездка в Цюрих не задалась с самого начала. Первый Полтергейст случился уже на первой сотне километров: лопнула ось задних колес спецавтобуса Белова. Пока её пытались заменить, произошёл второй Полтергейст – в кортеж врезалась фура, у которой отказали тормоза. Охрана, перекрывшая трассу в обоих направлениях до окончания ремонтных работ, применила оружие, пытаясь остановить многотонный грузовик, и даже застрелила водителя, но всё оказалось тщетным. Фура разметала автомобили заграждения, удержалась на трассе на простреленных колесах и на полном ходу буквально вонзилась в сломавшийся спецавтобус. Удар пришёлся в переднюю ось, и она тоже лопнула. Вместе с ней развалилось ещё полцентнера прочей механики. Чинить спецавтобус стало бесполезно, и Белов продолжил поездку в автобусе Лозинского.

Но на этом беды не закончились. За последующие сутки пути автобус Лозинского ломался трижды. Ремонтная бригада кортежа всякий раз ликвидировала поломку, но драгоценное время таяло, и Зуд усиливался. Кортеж пытался наверстать упущенное время, на свой страх и риск увеличив скорость до ста двадцати километров в час вопреки всем требованиям инженеров и медиков, проектировавших спецавтобусы. Это вызвало целую серию мелких аварий, и с пересечением государственной границы от превышения скорости пришлось отказаться. Закончилось всё тем, что четыре часа назад у автобуса застучал двигатель и он лишился хода. С того момента спецавтобус тянут на буксире, который перепуганные швейцарцы согласились предоставить только без водителя. За руль сел кто-то из охранников, и Лозинский, как только очнётся после операции, уволит его за то, что кортеж движется безумно медленно. Зуд вгрызается в мозг раздирающей болью, а до клиники ещё не меньше часа езды таким темпом. Обезболивающее, снотворное, транквилизаторы, наркотики – всё бессильно. Организм даже не чувствует их введения. Доктора бесполезны, и Лозинский, хрипя от боли и ярости, велел им убираться прочь. Такие мучения лучше терпеть в одиночку, присутствие любого из этих болванов, ничем не заслуживших отсутствие Зуда и не страдающих от боли, вызывало ещё большую злобу. Там, за стеной, в соседнем купе, так же жутко страдает Белов, и Лозинский слышит его удушливые стенания, несмотря на полную звукоизоляцию. Тех, кто делал звукоизоляцию, он тоже вышвырнет на улицу…