Читать книгу "Венец Прямиславы - Елизавета Дворецкая"

– Ну и ладушки! – Ростислав обнял ее. – Главное, что в нужную сторону идем, а угорцы эти – в другую.

Из-под прибрежных ив они наблюдали, как князь и княгиня прощаются с Горовиком, меняются подарками с ним и другими купцами, как садятся в седла и уезжают за лес, где ждало их войско. Красный плащ князя, красное с золотом покрывало княгини еще долго отсвечивали под лучами солнца, пока те удалялись. Будто в рай уехали…

Только когда гости исчезли, Ростислав и Прямислава вышли обратно к кострам. Они ждали, что Горовик будет недоволен их «неучтивостью», но он ничего не сказал им, только озабоченно покачивал головой, глядя, как половец Ростила идет к кострам, держа за руку свою светловолосую полонянку. Между этими двумя сложилось что-то, чего нельзя выкупить за десять или даже пятнадцать гривен, а Горовик, хоть и был купцом, понимал, что не все на свете меряется на деньги.

* * *

Обоз тронулся дальше, но не успела последняя телега отъехать, как у передней сломалась ось. Пока ее чинили, приблизился вечер. До Любачева оставалось всего ничего, но ехать в сумерках Горовик не хотел.

– Да и не откроют нам ворота в темноте, побоятся! – решил он и махнул рукой: – Распрягай, ребята, будем тут ночевать!

Начали распрягать лошадей и устраиваться на ночь. Звонята один приволок из леса целую ель, поваленную ветром, Забела бойко распоряжалась возле большого котла с кашей, даже хлопнула ложкой по лбу мальчишку, который недостаточно проворно выполнял ее указания. Ростислав и Доброшка обрубали ветки, Прямислава понемногу перетаскивала их к костру, чтобы сделать из них лежанки. Понимая, что здесь ей прислуживать некому, она старалась по мере сил сама заботиться о себе.

Ее представления о жизни заметно изменились с тех пор, как она покинула Апраксин монастырь, и ей казалось, что она ушла оттуда не три месяца, а десять лет назад. В монастыре один день был в точности похож на другой, и Прямислава отлично знала, кто она, где она и что ее ждет впереди. Или думала, что знает. Теперь же все менялось вокруг нее стремительно и непредсказуемо, и она, как ни странно, начала привыкать к этому. Каша из общего котла, жестковатое ложе из травы и веток, широкий плащ Ростислава и теплые объятия его крепких рук составляли сейчас всю ее вселенную, да она и не хотела ничего другого. Сейчас ей не нужно было думать, кто она – замужняя женщина, разведенная жена или снова невеста, княжна или полонянка. Жизнь стала простой, и Прямислава ничего не имела бы против, если бы это путешествие продолжалось вечно.

Они сидели под березой на старом бревне, наблюдая, как Звонята все тянется попробовать кашу, а Забела отгоняет его привязанной к длинной палке ложкой, которой мешала в котле.

– А в Любачеве как будем? – спрашивала Прямислава. – Там тебя в лицо знают. Помогут ли нам?

– Сам все думаю! – вздохнул Ростислав. – Лучше бы нам перед Любачевом от купцов отстать и Доброшку вперед пустить: его там не знают, он и разведает, есть ли в городе люди Владимирка. Если есть – соваться туда нечего. Может, завтра на заре уйдем потихоньку?

– А если придется от Любачева дальше пробираться?

– Тут, на Сане, торговых гостей много, прибьемся к кому-нибудь.

Прямислава прижалась лбом к его плечу. Ей уже не верилось, что хоть где-нибудь для нее найдется покой и убежище. Даже если они благополучно доберутся до Перемышля, война с Владимирком на этом не кончится. Но что о ней будут говорить по всей земле Русской, если она выйдет из леса вдвоем с Ростиславом, да еще бог знает в каком виде!

Вдруг какое-то слово из общего шума у костров коснулось ее слуха.

Угорцы!

– Да вроде давешние, батюшка, я того, усатого, в красном плаще, признал! – докладывал Живко, которого первым послали сторожить на пригорок.

– А много их? – расспрашивал Горовик.

– Человек тридцать. И сам князь скачет.

Ростислав внимательно слушал, глядя на Живко, который взмахами руки показывал, с какой стороны приближаются нежеланные гости. Горовик хмурился: ему казалось подозрительным внезапное возвращение вчерашних знакомых, которые вроде направлялись совсем в другую сторону. Он беспокоился за свой товар, а Прямислава и Ростислав переглянулись. Очень нужны были угорцам гребешки и ткани владимирского обоза! Если они пустились вдогонку, то только ради Прямиславы. Значит, они их все-таки узнали? Или догадались, уже расставшись? Или… Или с ними встретились посланные Владимирком, и угорский князь понял, с кем недавно виделся? Узнал, что хотел купить для Юрия его собственную жену-беглянку?

– Давай-ка, ребята, вооружаться! – сдвинув брови, решил Горовик. – Пусть их там целая тысяча, а я своего товара задаром никому еще не отдавал! Не робей, мы за себя постоим!

Владимирцы побросали все дела и кинулись к щитам, топорам и копьям. Забела выронила ложку; Звонята поднял голову, отыскивая взглядом Ростислава…

А Ростислав, не говоря ни слова, подхватил с травы свой меч, другой рукой потянул за собой Прямиславу, и оба исчезли в чаще. Он не хотел и думать, нужен ли угорцам владимирский товар, но был твердо уверен: Прямиславу они больше не увидят, пока он жив. А для этого надо бежать.

Не оглядываясь, они вдвоем неслись через лес, не зная куда, только бы подальше от дороги. Лес не степь – конный пешего здесь никогда не найдет и не догонит. Уже почти стемнело, и Прямислава совсем не видела земли под ногами; оба бежали прямо сквозь чащу без тропы, но так было безопаснее. На сухой лесной земле, на прошлогодней хвое мягкая обувь не оставляет следов, а в темноте не рассмотреть примятую траву. Они бежали, прислушиваясь к происходящему позади, но опушка осталась уже далеко, и ничего, кроме обычного шума леса и голосов ночных птиц, до их слуха не доносилось.

Только когда Прямислава совсем запыхалась, они встали между елями, окружившими их, будто стены. Тишина сковала лес, словно в ночной темноте весь мир растворился без остатка. Только наверху в просветах между ветвями виднелось ясное темно-синее небо, а на нем блестела, как алмаз, единственная белая звезда.

Прямислава уткнулась лицом в грудь Ростиславу: ей нечего было ему сказать, в голове не осталось вообще ни одной мысли. Теперь они, казалось, окончательно порвали все связи с белым светом: остались вдвоем, бросив даже последних своих спутников и друзей, очутились в лесу, где их никто никогда не найдет, и откуда им никогда не выйти… Темнота завораживала, чувствовалась прохлада, но от бега и волнения Прямиславу бросало то в жар, то в холод. Она крепче прижималась к Ростиславу, стараясь унять дрожь и обрести опору в единственном человеке, который составлял для нее весь мир…

* * *

Рано утром Прямислава проснулась от того, что замерзла: уже совсем рассвело, и свежая утренняя прохлада заползала под плащ, которым они укрылись. За время своих приключений она привыкла просыпаться под открытым небом и теперь, в полудреме, попыталась сообразить, где находится на этот раз. Ехали с владимирскими купцами… повстречали угорцев… потом…