Читать книгу "Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников - Владимир Динец"

Все свободное время в Майами я проводил за анализом данных по нильским крокодилам и миссисипским аллигаторам. Стив прекрасно разбирался в статистике и без устали обучал меня разным методам математической обработки результатов наблюдений. Он также внимательно следил, чтобы в собранной информации не оставалось пробелов. Одна из проблем, на которые он мне указал, заключалась в отсутствии так называемых тестов на надежность наблюдателя.

Если вы применяете статистические методы к данным, собранным разными людьми, небольшие различия в том, как они интерпретировали свои наблюдения, могут привести к серьезным ошибкам в результатах анализа. Тест на надежность позволяет определить, насколько различаются у разных наблюдателей оценки увиденного. Чтобы провести тест, надо дать нескольким людям посмотреть на одни и те же события и сравнить их записи.

Среди моих данных были два набора, которые нужно было проверить на надежность наблюдателя. Во-первых, “песни” нильских крокодилов: следовало убедиться, что разные люди примерно одинаково способны расслышать тихий “кашель”, который в некоторых популяциях заменяет рев. Во-вторых, мой метод узнавания кайманов жакаре “в лицо” по пятнам на морде: я пользовался этим способом двумя годами раньше, но не проверил, много ли возникает ошибок.

Я не мог себе позволить еще одну поездку в Африку, но знал, что в Израиле есть несколько крокодиловых ферм с нильскими крокодилами. Среди читателей моего блога были бывшие советские зоологи, жившие в Израиле, и два из них согласились несколько раз съездить по выходным на одну из этих ферм, чтобы послушать “песни” крокодилов. Крокодилов на ферму привезли с огромного озера Виктория, так что “кашляли” они совсем тихо, но мои друзья различали эти звуки без труда: их заметки оказались совершенно одинаковыми.

С кайманами жакаре было сложнее. В тех странах Южной Америки, где они водятся, мне некого было попросить о подобном одолжении. Мой друг Паоло к тому времени переехал из Бразилии в Уругвай. Он не рассказал почему, но я подозреваю, что это было как-то связано с мужем одной из его бесчисленных подруг.

Я спросил Настю, не хочет ли она съездить на зимние каникулы в Бразилию. Мне казалось, что выслеживание кайманов в затопленных саваннах и дождевых лесах – идеальный способ провести медовый месяц. Кроме того, в Бразилии водится целых шесть видов кайманов, и по некоторым из них у меня было совсем мало данных. Оставалась одна проблема: большинство из этих шести видов обитают на севере страны, в Амазонии, а единственным местом, куда мы могли долететь, был Сан-Паулу на юге. Авиабилеты во все остальные города стоили слишком дорого, даже в Манаус, где самолеты из Майами в Сан-Паулу делали промежуточную посадку Но я помнил, что на большей части Бразилии отличная дорожная сеть, и понадеялся, что мы сможем доехать до Амазонии на машине.

Каждый раз, как я приезжаю в Бразилию, не устаю удивляться, насколько быстро она меняется. Это одна из немногих стран, где политически “левый” президент оказался лучше большинства “правых”. К сожалению, стоимость жизни тоже меняется, так что путешествия по Бразилии теперь стоят примерно столько же, сколько по США.

Мы взяли напрокат крошечную машинку и поехали на север вдоль побережья. Берега Южной Бразилии необыкновенно живописны. Гранитные горы поднимаются над бесконечными пляжами и потайными бухтами. Склоны покрыты так называемым атлантическим дождевым лесом – одним из самых красивых тропических лесов мира. В сезон дождей почти каждое дерево там покрыто цветами. Дождь шел не переставая, но мы все равно наслаждались путешествием.

Пригородный транспорт. Канудус, Бразилия

Самый колоритный город Бразилии – Салвадор, где европейская архитектура сочетается с африканской беззаботностью. Мы попали туда в канун Рождества и зашли в главный собор, как раз когда там разыгрывали спектакль о жизни Святого семейства. К нашему удивлению, библейский сюжет был изменен таким образом, что получилось нечто вроде телесериала. После каждой серии на сцену выходил хор. Но это был не обычный церковный хор: мужчины – накачанные мулаты, голые до пояса, на девушках крошечные прозрачные платьица. За песнями следовали откровенно эротические танцы. Это было лучшее представление, какое нам доводилось видеть в храме.

Мы свернули в глубь суши, в саванны серрадо и затем в сухую пустыню каатингу с кактусами и зонтичными акациями. Это была самая бедная часть страны, но и она менялась к лучшему. Всего за два года, минувших с моего прошлого приезда, поселки в каатинге из трущоб превратились в чистые, ухоженные городки. Крестьяне больше не ходили в лохмотьях, а выглядели как почтенные фермеры. Все ездили на новеньких машинах, но дороги только начинали асфальтировать. Жизнь здесь была намного дешевле: за доллар можно было купить мешок манго или попробовать один из двенадцати сортов свежего сока в придорожных фрутериях.

Мы двигались на северо-запад, пытаясь добраться до амазонских лесов. Но они все никак не начинались. На сотни километров тянулись поля, пастбища и заросли кустарника на месте сведенных лесов. Вся юго-восточная часть самого большого леса планеты попросту исчезла.

Цивилизация на нашем пути тоже постепенно исчезала. Это была настоящая глубинка, которую не упоминают в путеводителях и редко изображают без ошибок на картах. Вместо мостов теперь были паромы; города стали обшарпанными и довольно дорогими. Наше главное удовольствие, чудесные фрутерии, перестали попадаться. Лучшим местом для ночевки были “мотели для свиданий”, обычно расположенные на окраинах городов. Они дешевые, тихие, а комнаты там всегда чистые и удобные.

Дороги, обозначенные на карте как автострады, превратились в грунтовки и колеи в грязи, а некоторые вообще не существовали. Бензоколонки представляли собой жилые хижины, в которых старики торговали бутылками со смесью спирта и бензина. Один раз нам пришлось заночевать возле такой хижины, потому что хозяин ушел навестить родственников и вернулся только наутро.

Стало понятно, что до Амазонии мы добраться не успеваем. Мы повернули на юго-запад, в глубину обширного плато Мату-Гросу, и сделали отчаянную попытку добраться до реки Шингу, одного из самых южных мест, где сохранился дождевой лес. Но дороги стали настолько плохими, что мы едва продвигались вперед. Наша машинка была такой маленькой, что нам хватало сил вытолкать ее из грязи, если она застревала, но мы все равно не смогли бы пробиться через сотни километров липкой глины, выглядевшей так, будто ее вспахали плугом. Один раз на особенно скользком участке машина слетела с дороги на скорости три километра в час и ударилась в дерево. Мы замучились чинить бампер, менять покрышки и выправлять ободы колес и боялись, что рано или поздно машина поломается всерьез. Пришлось свернуть на юг, так и не увидев ни леса, ни кайманов. Еще три дня у нас ушло на то, чтобы выбраться к цивилизации и асфальту. Мы оказались довольно близко от Пантанала и направились туда.