Читать книгу "Сага о Великой Степи - Мурад Аджи"

Со звучного голоса албан европейцы учили молитвы: «Атамыз бизим, ки кектесен, ари болсун атынг сенинг…».

Именно с этими словами греки с 312 года обращались к Богу Единому: «Отче наш, Который на Небесах, да святится имя Твое…». Чужой язык стал ключом к их сердцам и душам…

В Дербенте соорудили баптистерий – восьмигранный (!) бассейн, где крестили будущих христианских епископов и их прихожан [81]. Его следы нашли в XIX веке при закладке нового храма Святого Георгия. То ритуальное сооружение было в центре города, здесь посвящали в веру, потому что верой жил средневековый Дербент, город паломников и священнослужителей, перекресток культур и торговых дорог.

Людей, принявших крест, селили в монастыри, построенные в уединенных уголках Кавказа, здесь новообращенные получали конкретные знания, те, которые им предстояло нести дальше, в Европу. Язычникам. Руины тех древних зданий сохранились. Особенно запомнились мне следы монастырей около городов Шеки и Ках. Вот оно, время былого величия тюркской культуры… Торжество Единобожия.

«Святая вода, курение благовоний и миропомазание, чаша, музыка и пение, коленопреклонения во время молитвы, поясные поклоны перед святая святых и попеременное пение (антифон) – словом, все формы и обряды, которые и в настоящее время играют большую роль в христианской церкви, все без исключения заимствовано». Это не мой вывод. Цитату привожу по книге «О религии. Хрестоматия» (с. 84), она не требует комментариев. Принять ее трудно, мешают стереотипы, на школьной скамье вбитые нам в сознание, но… «свет начинается с Востока», – сказала тогда Европа.

И была абсолютно права.

Армянско-кипчакская Псалтирь. 1580 г. Австрийская национальная библиотека. Вена.

Документ свидетельствует: до XVI века армяне помнили о тюркском языке богослужения в своей Церкви

Действительно. На тюркском языке творили молитвы, писали книги, то был язык новой религии. Вовсе не греческий! Известно, что греческий язык появился при императоре Юстиниане, а у христиан Византии – с конца VII века. Так что утверждение, будто ранние христианские книги и документы написаны на греческом языке, ни на чем не основано. Это очередная уловка иезуитской традиции. Не более.

По-тюркски учились жить и греки, и римляне, и армяне. В Дербенте учились они! Были примерными учениками. Рим с его жрецами в IV веке торопливо уходил в прошлое, а с ним уходило язычество. Наступало торжество веры в Бога Небесного – Тенгри.

В Дербенте, в крепости, есть древний храм, когда-то он стоял на пригорке, а сейчас по самый купол в земле. В него я заглядывал через лаз, откопанный археологами. Свод был частично разобран, но стены, внутренние перекрытия целы. В полумраке подземелье дышало прохладой, и казалось, что сохранились росписи, прежняя утварь, просто их плохо видно во мраке Времени… Я подумал, стоя в полутемном зале, не отсюда ли – с этой самой постройки! – пошла храмовая традиция христианства? Не она ли есть первый в мире христианский храм? [82]

Именно христианский! Его построили на родине новой религии… Учебный храм? Храм-наставник? Такой обязательно должен быть. С фундаментом, выложенным равносторонним крестом. Так и есть… Здание храма выполнено из кирпича и камня, оно не большое, метров пять-шесть, фундамент крестообразный. Перед храмом площадка, на ней молились, не в храме. Площадка была не расчищена, но впечатление о числе прихожан мне оставила – десятка два-три собирались здесь на молитву.

Убедительная находка, не правда ли? Древнейший храм, чудом сохранившийся.

Его будущее было тогда светло и величественно, ведь на заре Средневековья Запад такой архитектуры не знал, лишь на Кавказе имелась она… Здесь идея становилась каменной явью, которую можно трогать руками.

В Дербенте есть храмы более поздней постройки, два из них служат ныне, правда, мечетями… В VIII веке город покорили арабы, тогда албаны перенесли Патриарший престол в горы, в селение Киш, а столицу оставили на милость победителя, расчетливо закопав христианский храм. [83]

О грозе, начавшейся с приходом арабов, помнит Джума-мечеть, религиозная цитадель города, там во дворе есть «одноглазый» памятник: у противников ислама арабы вырывали глаз. В назидание. Вырвали у тысяч людей, пока глазами не наполнили яму, выкопанную перед храмом, который назвали мечетью. Позже здание Джума-мечети не раз перестраивали, а оно так и не стало похожим на классическую мечеть, это отмечали едва ли не все специалисты, побывавшие здесь.

Можно вырвать еще тысячу глаз, но ничего не изменится – мечеть построена по астральным правилам, как и другие храмы в честь Тенгри, перестроить ее невозможно. Она обращена на восток, на Алтай, – до пророка Мухаммада, при пророке Мухаммаде и спустя века тюрки молились на восток. На свою древнюю Родину.

Джума-мечеть доказывает, эту Истину не переиначить.

Кажущаяся нечеткость архитектуры мечети не смущает, наоборот, укрепляет гордость за Дербент, за его историю. Лучше примера не надо! «Можно уродовать людей, – подумал я, – можно сжечь все на свете книги, но еще никто не переписал «музыку, застывшую в камне». Ее мелодии вечны». Архитектурные памятники живут веками, цензура над ними бессильна. Значит, ниточка от отца к сыну в Дербенте не прервалась, когда город захватили арабы. Значит… Все может быть.

Приход ислама в Дербент сменил обряд, но не веру в Бога Единого. Уяснив это, я, кажется, понял мусульман, их тогдашнее «назидательное» поведение. Они сторонники Единобожия, но живут с другими правилами веры. Возможно, более современными. Возможно, нет. Арабы пролили немало крови, вырвали немало глаз, прежде чем поняли эту ясную мысль, которую не могут понять современные политики: вера в Бога Единого не разъединяет, а, наоборот, роднит людей. Она сплачивает народы, несмотря на различия в обряде богослужения.

Отсюда главный мой вывод, который я нашел именно в Дербенте: веротерпимость – часть жизни кавказцев. [84]

Собственно, веротерпимость и есть Кавказ, менталитет четвертой расы человечества. Именно этот, братский, образ мысли демонстрировала на протяжении веков Кавказская Албания, страна, по-моему, сравнимая разве что с Тибетом или индийским Кашмиром, святыми местами Евразии, где тоже главенствовал дух, вера. Таким «теплым» для духа местом было забытое уже Семиречье, что покоится на территории нынешнего Казахстана, а ведь с него начинались Дешт-и-Кипчак, культура Великой Степи и ее аристократия (старший жуз, древнейшие тюркские роды).

Что самое показательное, Дербент с тех пор не знал ни одной религиозной войны, хотя веками здесь жили бок о бок общины мусульман, христиан, иудеев, армян, русских староверов, мирно жили они… Как говорится, здоровому человеку врач не нужен.

Просто, как же просто устроена жизнь там, где чтят законы мироздания и

Братства

Могила святого Георгия

И еще об одной реликвии Дербента нельзя не сказать, я впервые увидел ее во сне. Это могила святого Георгия. Она во многом преобразила меня.