Читать книгу "Сказки старого Вильнюса IV - Макс Фрай"

При его худобе зрелище, что и говорить, комичное, сам бы хохотал, глядя со стороны. Но ничего не поделаешь, время от времени приходится развлекать публику, это гораздо лучше, чем возвращаться домой ползком, мучительно раздумывая, кому из прохожих впиться в горло – вот прямо сейчас, не откладывая. Кого не очень жалко?

Но жалко, конечно же, всех. Да и попросту невеликодушно вот так нападать на случайного пешехода, который только тем и провинился, что невовремя встретился на пути. Поэтому пусть будет пирог. Вот прямо сейчас. Не откладывая. Самый большой.

Торопливо проглотив примерно половину пирога, начал приходить в себя. И дальше уже просто спокойно ел, наслаждаясь вкусом, разглядывая прохожих, приветливо улыбаясь девушкам – по забавному совпадению его отталкивающая внешность в этой реальности считалась привлекательной, поэтому девушки охотно отвечали на улыбки. Не то чтобы их внимание было жизненно необходимо, но настроение всегда поднимало, в этом смысле одна девушка приравнивалась примерно к трем шоколадным конфетам. Не с сыром, конечно, а более традиционным, например, с пралине.

Совершенно не удивился, когда одна из девушек в ответ на его улыбку подошла и села рядом. Так уже случалось прежде, и это всегда были очень приятные знакомства, переходящие в теплую и нежную дружбу, правда, недолгую, но иначе при его образе жизни и нельзя.

– Ну вы даете! – сказала девушка.

Был уверен, что она имеет в виду впечатляющие размеры его порции. Открыл было рот, чтобы озвучить нелепую, но забавную байку о фамильном проклятии, унаследованном от прадеда, рассорившегося с деревенской колдуньей, в отместку превратившей всех его потомков в разорительных даже для самого крепкого хозяйства обжор, но тут девушка добавила:

– Я видела, как вы расправились с Голодным Мраком. Высокий класс.

Ага. С «Голодным Мраком», значит. Вот как здесь называют Кхаррского Прожорливого Демона Отчаяния. Интересная информация. То есть, не само его прозвище, а тот факт, что в этой реальности, оказывается, есть люди, способные видеть вещи такими, каковы они есть. По крайней мере, некоторые вещи. Особо опасные. Что ж, тем лучше для них.

Отодвинул в сторону блюдо с пирогом. Внимательно посмотрел на свою собеседницу. С виду девушка как девушка. Вернее, молодая женщина лет тридцати. Невысокая, худощавая, белокожая и, конечно, совершенно непрозрачная, жила бы в Трийе, посочувствовал бы ей всем сердцем: такая же уродина, как я сам. Но здесь это нормально, они тут все непрозрачные. И белокожих много, в некоторых городах, где довелось побывать, примерно половина, а в некоторых – вообще все. Это совершенно точно не считается недостатком, сколько раз осторожно расспрашивал аборигенов, просто из любопытства, по их словам выходило, что слишком светлая кожа – просто признак принадлежности к определенной расе, многие предпочитают именно такую. Ну, в общем, по местным меркам с девушкой все хорошо.

Все, кроме, пожалуй, одежды. Обычно не обращал на это внимания, но именно сегодня, после того, как полчаса стоял перед собственным шкафом, вынужденно освежая в памяти соответствующие познания, сперва удивился пузырящейся серой рубахе, небрежно заправленной в темные мешковатые штаны, и мужской кепке с козырьком, нелепо сидевшей на пышных кудрявых волосах, а потом вспомнил: это же просто униформа. То ли военные тут так одеваются, то ли…

– Я из полиции, – кивнула незнакомка, от которой не укрылся его изучающий взгляд. – Полиция города Вильнюса, Особый Граничный Отдел.

Зачем-то переспросил:

– Пограничный?

– Граничный, – повторила она. – Пограничники следят за порядком на границах между государствами. А мы – на всех остальных. Думаю, вы и сами понимаете, что у нас за город.

– Удивительно, что это понимаете вы. До сих пор мои наблюдения показывали, что местные жители принимают видимость за чистую монету.

– Ну так разные бывают местные жители, – пожала плечами женщина. – В Трийе небось тоже не все подряд такие, как вы.

В Трийе! Великая злобная мать, она знает про Трийю. Как же мне повезло – при условии, что это не сон. Впрочем, если сон, повезло еще больше, тогда я рано или поздно проснусь в своей постели. И сразу же, не откладывая, отправлюсь к лекарю, потому что перестать отличать сновидения от яви – очень опасный симптом.

– Меня зовут Таня, – сказала женщина. – А вы, пожалуйста, ешьте. Вы, как я понимаю, очень много сил потеряли, отменяя эту пакость. Я вам очень благодарна. Мы бы с Голодным Мраком полдня провозились, и сколько народу он успел бы поглотить, даже думать не хочу.

Улыбнулся:

– Все хорошо, что хорошо кончается.

И принялся за пирог.

Таня встала, шепнула, почти касаясь губами уха: «Сейчас вернусь», – ушла и действительно вскоре вернулась с двумя большими картонными стаканами из соседней кофейни. И с двумя дюжинами пакетиков сахара, даже немного больше, чем на самом деле надо, такая молодец.

– В этой забегаловке, сами знаете, только пироги и хороши, – заметила она, снова усаживаясь напротив. – А кофе у них – ужас ужасный. Не такое адское смертоносное хрючево, как иногда бывает в дорогих заведениях для туристов, но близко к тому. Но ребята молодцы, знают свое слабое место и не обижаются, когда приносишь напитки с собой.

Сказал ей:

– В свое время я интересовался здешней мифологией, религией, фольклором – все это обычно чрезвычайно полезно для понимания контекста. И когда читал про ангелов-хранителей, примерно так и представлял себе их взаимодействие с людьми. Просто оказываются рядом, когда ты одинок и растерян. Просто приносят вкусный кофе, не забыв о сахаре. Просто разговаривают о том, что для тебя очень важно. И как-то внезапно выясняется, что уже вполне можно жить.

– Вообще-то для всего этого не требуется быть ангелом, – улыбнулась Таня. – Обычно с подобной работой отлично справляются друзья.

Ну, тоже правда.

Покончив с пирогом, ощутил в себе достаточно сил, чтобы задать ей самый важный вопрос. Прямо сейчас, чего тянуть. Надежда выматывает куда больше, чем самое сокрушительное разочарование.

– Вы упомянули Трийю. Это означает, что я могу ничего вам не объяснять, а сразу спросить: вы знаете, как мне туда вернуться?

Таня отрицательно покачала кудрявой головой. Смотрела на него с неподдельным состраданием. Так искренне переживала, что захотелось ее утешить. Сказал:

– Ладно, ничего. Я на всякий случай спросил. Надеюсь, сам как-нибудь вспомню дорогу. Все-таки я профессионал, и память утратил только частично. Есть шанс, что временно. Бывали такие прецеденты.

Но печали в ее глазах после этих слов только прибавилось. Это понятно. Сам бы так себя чувствовал, встретив заблудившегося странника, помочь которому по каким-то причинам не получится.

– Мы с коллегами, в силу специфики нашей работы, узнали о вашем появлении в городе еще два часа назад, – наконец сказала Таня. – Вы – яркое явление, такое сложно не заметить, даже когда вы ничего не делаете, а просто спите в доме, который… Ладно, спите у себя дома, пусть так. И все это время мы спорили, рассказывать вам правду, или нет. Мой напарник считает, что с подобными новостями всегда лучше тянуть до последнего, потому что вполне может настать день, когда они перестанут быть правдой. Реальность все-таки пластична, далеко не всегда к нашей выгоде, но случаются и удачные совпадения… Ладно, речь не о том. Просто я сама думаю, что сильному человеку вроде вас лучше сразу узнать правду, какой бы она ни была. А наш начальник рассудил, что мы оба правы, каждый по-своему. И посоветовал бросить монетку, чтобы принять решение. Выпала решка, моя взяла. Поэтому сейчас с вами разговариваю я, а не мой напарник. Он бы сказал, что помочь вам вернуться домой мы не можем, и это чистая правда, по крайней мере, немалая ее часть. Потом он добавил бы, что в этом городе часто происходят невероятные вещи, поэтому имеет смысл просто ждать какого-нибудь подходящего чуда, которое рано или поздно непременно случится. И вот это уже не совсем правда. То есть, правда, конечно, но не всегда и не для всех. И скорее всего, не для вас.