Читать книгу "Синее пламя - Алексей Пехов"

Тэо выполнил приказ Мильвио, не задумываясь, зачем это следует делать. Он опустил весло одновременно с мечником, и лодка, точно лошадь, врезавшаяся в стену, начала разворачиваться поперек течения. Ее борт опустился опасно низко.

Стрела пролетела мимо.

– Сукин сын! – в сердцах крикнула Мардж.

Это было невероятно! Но у акробата, которого она узнала и в которого метила, без сомнения была удача самого Тиона.

На этот раз она целилась гораздо дольше. Настолько долго, что в груди стало колоть от задержки дыхания.

Она рассчитала скорость лодки, плота и реки. Силу ветра и расстояние. Отпустила тетиву плавно и так нежно, словно была бардом, выступающим перед изысканной, требовательной и очень взыскательной публикой.

Пропела струна, стрела сорвалась, и женщина не спускала с нее глаз во время скоротечного полета.

Лодку болтало словно крысу, попавшую в пасть собаки. Сидевшая на носу Лавиани одной рукой держалась за борт, другой сжимала метательный нож. Она не спускала глаз со Шрева, хотя и понимала, что шансы достать его отсюда ничтожно малы.

Сойка заметила стрелу краем глаза, поняла, что она войдет Тэо в шею, и ударила его обеими ногами в грудь.

Акробат, не ожидавший этого, отклонился назад, лодка вильнула, и широкий наконечник вошел ему в тыльную сторону ладони, пригвоздив левую руку к веслу.

Боли он совсем не ощутил. Было лишь удивление спустя несколько секунд после удара, когда потекла кровь.

А затем мир померк. Животы белых облаков налились тьмой, вода приобрела фиолетовый оттенок, а сойка, сидевшая перед ним, потускнела, растаяла, оставив после себя лишь бледные контуры тусклого света среди лиловых оттенков мира.

В левой лопатке что-то шевельнулось, гадюкой скользнуло в плечо, потом в локоть, а затем ядовитыми каплями начало выбираться из раны и тянуться к тому, кто был ближе всего, перед его глазами.

К Лавиани.

Ненависть, шевельнувшаяся в ее груди, ударила под дых, точно кувалда. Сойка взвыла, как раненая кошка, сама не понимая, что происходит.

Просто почувствовала опасность, но сделать ничего не успела. Смерть, которая должна была вцепиться ей в лицо, изменила направление.

Тэо вскинул левую руку в сторону плота, указал на него искореженными пальцами, раздробившими весло в щепки. В воде, сверкая на солнце, закрутилось два хрустальных диска.

Они, точно дельфины, разрезая реку, понеслись прочь, а затем врезались в плот, и тот, разваливаясь на части, увлек за собой людей в белый поток…

Глава восемнадцатая

На рубеже

Иногда, мой друг, политики действуют не по своему желанию. Это игра. Сложная и часто смертельная, и свой следующий ход ты вынужден делать лишь потому, что обстоятельства вынуждают. Чаще всего подобные вещи происходят вопреки твоей воле и желанию.

«Наука власти». Терго Бренн, первый советник герцога Фихшейза. 928 год Эпохи Упадка

Эшандан, родовой город герцога Кивела да Монтага, расположенный в плодородной долине, в недельном пути от Шаруда, встречал их ликующей толпой. Главная улица оказалась запружена народом. Те, кому не хватило места, точно грачи облюбовали не только крыши деревянных домов с сильно выступающими срезами карнизов, но даже деревья, совсем недавно освободившиеся от снега.

Сиреневые звезды – бесконечное число крокусов, уже успевших расцвести в Нижних долинах, летели под копыта коней. Реяли флаги с изображением крылатого льва.

Люди, приехавшие из соседних городов, приветствовали его милость и хотя бы одним глазом желали увидеть Спасительницу, асторэ, женщину, защитившую страну от шауттов.

Дэйт ехал сразу за Рукавичкой. Ее коня вел в поводу один из юных дворян свиты герцога. За такую возможность в последние дни боролись многие, словно подобная честь обеспечивала им благословение Вэйрэна.

До начальника охраны доходили слухи, что некоторые особо молодые и впечатлительные уже зажигали лампады в честь Темного Наездника, словно тот был одним из Шестерых. Они поклонялись бы и Рукавичке, если бы та не запретила им этого делать. Синее пламя, теперь часто горевшее рядом с башнями Калав-им-тарка, приводило многих в священный трепет.

Дэйт же порой чувствовал себя неуютно, вплоть до мурашек на спине и желания схватиться за секиру. Память о приходе демонов, когда огонь окрашивался в этот цвет, была в нем слишком сильна.

Процессия из почетных жителей Эшандана выехала навстречу кавалькаде, прибывшей из горного замка. Бургомистр, потеющий краснолицый человек с густыми седыми баками, разразился официальной речью. Герцог слушал ее терпеливо, без раздражения, хотя и устал после дороги.

Когда с обязательными формальностями было покончено, кавалькада с присоединившимися к ней уважаемыми горожанами устремилась к особняку в центре города, когда-то принадлежавшему матери его милости.

Сын герцога, мальчишка, старавшийся выглядеть солидно, ехал справа от Рукавички, правил огромным конем тарбатской породы уверенно, не забывая приветствовать горожан, как ему наказал отец.

Кивел да Монтаг больше не оставлял своего наследника в одиночестве, держа его рядом с асторэ.

Возле ворот особняка их ждал почетный караул городской стражи, поменявший лилово-черную форму цветов города на серые и голубые цвета владетеля.

Знакомый, болезненный до ломоты в костях звук заставил Дэйта действовать машинально. Он ударил каблуками в лошадиные бока, и конь, хорошо обученный, знающий, что делать, скакнул вперед, закрывая собой мальчишку.

Начальник охраны не видел, откуда стреляли и попал ли в кого-то арбалетный болт. Он стянул ничего не подозревающего сына владетеля с седла.

– Защищайте его милость! – крикнул воин, посылая коня вперед, под прикрытие стен.

Гвардейцы уже и сами сообразили, что происходит, и, ломая строй ошалелых и мало что понимающих горожан, окружили Кивела да Монтага, прижавшегося к лошадиной гриве.

Во дворе Дэйт спрыгнул, подхватил наследника и буквально впихнул его в особняк, оставив с подоспевшими охранниками.

– Проверьте крыши! Перекрыть ближайшие улицы! – Он отдавал приказы на бегу.

Герцог, внешне спокойный, хотя его голос дрожал от ярости, сказал бургомистру, потерявшему соболиную шапку:

– Так-то Эшандан встречает своего господина?!

Тот, теперь уже не красный, а бледный, точно покойник, лишь жалко блеял.

– Дэйт?!

– Ваш сын не пострадал, ваша милость.

– Найди мне стрелка. И желательно живым.

– О Шестеро! – ахнул кто-то в толпе.

Убийца все-таки поразил цель. Начальник охраны с застывшим лицом смотрел на арбалетный болт. Он был тонким, изящным, вне всякого сомнения савьятской работы и по самые лётки торчал в животе Рукавички.